Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

10 «Девический лоб» и гражданская война (Киев / Феодосия / Тифлис 1919–1920) Жестокая гражданская война 1919 года. Людоедство, лошадиная падаль и мерзлый картофель. Февраль 1919 года: Харьков. 1 мая в Киеве: встреча в «ХЛАМЕ» с Надеждой Хазиной. Свадебная песнь и пестрый сапожок

Глава 10 Феодосия 1Так сложилось, что и на зиму Марина и Сергей с маленькой Алей остались в Крыму, переехав из Коктебеля в Феодосию. Врачи рекомендовали это Эфрону для укрепления его легких, а кроме того, молодой отец семейства надеялся здесь завершить наконец свою

Феодосия Ковальчук НЕ ХОЧУ НОСИТЬ КОЛЕЧКО… Стихотворение Не хочу носить колечко, Что подарено тобой. Между нами встала речка С затаенной глубиной. Прежде там, где мелко было, Проходила, не боясь, А сейчас тропу забыла, Что по берегу вилась. Уроню в волну колечко… Не

Глава 4. Феодосия, Старый Крым 10 мая 1924 года постоянным местом жительства семьи писателя стала Феодосия. В Феодосии Александр Грин прожил до 1930 года. Из гостиницы «Астория» Грины переехали на улицу Галерейную, дом 10, где прожили четыре года – с мая 1924 по ноябрь 1928 года, и

Керчь и Феодосия Немецкому командованию, несмотря на отчаянные усилия, не удалось захватить Ленинград; противник, зарывшись в землю, начал варварские обстрелы города. Битва под Москвой не только укротила «Тайфун», как в фашистской Германии окрестили операцию по захвату

ПЛАН РЕФЕРАТА

1. Детство и отрочество Айвазовского.

2. Удивительное «мастерство художника с одинаковой силой и убедительностью передавать яростный шторм и тихую гладь моря...»

3. Духовная работа перед написанием картиы «Девятый вал». «Когда Айвазовский все это передумал и перечувствовал, тогда сами руки потянулись к палитре и кистям.»

4. Общая композиция картины.

5. Общий колорит картины

6. Смелое новаторство Айвазовского.

7. Гармония романтизма и реализма в картине.

8. Айвазовский – непревзайденный мастер морского пейзажа.

9. Художественный метод Айвазовского.

10. Картины „Девятый вал", „Черное море" и „Среди волн" - это вершина живописного мастерства Айвазовского.

Когда мне была 10 лет родители первый раз отвезли меня на море. С тех пор я просто в него влюбилась, наверно поэтому мой самый любимый художник – И.К.Айвазовский и его картита «Девятый вал».

Иван Константинович Айвазовский - один из крупнейших русских живописцев XIX века. Родился Айвазовский 29 (17 по старому стилю) июля 1817 года в Феодосии в семье разорившегося армянского торговца. До сих пор в городе живут легенды о мальчике, рисовавшем самоварным углем на белёных стенах домов армянской слободки. Он рос в Феодосии, и самые яркие впечатления были связаны с морем; навкрное потому и посвятил он изображению моря все свое творчество.

При содействии губернатора талантливый подросток в 1831 году был принят в Таврическую гимназию, а в 1833 – зачислен в Императорскую Академию художеств Санкт-Петербурга, которую окончил с большой золотой медалью и с правом поездки в Крым, а затем в Европу.

Положение ведущего мастера далось ему сразу. Широкое общественное признание сопутствовало Айвазовскому с первых же шагов. Двадцатитрехлетним юношей он был уже знаменит. Не только соотечественники, но и иностранцы единодушно и восторженно признали его превосходство в живописи марин. Ни один художник не поднялся до восприятия моря как живой стихии, и только Айвазовский, наделив его всеми оттенками своих чувств и переживаний, сумел передать на полотне поэтическое представление своего народа о море как о грозной силе, зовущей к мужеству, отваге, борьбе.

Образ бушующей морской стихии волновал воображение многих русских поэтов. Ярко отражено это в стихах Баратынского. Готовность к борьбе и вера в конечную победу звучат в его стихах:

Так ныне, океан, я жажду бурь твоих

Волнуйся, восставай на каменные грани,

Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,

Как зов давно желанной брани,

Как мощного врага мне чем-то лестный гнев…

Таким море вошло и в сформировавшееся сознание молодого Айвазовского.

Удивительно мастерство художника. С одинаковой силой и убедительностью он умел передать яростный шторм и тихую гладь моря, блеск сверкающих на воде солнечных лучей и рябь дождя, прозрачность морской глубины и белоснежную пену волн. “Движение живых стихий неуловимы для кисти, - говорил Айвазовский, - писать молнию, порыв ветра, всплеск волны - немыслимо с натуры. Он был убежден, что “человек, не одаренный памятью, сохраняющий впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником - никогда”. Сам он постоянно наблюдал море, но почти никогда не рисовал с натуры.

Айвазовский сумел воплотить в маринистической живописи чувства и мысли, волновавшие передовых людей его времени, что придало глубокий смысл и социальную значимость его искусству.

За последние годы много близких людей ушло из жизни Но смерть Белинского особенно поразила Айвазовского. Как много благородных, прекрасных мыслей внушил ему Белинский во время горячих споров!

Среди своих прежних картин Айвазовский разыскал «Спасающихся после кораблекрушения». Эту картину некогда хвалил Белинский. Она говорила о мужестве. А сейчас настало время, когда мужественные люди поднялись на борьбу за свободу.

Мир уже не был так безмятежен, как это еще совсем недавно казалось Айвазовскому. Теперь не время писать дышащие покоем морские виды. В Европе - баррикады. В Петербурге у Кукольников Белинского называли баррикадником. И Векки, милый друг юности, тоже стал баррикадником, присоединившись к Джузеппе Гарибальди.

Он напишет такую картину, которая будет волновать и потрясать людей. О таком искусстве говорил Белинский...

Но свобода недолго праздновала победу. Революцию подавили. Потух и горячий замысел Айвазовского. Он так и не приступил к картине. Шли дни, недели, месяцы, прошел год…

Однажды в Феодосию пришло торговое итальянское судно. Капитан явился с визитом к Айвазовскому. Он доверительным шепотом поведал, что итальянцы ждут возвращения Гарибальди с чужбины, верят в грядущую победу...

С новой силой пробудились думы о ненаписанной картине. Айвазовский закрылся от всех в мастерской. Шли дни, но он не прикасался к палитре и кистям. Подолгу сидел в кресле с закрытыми глазами, мысль его неустанно работала. Вставало в памяти детство, как во время отдыха рыбаки рассказывают о страшных бурях, о кораблекрушениях. Вставала юность: странствия в чужих краях но морям и океанам. Однажды по пути из Англии в Испанию в Бискайском заливе корабль попал в жестокую бурю. Все пассажиры обезумели от страха. Художник тоже испытывал страх. Но даже в эти часы его не покидала способность любоваться прекрасной грозной картиной бури. Чудом они добрались тогда до Лисабонской гавани.

В памяти вставали и другие бури: в Финском заливе, на Черном море. Люди гибли, но люди и побеждали. Побеждали те, кто был смелее и не сдавался смерти, кто страстно хотел жить. Шторм отступал перед мужеством человека. Людская воля! Он знал о ней не понаслышке, а видел ее воочию: на море, на суше.

Когда Айвазовский все это передумал и перечувствовал, тогда сами руки потянулись к палитре и кистям. Свою картину Айвазовский так и назвал: «Девятый вал».

Тематическое содержание «Девятого вала» построено на сложном противопоставлении драматического сюжета и яркого, мажорного, живописного воплощения образа.

На картине изображено раннее утро после бурной ночи. Над бушующим океаном вставало солнце. Его лучи открыли настежь ярко-алые ворота в грядущий день. И теперь только стало возможно разглядеть все, что недавно скрывал ночной мрак. Пенятся огромные волны, еще вздымаются их яростные гребни. Одна из этих волн самая высокая. Ее зовут девятый вал. А на первом плане картины, на обломке мачты разбитого бурей корабля, спасается маленькая группа людей.

Неистовству стихии художник противопоставил мужество и отвагу людей, спасающихся на обломке мачты после кораблекрушения. Гребни валов поднимаются над их головами. Со страшной силой и гневом она вот-вот обрушится на потерпевших крушение. А усталые, измученные, они судорожно прижимаются друг к другу, надеясь во взаимной поддержке найти спасение от нависшей над ними гибели. Тема борьбы человека со слепым могуществом стихии чрезвычайно характерна для живописи романтизма. У Айвазовского трагический конфликт между людьми и природой играет сравнительно незначительную роль; все внимание художника сосредоточено на жизни самой стихии.

Айвазовский так построил свою картину и ввел в нее наиболее яркие и звучные цвета, что не смотря на драматизм происходящего, заставил любоваться красотой бушующего моря. В картине нет чувства обреченности или трагизма.

Художник нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты морской стихии. Картина наполнена глубоким внутренним звучанием. Она полна света, воздуха и вся пронизана лучами солнца, сообщающими ей оптимистический характер. Этому в значительной степени способствует колористический строй картины. Она написана самыми яркими красками палитры. Колорит ее включает широкую гамму оттенков желтого, оранжевого, розового, лилового цветов неба и зеленого, синего и фиолетового - воды. Яркая, мажорная, красочная гамма картины звучит ликующим, радостным гимном мужеству людей, побеждающих слепые силы страшной, но прекрасной в своем грозном величии стихии.

Зритель сразу же может представить, какая страшная гроза прошла ночью, какое бедствие терпел экипаж корабля и как гибли моряки.

Кто эти несчастные, как попали они сюда? Еще вчера утром их корабль вышел из гавани в открытый океан. Был ясный, солнечный день, безмятежно сияла высокая, чистая лазурь неба. Спокойная ширь океана манила к дальним, неведомым берегам. Но к вечеру поднялся ветер, грозовые тучи быстро заволокли небо. Океан заволновался. Ослепительные молнии прожигали небо. Громовые раскаты сотрясали воздух. Валы поднялись кругом, непрерывный круговорот валов. Они все ближе и ближе обступали корабль и наконец дружно ринулись в атаку на него. Только вспышки молний освещали эгу смертельную схватку с грозной стихией. Гул громовых ударов и ревущих валов заглушал треск ломающегося корабля и крики людей, погибающих в морской пучине. И те, чьи сердца были преисполнены мужеством, решили не сдаваться. Несколько друзей держались все время вместе, не потеряли друг друга, даже когда тонул корабль. Они вцепились в обломки корабельной мачты, в грохочущем хаосе ободряли друг друга и поклялись напрячь все силы и выдержать до спасительного утра...

И они выдержали. Кончилась страшная ночь. Солнечные лучи расцветили тяжелые волны. Солнце вступили в союз с людской волей. Жизнь, люди победили хаотический мрак ночной бури в океане Буря напрягает свои уставшие за ночь мышцы. Но они уже ослабли. Еще немного - и пройдет последний, девятый вал.

По существующему поверью, каждый девятый вал во время шторма превосходит по силе все предшествующие. Огромные волны, подобные горам, поднимаются и бушуют на безграничном просторе, сливающемся с небом, по которому мчатся гонимые бешеным ветром облака. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом, разрывает густую завесу туч и пронизывает золотым сиянием волны, пену и повисшую в воздухе водяную пыль. В его картине действительно бушует ветер и волнуется море. Могучим усилием воображения и творческой памяти он создал правдивый и впечатляющий образ разгневанной природы.

С поразительной точностью уловлены в картине мотивы движения. Все в ней охвачено стремительным порывом - и бегущие облака, и вспененные воды, и судорожно прижавшиеся к мачте фигуры людей. Это единство движения сообщает образу особую законченность и цельность.

Смелым и новаторским было цветовое решение картины. В сравнении с тонкой и сдержанной колористической гаммой русских пейзажистов первой половины XIX века «Девятый вал» должен был поразить зрителей напряженной яркостью и богатством цветовых сочетаний. Художник с изощренной зоркостью подметил и воспроизвел зеленые, белые, сиреневые и синие оттенки морской воды и влажного воздуха, объединив их золотистым тоном отблесков солнца. Для Айвазовского, как и для всех романтиков, цвет был средством художественного выражения чувства, и именно в колористическом строе «Девятого вала» с наибольшей отчетливостью воплощено романтически возвышенное мироощущение мастера.

Несмотря на то, что „Девятый вал" относится к одной из картин русской пейзажной живописи, в которой с наибольшей определенностью отражены черты романтизма, смысловое и живописное содержание картины родилось не в мире грез, а органически сложилось в результате наблюдений художника над природой.

«Девятый вал» представляет собою вершину первого, романтического периода в его творчестве. Отдавшись воображению, но создал один из величайших своих шедевров.

Эта картина нашла широкий отклик в момент ее появления и остается до наших дней одной из самых популярных в русской живописи.

Осенью 1850 года ос выставил ее в Москве, в Училище живописи, ваяния и зодчества. Смотреть «Девятый вал» приходили по многу раз, как когда-то ходили на «Последний день Помпеи».

Увидел «Девятый вал» и девятнадцатилетний юноша Иван Шишкин, незадолго до этого приехавший в Москву из Елабуги. Долго стоял он зачарованный ярко-зеленым цветом волн, золотистыми и розовато-лиловыми отблесками от пробивающегося сквозь туман солнца.

Юноша не мог оторвать взгляд от чудо-полотна. Он явственно слышал гул моря. И этот гул, казалось, сливался с гулом вековых со­сен в родных лесах под Елабугой...

И, может, именно в эти мгновения духовно рождался еще один замечательный русский художник.

Творчество Ивана Константиновича Айвазовского вызывает у зрителей большой интерес и чувство глубокого восхищения. Море, возвеличенное им и в шторм, и в штиль, на протяжении всей жизни художника питало его воображение.

Море для Ивана Константиновича Айвазовского всегда было синонимом свободы, олицетворяло силу и мужество, звало к противоборству, призывало верить в высокое предназначение человека, идти к цели сквозь испытания и беды.

Всю свою жизнь он посвятил изображению моря; он создал и поднял на большую высоту особую область пейзажной живописи - марину, которая до Айвазовского почти не имела своих представителей в русском искусстве. Айвазовский является бесспорно центральной фигурой и крупнейшим мастером морского пейзажа в русском искусстве XIX века. В этой области он был и остается выдающимся непревзойденным мастером.

Способность поэтически воспринимать самые обыденные явления в природе нашла яркое отражение в его произведениях. Пишет ли художник группу рыбаков, перебирающих сети у баркаса, лунную ночь после бури, Одессу при восходе луны или Неаполитанский залив при утренней заре - он всегда находит в зрительном образе природы неуловимые черты, вызывающие в нашей памяти поэтические или музыкальные ассоциации.

Картины Айвазовского глубоко содержательны, эмоционально насыщенны. Его живописные образы иногда возвышаются до широких обобщений, отражающих многие стороны жизни и передовые идеи своего времени. С особой отчетливостью это сказалось на произведениях, ставших основными вехами на пути развития его творчества. Картины „Девятый вал" (1850, Русский музей), „Черное море" (1881, Третьяковская галерея) и „Среди волн" (1898, Галерея Айвазовского, Феодосия) являются результатом многих предварительных поисков определенного образа морской стихии. Эти произведения - вершина живописного мастерства Айвазовского. Они и сейчас пользуются наибольшей популярностью, потому что в них ярче, чем во многих других картинах, отразились мастерство, идейная направленность и содержательность творчества художника.

При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта

Вопрос открыт 10.03.2018 в 22:35

Набережная Феодосии, крошечного городка Крымского
полуострова, была полна гуляющих. Лето 1897 года выдалось жарким,
впрочем, в этом благословенном краю климат редко разочаровывал
любителей морских купаний и солнечных ванн. Суетясь и хлопоча, как
группы чаек, это многоязыкое, по-курортному яркое, весёлое и
беспокойное течение медленно плыло по набережной вдоль моря,
перетекало через переезд у вокзала и вливалось в городские улочки.
По набережной медленным, неторопливым шагом двигался старик
лет восьмидесяти, с тростью в смуглой руке, в белом просторном
костюме и соломенной шляпе. Время от времени его узнавали и вежливо
приветствовали. Среди прочих участников южного дефиле старик
выделялся тем, что не спешил деловито занять лежанки у воды.
Горбоносое лицо его с восточными чертами дышало суровой гордостью.
Старик, прищурившись, глядел на полосу прибоя. Море начиналось сразу
за мощёной набережной, и старик с жадностью смотрел на него, будто
никогда не видел.
Айвазовский, знаменитейший маринист, вырвался из светской
петербургской круговерти и возвратился сюда, в город своего детства.
Здесь и песок, и камни помогают работать. Ни с чем не сравнимое
наслаждение творчества!
Давно позади разочарование столичной публики, узнавшей, что
мастер, которым восхищается вся Европа, в самом расцвете сил и славы
бросил столицу и уехал «на край света». Откуда им знать, что для него
жить – значит работать. Да и побольше хотелось сделать для Феодосии.
Один лишь положительный момент в утомительной славе –
достаток. На свои средства Иван Константинович выстроил несколько
зданий, благоустроил родную Феодосию, обзавёлся домом-мастерской,
она же картинная галерея. Помог постройке порта и вот этой железной
дороги, идущей вдоль набережной. Это он настоял, чтобы рядом с морем
вырос низенький уютный вокзал, чтобы море широко, до самого
горизонта заливало окна поезда с левой стороны, обещая прохладу и
удовольствие приехавшему северянину. Чтобы в двух шагах от вагонного
окна с правой стороны проплывали заросли южной зелени, крыши
огнедышащих закусочных, уходили назад невысокие южные домики.
Чтобы можно было немедленно выскочить из тамбура, подбежать к морю
и окунуться в зеленоватую морскую волну, насладиться её прохладным
шелестом. А затем броситься на гальку и со счастливым, блаженным
вздохом втянуть в лёгкие весь благословенный южный воздух,
пропитанный запахами кофе, жареного мяса, рыбы, моря н нагретого
камня.
Айвазовский удовлетворённо улыбнулся. Он отблагодарил свою
Феодосию, где появился на свет Ованесом Гайвазовским (уже взрослым
он узнал, что фамилия их предков была Айвазян), а стал первейшим
маринистом Иваном Константиновичем Айвазовским.
Художник отвернулся от слепящей полосы прибоя и медленным
шагом направился к стоящему неподалёку дому, по пути отмечая, до чего
же этот пёстрый, разноязычный городок колоритен: красно-коралловые
черепичные крыши, островки изумрудной зелени, серый пористый
камень старинных крепостей, кусочки синего моря, переходящего в небо,
кобальтовые тени среди охры старых двухэтажных домиков, живописные
трещины старых стен, дворы с босоногой ребятнёй, пёстрая толпа,
матросы с внешностью пиратов. Тут поневоле станешь художником,
когда Феодосия сама просится на кончик кисти.
(442 слова) По Л. Караваевой
Творческое задание
Напишите подробное изложение.
Опишите своё любимое произведение живописи, включив в рассказ
несколько фактов биографии художника.

Изложения об И.К. Айвазовском

Текст № 1

Изложение: Он был, о море, твой певец!** - Экзаменационные изложения и пересказы для 9 класса по русскому языку

В мировой живописи нет более прославленного певца моря, чем Иван Константинович Айвазовский. Айвазовский никогда не изменял теме - он писал только море.

День художника был пунктуально размерен: он вставал на рассвете и вскоре после завтрака садился за работу, писал до обеда, потом совершал неболь­шую прогулку и снова писал до вечера. Обыкновен­но, начиная писать, он доставал папку со сделанны­ми ранее рисунками, выбирал из них наиболее по­нравившийся и на его основе создавал живописную композицию. На самом берегу построил он мастерс­кую; во время бури соленые брызги обдавали терра­су, где обычно сидел художник, любуясь разбушевав­шейся стихией. Жадно смотрел он в черную даль, откуда свирепо неслись седые валы.

Его кистью двигало горячее, неуемное желание подарить миру новые поэмы о величественной борьбе человека со стихией, о неизведанной красоте луче­зарного царства моря, о родных просторах и дале­ких побережьях. Им руководило великое чувство ху­дожника-патриота. (151)

В. Осокин.

https://slovo.ws/dikt/rus/09/174.html

Текст № 2

Он всегда начинал встречать рассвет на берегу моря. Так началось и это утро. Айвазовский сидел на берегу. Художник думал о картине, которая стояла неоконченная в мастерской. Он побудет тут еще немного и вернется к полотну. Начнется обычный день, полный радостного труда. А пока что он насладится этим дивным утром. Солнце только что взошло. Как празднично вокруг! Много лет он видит все это, но каждый раз восхищается и удивляется синему с прозеленью морю, прозрачно-голубому воздуху над холмами за Феодосией...
Айвазовский подавляет в себе невольный вздох, так хочется побыть еще здесь, но не менее властно и другое желание - скорее вернуться к краскам, кистям. Это второе желание побеждает, и Иван Константинович медленно направляется к дому.
Но вдруг поднялся ветер, на спокойное море набежала рябь, и волны со стоном устремились к берегу. Айвазовский вернулся к морю. Набежавшие волны с тревожным шумом легли у его ног. Потом опять все стихло.
Айвазовский взволнован. Ему кажется, что море не отпускает его, что оно хочет поведать ему еще одну тайну. Художник снова садится на большой камень у самой воды и задумывается.
Море... Здесь он родился, сюда он вернулся после окончания Академии художеств и пребывания в чужих краях. Здесь он будет жить до конца дней своих, потому что любит родной город и море у его берегов.
Айвазовский не только художник моря, но и его летописец. Каждый день оно открывает ему свои тайны. Когда тучи заволакивают небо и приближается буря, воображение художника уносится в открытое море.

Ему рисуются отважные корабли среди волн. В такие минуты все его думы с ними - неведомыми моряками. Не раз бывало, что он вслух ободрял их... Вот и теперь ему кажется, что море неспроста заставило его вернуться, чтобы предупредить о приближающейся буре. Айвазовский долго еще так грезил, но вдруг услышал - кто-то громко окликает его. Айвазовский оборачивается. Перед ним стоит феодосийский почтмейстер.
- Иван Константинович, - говорит тот, - извините, что помешал вашим размышлениям... Но я знаю, с каким нетерпением вы дожидаетесь писем из Италии. Вчера поздно вечером на ваше имя пришло письмо из Рима. Вот я и поспешил обрадовать вас посланием от друзей.
Айвазовский сидит у себя в мастерской и перечитывает долгожданное письмо из Рима. Ему писали, что Векки, товарищ его юности, сражается за свободу Италии, что он присоединился к Джузеппе Гарибальди и стал его адъютантом. Айвазовский горячо сочувствовал делу, которому посвятили себя Векки и его друзья, он тревожился за их участь. Еще в молодые годы познакомился Айвазовский с неаполитанцем
Веккн. Он был из числа восторженных поклонником таланта художника. Им доводилось достаточно часто встречаться, пока Айвазовский жил и работал в Италии. Прошло время, а дружба не померкла, опасение за судьбу Бекки не покидало знаменитого художника. Оно стало еще острее после возвращения художника из чужих краев на родину, в Россию.
И вот теперь пришла весть о том, что Веккн встал рядом с Гарибальди и борется за свободу Италии на баррикадах. (463)
По И. Григорович

http://scicenter.online/russkiy-yazyik/pevets-morya-73647.html

Текст № 3

Море всегда притягивало художников с неведомой силой. У одних море становилось темой этюдов, но среди живописцев русской школы, пожалуй, только Иван Айвазовский целиком посвятил свой талант морской стихии. Родившийся на черноморском побережье, он был пленен морем навсегда и сохранил эту любовь до конца жизни.

Восточный Крым, Феодосия. С этим городом связана история великого множества народов: греков и турок, татар и итальянцев, армян и русских; там перемешались народы, культуры и традиции, но все их объединила удивительная природа и бескрайнее море.

В 1817 году в семье небогатого армянского торговца Гайвазяна, происходившего из старого дворянского рода, родился сын Иван (Ованес Гайвазян). Еще только перебравшись в Феодосию, отец сменил фамилию на Гайвазовский, а в 1841 году сам Иван изменил ее на более звучную – Айвазовский. С детства он мечтал о подвигах народных героев. В своих воспоминаниях Иван Константинович писал: «Первые картины, виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев на исходе двадцатых годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Впоследствии я узнал, что сочувствие грекам, свергающим турецкое иго, высказывали тогда все поэты Европы: Байрон , Пушкин , Гюго , Ламартин . Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море».

Однажды отец восьмилетнего Ивана рассказал ему, что есть такие места, где одна только земля, а моря нет. Мальчик страшно удивился: «А как же тогда корабли? Ведь они только по воде могут плавать». Мир не может быть без моря, считал он, как мир не может быть без старинных крепостей, древних развалин, без церквей и мечетей, без генуэзских крепостей.

Ивану было восемь лет, когда он начал рисовать углем на белых стенах домов. Отец подарил ему несколько листов пожелтевшей плотной бумаги, и с того дня судьба мальчика была решена. Когда закончилась бумага, он начал рисовать на книгах. Случился грандиозный скандал - шторм и бушующее море перекочевали с рисунков в дом: отец очень дорожил библиотекой.

Талант мальчика довольно рано заметил градоначальник Александр Иванович Казначеев. Вместе с рисунками Ивана он отправил в Петербург прошение о приеме молодого художника в Академию художеств пенсионером его величества, и его приняли. Практически сразу он был зачислен в мастерскую профессора Максима Воробьева , благодаря которому Айвазовский из юного провинциала вырос в просвещенного художника. Очень скоро в петербургских салонах заговорили о талантливом академисте, о его удивительных способностях и об уникальной художественной памяти. По окончании Академии Айвазовский был удостоен золотой медали и направлен в Крым для самостоятельных работ. Высочайшее распоряжение удивительным образом совпало со стремлениями самого художника. В одном из писем Айвазовский писал: «Зиму я охотно провожу в Петербурге, но чуть повеет весной, и на меня нападает тоска по родине. Меня тянет в Феодосию, к Черному морю».

Российский император увидел в художнике певца морских сражений, стихии боя во славу русского флота. Айвазовский и в самом деле стал общепризнанным летописцем побед и поражений российского флота. Его глазами современники видели историю главных морских сражений. Вернувшись в Крым, он, наконец, снова был среди кораблей, парусов и морской стихии, которой ему так не хватало в душном Петербурге. Художник вернулся в родные места в то время, когда предстояла нелегкая оборона Севастополя. Именно в Севастополе он и открыл выставку своих картин. Адмирал Нахимов , посетивший экспозицию, обратился к автору: «Иван Константинович, удивляюсь Вашему гению. Столько лет знаю Вас, но не могу постичь, как можно, не будучи на месте, так верно все изобразить». Стоит отметить, что Айвазовский никогда не писал с натуры. Все его картины рождались по памяти. «Движение живых стихий неуловимо для кисти. Писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры», - утверждал он.

В 1840 году художник отправился в Италию уже сложившимся мастером-маринистом. «Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искр или множеством металлических блесток на мантии великого царя. Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня. Восторг овладел мной. Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновляет гений» - так приветствовал Айвазовского известнейший английский художник Джозеф Тернер. Успех сопутствовал Айвазовскому во всем, однако он вернулся в Россию в 1844 году – на два года раньше намеченного срока. Море, пространство, небо, воздух, небесные светила, пронизывающий мрак и свет огня. – эти мотивы вновь влекли его в Феодосию. Свой дом на берегу Черного моря художник придумал, нарисовал и построил сам. Лучшие его картины были написаны там. Первыми их видели земляки – жители Феодосии, и только потом их путь лежал в Третьяковскую галерею, в Эрмитаж, в Париж, Лондон, Рим, Константинополь, Нью-Йорк.

Айвазовский прожил долгую жизнь, пережив два поколения художников, создав около шести тысяч полотен. Начав с произведений, насыщенных яркими романтическими образами, к концу жизни художник пришел к проникновенному, глубоко реалистическому и героическому образу морской стихии. До последнего дня он сохранил не только внимательный взгляд, но и глубокую веру в свое искусство. Он был избран членом пяти Академий художеств, а его адмиралтейский мундир был усыпан почетными орденами многих стран. Многие факты из жизни Айвазовского дошли до нас в причудливом смешении реальности с мифами и легендами. Рассказывают даже, что великий Глинка с удовольствием слушал игру на скрипке молодого академиста Айвазовского и даже использовал несколько исполненных им мелодий в «Руслане и Людмиле». Друзья Айвазовского утверждали, что если бы он не был живописцем, он стал бы выдающимся музыкантом. Но ему суждено было посвятить жизнь поэзии морской стихии. На надгробии художника написано по-армянски: «Рожденный смертным, он оставил о себе бессмертную память».