Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Китч (нем. Kitsch), кич - термин, обозначающий одно из явлений массовой культуры, синоним псевдоискусства, в котором основное внимание уделяется экстравагантности внешнего облика, крикливости его элементов. Особое распространение получил в различных формах стандартизованного бытового украшения. Как элемент массовой культуры - точка максимального отхода от элементарных эстетических ценностей и одновременно - одно из наиболее агрессивных проявлений тенденций примитивизации и опошления в популярном искусстве.

Так как слово вошло в употребление в ответ на большой объём появившихся в XIX веке художественных работ, в которых эстетические качества были перепутаны с преувеличенной сентиментальностью или мелодраматичностью, китч наиболее близко ассоциируется с искусством сентиментальным, приторным или слезливым, однако это слово можно применить к предмету искусства любого сорта, неполноценному по подобным причинам. Независимо от того, выступает ли он сентиментальным, эффектным, напыщенным или креативным, китч называют ужимкой, подражающей внешней стороне искусства. Часто говорят, что китч опирается только на повторение условностей и шаблонов и лишён творческого начала и подлинности, демонстрируемых истинным искусством. Китч механистичен и действует по формулам. Китч - это подменный опыт и поддельные чувства. Китч изменяется в соответствии со стилем, но всегда остаётся равным себе. Китч - воплощение всего несущественного в современной жизни» Клемент Гринберг, «Авангард и китч», 1939

«Кич есть абсолютное отрицание говна в дословном и переносном смысле слова; кич исключает из своего поля зрения все, что в человеческом существовании по сути своей неприемлемо» Милан Кундера, «Невыносимая лёгкость бытия», 1984 (в переводе Нины Шульгиной)

«Китч - страстная форма выражения на всех уровнях, а не слуга идей. И в то же время он связан и с религией, и с правдой. В китче мастерство - решающий критерий качества… Китч служит самой жизни и обращается к индивидууму» Одд Нердрум, «Китч - трудный выбор», 1998 Китч – продукт промышленной революции, которая урбанизировала массы Западной Европы и Америки и создала то, что называют всеобщей грамотностью.

До того единственный рынок формальной, отличной от народной культуры, составляли те, кто, помимо способности читать и писать, мог располагать досугом и комфортом, которые всегда идут рука об руку с известной культурностью. А это до определенного момента в прошлом было нерасторжимо связано с грамотностью. Но с приходом всеобщей грамотности способность читать и писать стала несущественным навыком, чем-то вроде умения водить автомобиль и перестала служить особенностью, отличающей культурные склонности индивидуума, поскольку более не являлась исключительным следствием рафинированного вкуса.

Крестьяне, поселившиеся в больших городах в качестве пролетариев и мелкой буржуазии, научились читать и писать ради повышения собственной эффективности, но не обрели досуга и комфорта, необходимых для наслаждения традиционной городской культурой. Теряя, тем не менее, вкус к народной культуре, почвой которой была сельская местность и сельская жизнь, и, в то же самое время, открывая для себя новую способность скучать, новые городские массы стали оказывать давление на общество, требуя, чтобы их обеспечили своеобразной культурой, пригодной для потребления. Для того чтобы удовлетворить спрос нового рынка, был изобретен новый товар – эрзац-культура, китч, предназначенный для тех, кто, оставаясь безразличным и бесчувственным к ценностям подлинной культуры, все же испытывал духовный голод, томился по тому отвлечению, какое могла дать только культура определенного рода. Используя в качестве сырья обесцененные, испорченные и академизированные симулякры подлинной культуры, китч приветствует эту бесчувственность и культивирует ее. Она – источник прибылей китча. Китч механистичен и действует по формулам. Китч – это подменный опыт и поддельные чувства. Китч изменяется в соответствии со стилем, но всегда остается равным себе. Китч – воплощение всего несущественного в современной жизни. Китч как будто не требует от своих потребителей ничего, кроме денег; он не требует от своих потребителей даже времени.

Предпосылкой существования китча, условием, без которого китч был бы невозможен, является наличие и доступность находящейся рядом вполне зрелой культурной традиции, открытиями, приобретениями и совершенным самосознанием которой китч пользуется в собственных целях. Китч заимствует из этой культурной традиции приемы, уловки, хитрости, основные правила, темы, преобразует все это в некую систему и отбрасывает остальное. Можно сказать, что китч берет свою кровь из этого резервуара накопленного опыта. Действительно, именно это имеют в виду, когда говорят о том, что массовое искусство и массовая литература сегодняшнего дня когда-то в прошлом были дерзновенными, эзотерическими искусством и литературой. Разумеется, это не так. Имеется в виду, что по прошествии достаточного долгого времени новое подвергается разграблению: из него выдергивают новые "вывихи", которые затем разбавляют и подают в качестве китча. Самоочевидно, китч насквозь академичен; и, наоборот, все академичное является китчем. Ибо то, что называют академичным, как таковое более не имеет независимого существования, превратившись в крахмальную манишку для китча. Индустриальные методы производства вытесняют ремесла.

Поскольку китч можно производить механически, он превратился в неотъемлемую часть нашей производственной системы, причем это сделано таким образом, каким подлинную культуру никогда, за исключением редких случайностей, невозможно было интегрировать в производственную систему. Китч капитализирует огромные вложения, которые должны принести соразмерные прибыли; он также вынужден расширяться, чтобы поддерживать свои рынки. Хотя китч, в сущности, сам себе продавец, тем не менее, для него создан огромный аппарат сбыта, который оказывает давление на каждого члена общества. Ловушки расставлены даже в тех уголках, которые, так сказать, являются заповедниками подлинной культуры. Сегодня в стране вроде нашей недостаточно иметь расположенность к настоящей культуре; человеку надо питать к настоящей культуре истинную страсть, которая даст ему силу противостоять подделкам, окружающим его и давящим на него с того самого момента, как он становится достаточно взрослым, чтобы рассматривать забавные картинки. Китч вводит в заблуждение. У него много разных уровней, и некоторые из этих уровней достаточно высоки для того, чтобы быть опасными для наивного искателя истинного света. Журнал вроде New Yorker"а, который в основе своей является высококлассным китчем для торговли предметами роскоши, превращает и разбавляет огромное количество авангардного материала для своих собственных нужд. Не следует думать, будто любой образчик китча совершенно лишен ценности. Время от времени китч производит нечто достойное, нечто, обладающее подлинным ароматом народности; и эти случайные и разрозненные примеры обманывают людей, которым следовало бы понимать происходящее лучше.

Огромные прибыли, пожинаемые китчем, служат источником соблазна для самого авангарда, представители которого не всегда противятся этому соблазну. Честолюбивые писатели и художники под давлением китча модифицируют свою работу, а то и полностью подчинятся китчу. И тогда возникают озадачивающие пограничные случаи вроде книг популярного романиста Сименона во Франции и Стейнбека в США. В любом случае, чистый результат всегда идет во вред истинной культуре.

Китч не ограничивается городами, в которых он родился, но выплескивается в сельскую местность, сметая народную культуру. Не обнаруживает китч и уважения к географическим и национально-культурным границам. Еще один массовый продукт западной промышленной системы, китч идет триумфальным маршем по миру, в одной колониальной империи за другой стирая различия туземных культур и лишая эти культуры приверженцев, так что ныне китч становится универсальной культурой, первой в истории универсальной культурой. Сегодня уроженцы Китая, как и южноамериканские индейцы, индусы или полинезийцы, стали предпочитать предметам собственного национального искусства обложки журналов, календари с девушками и эстампы. Как объяснить эту вирулентность, заразность китча, его неодолимую притягательность? Естественно, произведенный машинами китч дешевле сделанных вручную туземных изделий, и этому способствует престиж Запада; но почему китч как предмет экспорта гораздо выгоднее Рембрандта? В конце концов, и то, и другое можно воспроизводить одинаково дешево.

В своей последней статье о советском кинематографе, опубликованной в Partisan Review, Дуайт Макдоналд указывает на то, что за последние десять лет китч стал в Советской России господствующей культурой. Вину за это Макдональд возлагает на политический режим, который он осуждает не только за то, что китч является официальной культурой, но и за то, что китч стал фактически господствующей, наиболее популярной культурой. Макдоналд приводит цитату из книги Курта Лондона "Семь советских искусств": "возможно, отношение масс к стилям старого и нового искусства, по-прежнему в сущности зависит от природы образования, которое им дают соответствующие государства". Макдоналд продолжает эту мысль: "Почему, в конце концов, невежественные крестьяне должны отдавать предпочтение Репину (ведущему представителю академического китча в русской живописи), а не Пикассо, чья абстрактная техника имеет, по меньшей мере, такую же связь с их собственным примитивным народным искусством? Нет, если массы заполняют Третьяковку (московский музей современного русского искусства – китча), то, главным образом, потому, что их сформировали, запрограммировали таким образом, что они шарахаются от "формализма" и восхищаются "социалистическим реализмом".

Прежде всего, это не вопрос выбора между просто старым и просто новым, как, по-видимому, полагает Лондон, но выбора между плохим, обновленным старым и подлинно новым. Альтернативой Пикассо выступает не Микеланджело, а китч. Во-вторых, ни в отсталой России, ни на передовом Западе массы отдают предпочтение китчу не просто потому, что их правительства так их сформировали. Там, где государственные системы образования стараются упоминать об искусстве, людей призывают уважать старых мастеров, а не китч; однако люди продолжают вешать на стены репродукции полотен не Рембрандта и Микеланджело, а Максфилда Пэрриша или эквиваленты его творчества. Более того, как указывает сам Макдоналд, примерно в 1925 г., когда советский режим поощрял авангардный кинематограф, российские массы продолжали отдавать предпочтение голливудским фильмам. Нет, "формирование" не объясняет могущество китча.

Все ценности, в искусстве и в других сферах, являются человеческими, относительными ценностями. И все же среди просвещенной части человечества на протяжении веков существует, по-видимому, общее согласие относительно того, что есть хорошее искусство и что есть плохое искусство. Вкусы изменились, но это изменение не вышло за некоторые пределы; современные ценители искусства согласны с японцами, жившими в XVIII веке и считавшими Хокусая одним из величайших художников того времени; мы даже согласны с древними египтянами в том, что искусство эпохи Третьей и Четвертой династий наиболее достойно того, чтобы потомки избрали его в качестве образца для подражания. Возможно, мы предпочитаем Джотто Рафаэлю, но все-таки не отрицаем того, что Рафаэль был одним из лучших живописцев своего времени. Прежде существовало согласие, и оно, по моему убеждению, зиждется на вполне постоянном различии между ценностями, которые можно найти только в искусстве, и ценностями, которые можно найти в других сферах. Посредством рационализированного, присущего науке и промышленности метода китч на практике стер это различие.

Посмотрим, например, что происходит, когда невежественный русский крестьянин вроде упомянутого Макдоналдом, стоя перед двумя полотнами, одно из которых написано Пикассо, а другое – Репиным, сталкивается с гипотетической свободой выбора. На первом полотне этот крестьянин видит, скажем, игру линий, красок и пространств – игру, которая представляет женщину. Если принять предположение Макдоналда, в правильности которого я склонен усомниться, то абстрактная техника отчасти напоминает крестьянину оставшиеся в деревне иконы, и крестьянин испытывает притяжение к знакомому. Мы даже предположим, что крестьянин смутно догадывается о каких-то ценностях великого искусства, обнаруживаемых людьми просвещенными в работах Пикассо. Затем крестьянин поворачивается к полотну Репина и видит батальную сцену. Метод художника не так знаком. Но для крестьянина это имеет весьма малое значение, ибо он внезапно открывает для себя в полотне Репина то, что кажется ему намного более важным, чем ценности, которые он привык находить в иконописи; и сама неизвестность обнаруженного оказывается одним из источников этих ценностей – живой узнаваемости, чудесности и сочувственности. В картине Репина крестьянин узнает и видит предметы так, как он узнает и видит их вне живописи. Исчезает разрыв между искусством и жизнью, исчезает необходимость принимать условность и говорить себе, что икона изображает Христа потому, что по замыслу она изображает Христа, даже если иконописное изображение вообще не слишком напоминает мне человека. То, что Репин может писать столь реалистично, что идентификации самоочевидны, мгновенны и не требуют от зрителя каких-либо усилий, чудесно. Крестьянину также нравится богатство самоочевидных смыслов, обнаруживаемых им в картине: "она повествует". По сравнению с картинами Репина картины Пикассо так скупы и скудны. Более того, Репин возвышает реальность и делает ее драматичной: закат, разрывы снарядов, бегущие и падающие люди. О Пикассо или иконах нет больше и речи. Репин – это то, что хочет крестьянин, который не хочет ничего, кроме Репина. Впрочем, к счастью для Репина, русский крестьянин защищен от продуктов американского капитализма – в противном случае он не устоял бы перед созданной Норманом Рокуэллом обложкой Saturday Evening Post.

В конечном счете, можно сказать, что культурный, развитой зритель извлекает из Пикассо те же самые ценности, какие крестьянин извлекает из картин Репина, поскольку то, чем крестьянин наслаждается в живописи Репина, – в известном смысле тоже искусство, только чуть более низкого уровня, а смотреть картины крестьянина побуждают те же инстинкты, что побуждают смотреть живопись и культурного зрителя. Но конечные ценности, получаемые развитым в культурном отношении зрителем из картин Пикассо, обретаются во втором отдалении, в результате размышления над впечатлениями, непосредственно остающимися от художественных форм. Только тогда появляются узнаваемое, чудесное и вызывающее сопереживание. Эти свойства присутствуют в живописи Пикассо непосредственно или явно, но зритель, достаточно чувствительный для того, чтобы достаточным образом реагировать на художественные качества, должен спроецировать эти свойства в живопись Пикассо. Эти свойства относятся к "рефлексивному" эффекту. С другой стороны, у Репина "рефлексивный" эффект уже включен в картины и пригоден для лишенного рефлексии удовольствия зрителя. Там, где Пикассо рисует причины, Репин рисует следствие. Репин переваривает искусство за зрителя и избавляет его от усилия, обеспечивает ему короткий путь к удовольствию, избегая того, что по необходимости трудно в подлинном искусстве. Репин (или китч) – синтетическое искусство.То же самое можно сказать и относительно китчевой литературы: она обеспечивает бесчувственным людям поддельные переживания с гораздо большей непосредственностью, чем это может надеяться сделать серьезная литература. И Эдди Гест и "Индийская любовная лирика" оказываются поэтичнее Т. С. Элиота и Шекспира.

Китч — так называют всё самое яркое, блестящее, кричащее, навязчивое и нарочито вульгарное. Китч (от нем. kitsch — "халтура", "дешёвка") вошёл в нашу жизнь не вчера и не позавчера. Во все времена были горе-художники, которые бойко торговали незатейливыми осенними пейзажами или сценками из жизни беззаботных пастушек и пышнотелых купальщиц, на задворках оперных театров пели и плясали скоморохи, бессовестные графоманы усердно снабжали читающую публику опусами под названиями "Кошмарная смерть" и "Роковая любовь".

Истинные ценители прекрасного ко всяким низкопробным поделкам относились пренебрежительно. Искусство для аристократов и развлечения для плебеев существовали порознь, почти не пересекаясь — разве что в России баре обожали приглашать к себе на именины цыганские ансамбли. Ситуация кардинально изменилась лишь в ХХ веке — в развитых странах установились демократические порядки, исчезло сословное неравенство, множился и процветал средний класс.

Поколение, выросшее уже после Второй мировой войны, оказалось гордым, дерзким, бесстрашным, нигилистским и эгоистичным. Ужасов войны оно не помнило, родители холили и лелеяли своих чад, ни в чём им не отказывали. Неблагодарные детишки жаждали хлеба и зрелищ и при этом открыто презирали своих отцов — якобы за их конформизм, ханжество и ретроградство.

После того как Сальвадор Дали подрисовал Джоконде свои фирменные усы-завитушки, а Энди Уорхол представил цикл натюрмортов с консервными банками и фотопортреты Мэрилин Монро, раскрашенные всеми цветами радуги, китч стал полноправным жанром искусства — и одновременно его могильщиком. Появились понятия масскульта и поп-арта. Началась эпоха потребления и агрессивной рекламы, эпоха, в которой искусство окончательно и бесповоротно было поставлено на коммерческий поток, а любые авторские изыскания непримиримых гениев в самые кратчайшие сроки становились модным ширпотребом. Многие талантливые деятели культуры стали упрощать и подгонять свои произведения под вкус толпы — не только и не столько ради наживы, а чтобы просто расширить аудиторию.

Отрицание приличий и условностей, сочетаемость несочетаемого — вот основные принципы китча. Как самостоятельный стиль, китч быстро проник во все сферы культуры и искусства — в живопись (Одд Нердрум, Владимир Третчиков), дизайн (тот же Уорхол), литературу (Жорж Сименон, Франсуаза Саган), поэзию (Е. Евтушенко), музыку ("Иисус Христос — Суперзвезда" Э.-Л. Веббера), кинематограф ("Барбарелла" Роже Вадима). Кто-то вёл более тонкую игру — с помощью обманчиво грубых форм обличал и высмеивал бульварщину и безвкусицу (писатель Умберто Эко, кинорежиссёр Ежи Гофман). Мол, китч китчем вышибают. Китчевая эстетика 60-х остроумно обыграна и в недавней кинотрилогии об Остине Пауэрсе.

Отдельная песня — китч и фэшн-индустрия.

На рубеже 60-х и 70-х в мире стремительно набирало обороты движение хиппи. "Дети солнца" ратовали за смычку с природой и окрашивали свою одежду с помощью естественных, экологически чистых красителей, позаимствованных у латиноамериканских индейцев и жителей Китая, Индии и Юго-Восточной Азии. В результате их одеяния запестрили яркими, "кислотными" оттенками, сливающимися в причудливые узоры.

Имидж хиппи охотно примерили на себя и их заклятые антагонисты — яппи. Наиболее отчётливо китч проявился в мужской моде, обычно неброской и консервативной. Мужчины щеголяли в брюках клёш и цветастых рубашечках с кружевными манжетами, зачем-то загибали воротники сорочек поверх пиджаков и даже позволяли себе носить строгие деловые костюмы вместе с кроссовками.

Впитав в себя хулиганствующий, провокационный и напрочь лишённый гендерных различий панк, китч плавно перетёк в 80-е — годы повальной феминизации мужчин, когда представители сильного пола стали не только носить девчачьи слаксы-бананы с огромными карманами и повязывать галстуки кроваво-красного цвета, но и начёсывать волосы и даже накладывать макияж.

Тогда же, в 80-е, расцвёл и женский китч. Рейтузы-лосины лимонного, салатового, лазоревого и малинового цветов под проклёпанными мини-юбками, карнавальные блёстки на губах и щеках, густо подведённые глаза и золотые крестики в ушах... Нынешний великосветский гламур с его дурацкими стразами и однообразными розовыми кофточками — просто блёклая унылость по сравнению с разудалой народной модой двадцати- и тридцатилетней давности.

В России по давней традиции чаще употреблялось слово "лубок" или "мещанские безделушки". Аляповатые матрёшки с отсутствующими выражениями лиц, копеечные "палехские" шкатулки и кондовая "гжель", деревянные медведи, обнимающие бутылку водки, — вся эта дребедень до сих пор пользуется неизменным успехом у иностранных туристов. Так же, как у россиян — западные садовые гномики, фоторамки а-ля рококо или гипсовые фигурки писающих мальчиков и молящихся ангелочков.

Был у нас и свой уникальный китч — сугубо для внутреннего пользования. В конце 50-х на улицу высыпали легендарные стиляги. В 60-х попугайские стиляжьи "прикиды" сменились суровыми хемингуэевскими свитерами с воротом до подбородка, зато воцарился культ кукурузы — о ней слагали песни, снимали фильмы, её даже вешали на ёлку в виде новогодней игрушки. А ещё на самые разнообразные предметы — от точилок и будильников до пылесосов и магнитофонов — наносили изображения космических ракет и небесных тел (прежде всего Сатурна, он с колечком, прикольный).

В 70-х по электричкам слонялись подозрительные типы, все как один глухонемые (ой ли?) и предлагали самопальные календарики с портретами Высоцкого, Мирей Матье и товарища Сталина — странноватая компания, но китч всегда хаотичен и парадоксален. А у дворовых шалопаев высшим шиком считалось прилепить на мопед или на гитару переводную картинку с какой-нибудь неизвестной гэдээровской фройляйн, не слишком симпатичной и вполне одетой, но, как считалось, "страшно сексуальной".

В 80-е младшие братья тех самых шалопаев облачились в собственноручно сваренные и безжалостно изорванные джинсы, футболки с черепушками и куртки-косухи. В 90-х они нацепили перстни-гайки и малиновые пиджаки, в нулевых запрыгнули в "Бентли" и "Майбахи" и укатили "учиться" в Англию или "поправлять здоровье" в Куршевель — на зависть простым смертным, мечтающим хоть мизинцем прикоснуться к миру богатых и знаменитых и урвать пусть маленький и пустяшный, но всё же атрибутик земного рая.

В XXI веке китч никуда не пропал, не стал лишь милой винтажной забавой. В литературе неприятное словцо заменили красивым и загадочно-бессмысленным термином "постмодернизм", и не каждый читатель догадывается, что "гламурная" Лена Ленина и "антигламурный" Сергей Минаев, "примитивная" Дарья Донцова и "интеллектуальный" Борис Акунин, "таинственный" Дэн Браун и "сумеречная" Стефани Майер — одного поля ягоды. Фильмы Квентина Тарантино, особенно "Криминальное чтиво" — чистой воды китч. Эпатажные перформансы "Человека-собаки" Олега Кулика и фрика Андрея Бартенева — самый что ни есть махровый китч, скрывающийся под личиной авангарда. Эстрадная певица Леди ГаГа — главная икона современного китча. Отрадно, когда поставщики китча к своему творчеству относятся с изрядной долей самоиронии — пожалуй, в этом кроется главное отличие китча от претендующей на серьёзность попсы.

Как бы ни ругали китч высоколобые эстеты, сколько бы ни рассуждали они о падении нравов и оболванивании масс — без буйства красок, без фальшивой, но общедоступной роскоши, без ощущения причастности к чему-то великому и шедевральному, без сладостных грёз о весёлом и безмятежном будущем наша жизнь, наверное, была бы пресной и скучной.

Китч в искусстве (иногда также кич , от нем. Kitsch - халтура, безвкусица, дешёвка ) – направление, которое характеризуется использованием образов из массовой культуры, ориентацией на предпочтения потребителя и стремлением к созданию внешнего эффекта, без какого-либо внутреннего содержания.

Исторически, термин китч впервые стали употреблять в 60-х годах XIX века в Германии. Так называли многочисленные безделушки, которыми торговали на художественном базаре Мюнхена и которые в основном покупали нувориши, стремившиеся стать частью элиты общества, но не имевшие каких-либо знаний о высоком искусстве и средств для покупки дорогих картин. Очень быстро термин распространился по всей Европе и стал употребляться не только по отношению к различного рода безделушкам, но и применительно к т.н. «салонной живописи», фотографии (особенно эротического характера) и всему, что доставляло удовольствие непритязательному среднему классу и потому активно им скупалось.

Попытки рассмотреть китч как своеобразный культурный феномен начались уже в XX века. Здесь в первую очередь необходимо обратить внимание на статью Клемента Гринберга , которая была написана в 1939 году. В данной статье Гринберг не только определяет китч как «рассчитанные на массы коммерческие искусство и литература, с присущими им колористикой, журнальными обложками, иллюстрациями, рекламой, чтивом, комиксами, поп-музыкой, танцами под звукозапись, голливудскими фильмами и т.п.», но и пытается найти истоки данного феномена, объясняя его популярность урбанизацией и повышением уровня грамотности населения: «Крестьяне, переселившиеся в большие города и ставшие пролетариями или мелкой буржуазией, во имя повышения собственной эффективности научились читать и писать, но не обрели досуга и комфорта, необходимых для наслаждения традиционной городской культурой. Теряя, тем не менее, вкус к народной культуре, почвой которой была сельская местность и сельская жизнь, и в то же самое время сталкиваясь с новым социальным переживанием – скукой, новые городские массы стали оказывать давление на общество, требуя, чтобы их обеспечили пригодной для потребления культурой. Для того чтобы удовлетворить спрос нового рынка, был изобретен новый товар – эрзац-культура, китч, предназначенный для тех, кто, оставаясь безразличным и бесчувственным к ценностям подлинной культуры, все же испытывал духовный голод, томился по тому отвлечению, какое могла дать только культура определенного рода».

Относительно современного искусства слово китч продолжает использоваться скорее в негативном значении. Так характеризуют работы, про которые хотят сказать, что художник пытается просто создать эпатажный образ без какой-либо скрытой идеи, что цель того или иного произведения искусства вызвать скандал ради скандала или шокировать публику вульгарностью и пошлостью формы. При этом чаще всего имеется ввиду, что кроме внешней оболочки в китче ничего и нет.

Надо отметить, что художники, чье творчество относят к китчу редко соглошаются с подобной оценкой. Так, например, Джефф Кунс , которого окрестили «королем китча», сам себя так никогда не называл. Впрочем, его фирменный стиль – одноцветные яркие скульптуры по форме напоминающие надувные игрушки и пустые внутри – может быть интерпретирован как иллюстрация на тему китча и вкусов общества потребления вообще, что придает его творчеству некую осмысленность, несвойственную китчу как таковому. С другой стороны, являясь одним из самых богатых художников мира, Кунс явно подстраивается под вкусы потребителя и шокирует зачастую именно банальностью и вульгарностью своих работ, а среди образов, которые он использует встречаются и кошечки, и собачки, и порнографические сцены и все, что так или иначе может быть отнесено к трендам современного общества.

В Великобритании термин китч часто применяется по отношению к творчеству группы Молодые Британские Художники и в особенности к работам одной из представительниц этой группы - Трэйси Эмин , которая получила широкую известность после появления в пьяном виде на национальном телевидении, а позднее была номинирована на премию Тернера как автор инсталляции «Моя кровать» (Работа представляла собой кровать художницы с желтыми пятнами на простынях, презервативами, пустыми пачками сигарет и трусами с менструальными пятнами).

(от польск. Сус - поделка). Термин, имевший хождение в 1960 - 1970-е гг. и к настоящему времени вышедший из моды, так как его сменило более веское понятие постмодернизм. По сути, К. есть зарождение и одна из разновидностей постмодернизма. К. - это массовое искусство для избранных. Произведение, принадлежащее к К., должно быть сделано на высоком художественном уровне, в нем должен быть увлекательный сюжет. Но это не настоящее произведение искусства в высоком смысле, а искусная подделка под него. В К. могут быть глубокие психологические коллизии, но там нет подлинных художественных открытий. Мастером К. был польский режиссер Ежи Гофман. Обрисуем поэтику К. на примере одного из его фильмов - "Знахарь". Гениальный хирург, профессор, придя домой после тяжелой операции, обнаруживает, что его жена от него ушла, прихватив с собой маленькую дочь. Потрясенный, бродит он по улицам, заходитв какой-то кабак, где напивается до бесчувствия. У него отбирают кошелек и все документы, одевают в лохмотья. Он просыпается в канаве, ничего не помнящим бродягой. Ни своего имени, ни социального положения он не помнит - полнейшая амнезия. Он бродит по миру. Несколько раз его арестовывают. Наконец в каком-то участке ему удается украсть чужие документы. Он приобретает новое имя. Поселяется в деревне. Сын его хозяина ломает ногу, которую местный хирург неправильно сращивает. Герой чувствует в себе целительские способности. Он делает мальчику повторную операцию, смастерив примитивные инструменты. Мальчик выздоравливает. Герой становится знахарем. Здесь же, в деревне, живет молодая девушка, между ней и героем возникает симпатия и какая-то странная мистическая связь. Герой силится что-то вспомнить, но не может. Между тем сельский хирург, поскольку знахарь отнял у него практику, подает на героя в суд. На суд приглашается бывший ассистент героя, занимающий его профессорское место. Он узнает в заросшем бородой сельском знахаре своего блестящего учителя. Герой возвращает себе память и понимает, что деревенская девушка - его дочь, мать которой умерла. Это - мелодрама. Фильм сделан избыточно хорошо, слишком изысканно для обыкновенной мелодрамы, на грани тонкой пародии на мелодраму. Зритель попроще может принять фильм за чистую монету. Зритель-интеллектуал наслаждается тем, "как сделано". Это, в сущности, очень близко к постмодернизму - расчет на принципиально различных зрителей. Таким же образом строится один из самых популярных фильмов 1990-х гг. - фильм Квентина Тарантино "Бульварное чтиво" ("Pulpfiction"), содержание которого нет смысла рассказывать, так как все его видели. В 1970-е гг. это назвали бы К. Он использует и обыгрывает жанровую канву гангстерского детектива и триллера, и в то же время сделан так мастерски, с таким огромным количеством аллюзий, что его опять-таки может смотреть любой зритель. И еще один шедевр К. - постмодернизма - роман Умберто Эко "Имя розы". Это ведь тоже К. Пародия на детектив и новеллу Борхеса одновременно. Действие происходит в ХIV в., на исходе средневековья, когда очки еще не вошли в моду и вызывают чисто семиотическое удивление. Герой фильма Вильгельм Баскервильский - средневековый Шерлок Холмс - францисканский монах, а его ученик Адсон (Ватсон) в старости передает историю кровавых убийств, совершающуюся в бенедиктинском монастыре из-за того, что любопытные монахи не могут найти увлекательнейшую книгу, ненаписанную, "виртуальную" вторую часть "Поэтики" Аристотеля, где трактуется понятие комедии. Ее прячет старик монах Хорхе (намек на Борхеса и его рассказ "Поиски Аверроэса"). И вновь массово-элитарный поворот. Однако в отличие от предыдущих примеров "Имя розы" уже вписано в канон новой парадигмы, постмодернистской.

Словарь культуры XX века . В.П.Руднёв .

(нем. Kitsch - от простонародного verkitschen, kitschen - удешевлять) Мировоззренческо-стилистический компонент массовой культуры. Термин «К.» возник во второй половине XIX в. Хотя само явление существовало задолго до его определения, подлинное развитие оно получило лишь с появлением средств массовой коммуникации. Еще Гёте писал, что техника в сочетании с пошлостью - самый страшный враг искусства, что наглядно продемонстрировал К. Захват им различных областей культуры происходил постепенно. Прежде всего он вторгся в литературу, породив чтение такого рода, которое принято называть бульварным. Сегодня это почти все «дамские романы», творчество Жаклин Сьюзен, Гарольда Роббинса, Анны и Сержа Голон и многих многих других. В кон. XIX в. К. предъявил права на эстраду и прикладное искусство. Утонченные увеселения аристократии сменились грубостью, плоскостью буржуазных зрелищ. Их программы подчинилась вкусу нуворишей (Это, только с поправкой на политику, прекрасно показано в известном американском мюзикле Боба Фосси «Кабаре», 1972). Вкус тех же любителей открыток с амурчиками, порхающими над целующейся парой, с полногрудыми дамами, демонстрирующими глубокое декольте и подвязки с розовыми бантиками, верных поклонников кичевого романа. С появлением кинематографа, телевидения, видео этот вкус распространился и на них. К. стал товаром, имеющим постоянный широкий сбыт. Его отличиями стали жизнеподобие в мелочах, мнимая значительность, обманчивая актуальность. В эстетическом же отношении это - нивелировка сюжета, сведение многозначности смысла к тривиальности житейской прописи, замена сложного эмоционального ряда простейшими психофизиологическими актами, эротическим возбуждением, кратковременным нервным шоком, стимуляцией агрессивности. Это и искажение литературной классики в угоду массовому вкусу (фильмы: «Снега Килиманджаро», 1952, «Убийцы», 1964, «Манон-70», «Волшебная гора», 1983 и др.). Сведение биографии великих людей к изложению пикантных подробностей их личной жизни («Генри и Джун», 1990, «Возлюбленный язычник», 1959, «Джексон Поллок: американская сага», 1993 и др.) Увлечение мистикой и ужасами («Изгоняющий дьявола», 1973, «Дракула», 1992, «Хрустальный башмачок и роза», 1976 и др.) А. Моль в книге «Кич, искусство счастья» справедливо утверждал, что К. это не только стиль в литературе и искусстве, но и отношение к нему потребителей. Кичмен жаждет описаний «сладкой» жизни тех, кто не стеснен в средствах: аристократов, дам полусвета, финансовых магнатов, звезд кино, телевидения и эстрады и им подобных, что позволяет давать описания роскошных апартаментов и увеселительных заведений, полный реестр великосветских развлечений, «возвышенные» страсти и диалоги, пристойную дозу эротики или откровенный секс, то есть, всё то, чем зачитывалась несчастная Настя из горьковской пьесы «На дне». На иной основе строятся взаимоотношения современного потребителя и неоки-ча. Если старый К. стремился к красоте, какой она представлялась неразвитому вкусу нуворишей, то есть к пошловатой красивости, то К. сегодняшний сознательно ввел моду на безобразное. Потребитель нередко понимает, что вещь некрасива и нефункциональна (например, чайник в форме кошки или дом в виде башмака) и именно поэтому покупает ее, чтобы идти в ногу со временем, не выглядеть отсталым. Столь тесной связи эстетики с престижностью не знал старый К. Нынешний заказчик и потребитель К. принадлежит к тому слою населения, для которого характерны достаточная материальная обеспеченность, довольство собой и жизнью, тяга к постоянному украшательству ее все новыми и новыми вещами и развлечениями. Погружаясь в иллюзорный мир К., его потребитель обнаруживает сходство своих стремлений, своих представлений о морали, нравственности, эталонах успеха со стремлениями и представлениями героев книг, фильмов и телепередач. Для него важно только одно условие: показанное или написанное должно обладать всеми внешними приметами жизнеподобия. К. апеллирует к инстинктам; теоретическое обоснование этого исследователи находят у 3.Фрейда, поскольку К. нередко делает ставку на спекуляцию сексуальностью и жестокостью. Манипулирование сознанием реципиентов, точный учет психологии восприятия в сочетании с прогрессом технических возможностей распространения К.-продукции - основы как К., так неокича. Одной из разновидностей неокича является кэмп. По мнению С.Зонтаг суть кэмпа - пристрастие ко всему неестественному, искусственному, чрезмерному. Наиболее волнующим зрелищем объявляются те киноленты, которые входят в ежегодно составляемый критиками список десяти самых плохих фильмов. Новым успехом начинает пользоваться старая итальянская киче-вая серия картин с участием феноменального силача Мациста. Кэмпмен приходит в восторг от наиболее безвкусных кичевых украшений. Постмодернизм нередко иронически обыгрывает кэмп, превращая его в элемент художественного фристайла.

Лит.: Карцева Е. Кич, или Торжество пошлости. М., 1977;

Kitsch: The World of Bad Taste. Ed. G.Dorfles. N.Y., 1969;

Moles A. Le Kitsch, L"art du bonheur. Paris, 1971;

Stemberg J. Le Kitsch. P., 1971.

Е.Карцева

Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. . В.В.Бычков . 2003 .

этимология этого слова имеет несколько версий:

1) от нем. музыкального жаргона нач. ХХ в. – по смыслу «халтура»;

2) от нем. удешевлять;

3) от англ. – «для кухни», подразумеваются предметы плохого вкуса, недостойные лучшего употребления.

Кич – специфическое явление, относящееся к самым нижним пластам массовой культуры; синоним псевдоискусства, лишенного художественно-эстетической ценности и перегруженного примитивными, рассчитанными на внешний эффект деталями.

Большой толковый словарь по культурологии. . Кононенко Б.И. . 2003 .

Смотреть что такое "КИЧ" в других словарях:

Кич, Стэйси Стэйси Кич англ. Stacy Keach Имя при рождении: Walter Stacy Keach, Jr … Википедия

См. КИТЧ. Словарь иностранных слов. Комлев Н.Г., 2006. КИТЧ, КИЧ [нем. Kitsch халтура, безвкусица] безвкусное, дешевое произведение (напр., картина, роман, фильм). Термин возник в начале XX в. в кругах мюнхенских художников. Словарь иностранных… … Словарь иностранных слов русского языка

кичәге - Кичә булган, кичә эшләнгән. күч. Үткән чордагы, элекке замандагы … Татар теленең аңлатмалы сүзлеге

Кич, а и китч, а … Русское словесное ударение

М.; = китч Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Сущ., кол во синонимов: 14 безвкусица (12) вампука (10) дешевка (21) … Словарь синонимов

Англ. kitch; нем. Kitsch. Продукт творчества, претендующий на художественную ценность, но не обладающий ею. К, как правило, характеризуется поверхностью, сентиментальностью, слащавостью и стремлением к усилению эффекта. Antinazi. Энциклопедия… … Энциклопедия социологии

Китч

♦ Гурджиев - философский китч, сказал М. Мейлах. Может быть, так можно сказать про всю так называемую философскую поэзию?

Энциклопедический словарь

Китч

(кич) (нем. Kitsch), дешевка, безвкусная массовая продукция, рассчитанная на внешний эффект. В художественной промышленности 2-й пол. 19 - нач. 20 вв. китч распространился как промышленная имитация уникальных изделий. В 1960-1980-е гг. предметы китча стали распространенным явлением массовой культуры.

Культурология. Словарь-справочник

Китч

(кич) явление массовой культуры, синоним псевдоискусства, в котором основное внимание уделяется экстравагантности внешнего облика, крикливости его элементов. Китч является элементом массовой культуры, точкой максимального отхода от элементарных эстетических ценностей, одной из наиболее агрессивных тенденций примитивизации в популярном искусстве.

Кино: Энциклопедический словарь (изд. 1987)

КИТЧ

КИТЧ, кич (нем. Kitsch - дешёвка, безвкусица), принцип формирования эстетич. объекта в сфере "массовой культуры", в т. ч. в кино. Слово "К.", распространившееся вначале в культурном обиходе Германии в 19 в., стало впоследствии интернац. термином, означающим целенаправленную обработку эстетич. материала сообразно потребностям массового вкуса и массовой моды. К.- это утрированная имитация форм, связанных в массовом сознании с престижными ценностями культуры, и прежде всего фабрикация примитивной, чувственно-приятной внешней красивости, исходящей из образцов, к-рые узаконены в области высокого иск-ва или на уровне эстетич. потребления привилегированных слоев бурж. общества. К. как принцип может воплощаться и в грубых, педалированных формах (во мн. великосветских и экзотич. киномелодрамах), и в формах умеренных, смягчённых.

◘ Карцева Е., Кич, или Торжество пошлости, М., 1977.

Энциклопедия моды и одежды

Китч

(нем. ) - дешевка, сентиментальщина, безвкусная продукция, рассчитанная на внешний, зачастую шокирующий эффект. Понятие возникло в немецком языке и первоначально означало «дешевый предмет», а именно перекрашенную старую мебель, выдаваемую за новую. Во второй половине 19 - начале 20 вв. китч распространился как промышленная имитация оригинальных изделий. С течением времени понятие вошло во многие языки для обозначения неэстетичных предметов или людей с плохим вкусом. В 60-70-е гг 20 в. китч стал обычным явлением так называемой «буржуазной массовой культуры». Главная роль в распространении китча отводится эстраде, шоу, звездам и т.п. Шокирующие костюмы, зачастую в диффузном стиле (например, аляповатая брошка под старину на кожаной куртке), оригинальный грим, татуировки (в частности, наклейки), всевозможные аксессуары подхватываются публикой в качестве новой моды.

(Энциклопедия моды. Андреева Р., 1997)

Толковый словарь русского языка ХХI века

Китч

, а , м.

Псевдоискусство, лишенное художественно-эстетической ценности; произведение, рассчитанное на внешний эффект, отличающееся обычно яркой, броской формой и примитивным содержанием.

* В жарком Авиньоне посреди глубокомысленных театральных экзерсисов эта театральная шутка Бартабаса казалась китчем. Но у нас, где китча - настоящего, агрессивного, совершенно лишенного и остроумия, и иронии - хватает и без Бартабаса, его легкое, излучающее позитивную энергию представление оказалось какой-то отдушиной . (Изв. 28.05.09). Хит зимнего сезона - мех во всех проявлениях: крашеный, стриженый, в форме аппликаций, опушек, крошечных деталей и цельных вещей. Пиджак в клетку, брюки в полоску плюс пестрая рубашка - то, что когдато считалось китчем, сегодня оказалось на пике мировой моды . (АиФ-СЗ 13.06.10). *

Є нем. Kitsch букв. "халтура, безвкусица"; англ. kitsch .

Мир Лема - словарь и путеводитель

Китч

дешевка, безвкусная массовая продукция, рассчитанная на внешний эффект; в художественной промышленности второй половины позапрошлого начале прошлого века распространился как промышленная имитация уникальных изделий, во второй половине прошлого века стал явлением массовой культуры. "Над дверью - позолоченный портал, по бокам - пальмы в кадках, к туалету ведет дорожка, выложенная плиткой с китайскими иероглифами, а потолок синий со звездами..."; китч входит в моду, когда старые образцы хорошего тона приедаются, а новая эстетика не сформировалась; возникает при чрезмерном богатстве и пресыщенности или, наоборот, при вопиющей, бросающей вызов бедности; в конце прошлого века китч начал "перевариваться" высоким искусством, появился окультуренный, не столь вызывающий китч, например, была легитимизирована высокой модой бижутерия; задним числом, как это обычно и происходит, некоторые стали причислять к китчу Вагнера, Чайковского, Рембранта и утверждать, что "слезы на глазах слушателей или зрителей - одно из главных доказательств китчевой природы артефакта", что на китч указывают "открытое доверчивое лицо, чувственная кожа, золотые закаты, мечты о вечном":

* "Чтобы понять, почему все было именно так, говорит Асперникус, мы должны обратиться ко второй после этики зла кариатиде нацизма - китчу". Провокация *