Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

У славян издревле существовала традиция давать человеку прозвище в дополнение к имени, полученному им при крещении. Связано это было с тем, что церковных имен было сравнительно немного, и они часто повторялись. Прозвище же позволяло легко выделить в обществе человека. Это было очень удобно, поскольку запас прозвищ был поистине неисчерпаем. Источниками могли быть: указание на особенности характера или внешности человека, обозначение национальности или местности, выходцем из которой был человек. Иногда прозвища, изначально присоединявшиеся к крестильным именам, полностью вытесняли имена не только в повседневной жизни, но и в официальных документах.

Фамилия Сотников ведет свое происхождение от прозвища Сотник, которое содержит указание на род занятий предка. Сотником называли командира казачьей или стрелецкой сотни.

Наиболее известный представитель данной фамилии - Владимир Михайлович Сотников (1960), русский прозаик, автор романа "Покров", составитель книг о А.С.Грибоедове, Д.И.Фонвизине, Н.Г.Чернышевском. Сотник, со временем получил фамилию Сотников.

Версия 3

Сотник - военачальник сотни (у стрельцов, казаков). Родственные фамилии: Сотницкий, Сотницын .
А вот Сотсков, Соцков родились от слова сотский (сотской) - младший полицейский надзиратель, выбранный самими же крестьянами. Об их житье-бытье говорит присловица: «В попах сидеть - кашу есть, а в сотских - оплеухи».
Сотсков Борис Степанович (1908-72) - ученый, член-корреспондент АН. Ему принадлежат основополагающие труды по разработке автоматической и телемеханической аппаратуры, теории надежности.

Как пишется фамилия Сотников на английском языке (латиницей)

Sotnikov

Заполняя документ на английском, следует писать сначала имя, потом отчество латинскими буквами и уже потом фамилию. Написание фамилии Сотников по-английски вам может понадобиться при заявление на загран паспорт, заказе зарубежного отеля, при оформление заказа в английском интернет-магазине и так далее

Сотников... О нем можно говорить долго. О его максимализме. И о его совестливости. Об ответственности его выбора. О мужестве и высоте духовных устоев этого человека. И о его молчании, которое стоит дороже иных громких слов. О том, что не сдался на милость обстоятельствам. О силе, заложенной в нем. О том, что лишь ему самому дано испытать себя. О его переживании, действительном и очень искреннем, чувстве страшного отчаяния, обнаженной тоски и полного одиночества — чувстве, которое должен был испытать и преодолеть герой В. Быкова в отведенные ему судьбой часы жизни.

Его, наверно, можно поставить в ряд тех героев-максималистов, стоиков, который в советской классике начинается с Павки Корчагина, а в мировой — с Овода. Мысли и чувства этого человека — история и содержание его поступков; как раз на всем этом и основана логика интенсивности повествования в «Сотникове». Без интенсивности нет наглядности, без наглядности нет изображения. Это почти как с верой: как она ни глубока, она никогда не бывает полной, если и беспрестанно не поддерживать или, во всяком случае, не давать ей разрушаться.

Если человек оказывается существом, обреченным рассчитывать исключительно на свои собственные силы,— а так именно и случилось с Сотниковым,— то единственной и высшей ценностью становится сама жизнь, которой надлежит придать полную, завершенную форму.

Сохранение дисциплины перед лицом смерти требует строгого контроля над воображением, пока оно еще не раскрутилось, не стало абсолютным. Это требует и полного сосредоточия человека на каждом действии, как если бы это единственное действие составляло в данный момент всю жизнь. Сотников в своих действиях с самого начала являет пример подобной сосредоточенности, хотя его максимализм, осознанный и очень последовательный, благодаря которому он и сможет в конце возвыситься над собственной судьбой, обретает полную силу тогда, когда герою приходится прибегать к мотивам более наглядным, чем только словесный метод выражения. Они-то и приводят в результате к огромной нравственной победе, заставляющей думать, что характер человека — это только до известной степени его судьба.

Но если Сотников обнаруживает свое подлинное — и, как оказалось, в высшей степени нравственное — лицо в те моменты, когда победа необходимости над свободой заставляет каждого из партизан сделать выбор, то он столь же серьезно рассматривает и другую сторону встающей перед ним проблемы — единственности человеческой жизни. Да, размышляет он, «физические способности человека ограничены в своих возможностях, но кто определит возможности его духа?"

Читателя как бы завораживает этот вопрос: какой же именно из возможных трагедий разрешится следующее от эпизода к эпизоду нагромождение одного несчастья на другое? Но это не все. Помимо прочего, вопросы, которыми задается Сотников еще до того, как он познал все это в единстве — бесценность уходящей жизни и триумф духовного освобождения,— когда он вложил в доставшееся ему испытание всего себя, свое сердце и сделал все, что мог, — наглядно демонстрируют назначение этого и других любимых героев В. Быкова: они скорее защищают истинные ценности, нежели разрушают фальшивые. И автор точно выбирает финальные сцены, когда его загадочный персонаж, в глубинах которого происходит непрестанная работа души, символизирует твердость духа и на все попытки врагов запугать его отвечает молчанием, понимая, что нельзя показывать свою слабость врагам, точно так же, как и чувства, которые к ним испытываешь.

Давая читателю возможность приобщиться к прошлому своего героя, вжиться в его фронтовую судьбу, автор тем самым дает доказательства того, что поступки Сотникова продолжают отражать его прежнюю сущность. Внезапное нападение гитлеровцев, мужественное поведение Сотникова в бою, разгром батареи, плен, побег, потом партизанский отряд. И всюду и всегда он стремится выложиться полностью. Этот максималист везде идет до конца.

Именно он по-настоящему жалеет Демчиху. Он, а не Рыбак. Быков всякий раз это подчеркивает — деталью, скупым, но выразительным жестом, движением глаз героя. И везде у него видна совесть. Она у Сотникова, бывает, граничит с наивностью, как в тот раз, когда, голодный, наотрез отказался поесть у старика старосты. Но именно совесть объединяет собой все начала в этом человеке, накладывает четкий отпечаток на его поступки.

В мире войны, в котором он существует, Сотников научился смотреть открыто и брать причитающееся ему честно; он в бою не прятался за чью-то спину с видом мальчика, которого следует пожалеть. В партизанском отряде, где очутился волею судьбы, поступать, как все, для него было уже недостаточно, стало необходимо с каждым часом поступать лучше. Вот почему, будучи больным, он пошел с Рыбаком на задание. И вот почему, когда партизаны натолкнулись на полицаев, он, не раздумывая, вступил с ними в перестрелку.

В. Быков объясняет поведение Сотникова, стремясь к исследованию мира души этого человека, причем нередко — в ярких и сильных образах. На всем протяжении рассказа о нем герой проявляет самостоятельность духа, ответственное отношение к происходящему. Да, он переживает минуты слабости, колебаний, хотя и по другим, нежели Рыбак, причинам. И это как раз обогащает его собственную правду, делает ее вполне сознательной. Главное еще и в том, что ему ненавистна роль наблюдателя, чтобы жить, он должен участвовать. Смерть не является чем-то трагичным для этого человека, который столько раз имел с ней дело— на передовой, в плену. А в конце он ценой собственной жизни стремится вывести других из круга смерти.

Все, что рассказано В. Быковым о своем герое,— все настроено на взволнованно звучащую волну любви к этому человеку, которого трагедия приближала к более глубокому пониманию жизни. Ни в чем не спрямляя характер Сотникова, писатель нашел удивительно верные для его образа краски в картине воспоминаний об отце. Это когда избитый и совершенно обессилевший Сотников, сидящий в темном подвале вместе с Демчихой, Рыбаком, старостой Петром и тринадцатилетней Басей, «вдруг понял, что истекает их последняя ночь на свете». Его, Сотникова, последняя ночь. Именно тогда он и приготовился к смерти, окончательно примирившись с ней. Правда, он не знал еще, что его ждет не пуля, а полицейская веревка.

Все его чувства, способность переживания и осмысления, даже просто слух, а более всего память предельно обострились. Память — как одно из свидетельств внутренней силы Сотникова, его способности страдать и переживать это страдание. Тогда он и обрел бесценную поддержку. Она явилась перед ним в виде отца — человека бесконечной мудрости и терпения, к тому же обладающего преимуществом опытного наблюдателя, озирающего ход битвы сына с врагами. Именно мужеству и терпению этого человека, кавалерийского командира, инвалида гражданской войны и часового мастера, который «учил его правде и ответственности перед другими людьми» герой В. Быкова, поглощенный своим сражением с полицаями, покрытый грязью и кровью, обязан тем, что устоял перед чувством безнадежности, которым сопровождались его усилия воплотить свой план в жизнь. Он не сдался потому, что отец не позволил ему сдаться. В тот момент бывший краском Сотников вряд ли мог сделать для сына больше того, что он сделал. Сотников услышал голос отца, и сразу же боль и страдание отступили, и пришло ясное сознание того, что он должен совершить.

Отец — это как бы начало тебя самого. Поэтому у каждого по всем законам жизни должен быть отец. Живой или мертвый. Главное, чтобы это был отец настоящий. Именно таким он был у Сотникова.

Признание Сотникова, на которое он решился,— это не только попытка спасти других — Демчиху, старосту Петра, Рыбака; в своем усилии — а оно для героя В. Быкова многого стоит, ибо надо прервать молчание и вступить в разговор с врагом, — он апеллирует не просто к чувству, но и к разуму своему. Он уже знал, что у смерти должен быть свой смысл и тогда она освещает всю жизнь, которая для Сотникова должна была вот-вот завершиться. Вот почему он смело решается на рискованную попытку превратить свое поражение в победу, взяв всю ответственность на себя. Ибо что еще можно было сказать врагам, когда все сделалось и, он это понимал, по-другому уже не переделается. Осталось лишь подарить им свою жизнь — воистину мощный финал.

Кратко:

Как остаться на войне человеком - ответ на этот вопрос звучит в повести В. Быкова «Сотников». Это не единственное произведение писателя о войне, но наиболее значимое. Интересен тот факт, что Папа Римский вручил писателю специальный приз католической церкви - так велико нравственное начало этого произведения. Война и нравственность составляют главное содержание повести.

Предлагаем сопоставить двух героев - Сотникова и Рыбака. Во время войны Сотников не отрекается от своих убеждений, тяжелейшие испытания проходит мужественно, не теряя чести, человеческого достоинства. Рыбак же, спасая свою жизнь, предает Родину. Страх за свою жизнь — вот что главное для него. Один герой преодолевает этот страх. Другого же этот страх заставляет убивать и предавать. Дорога смерти уготована для каждого, и все, кроме Рыбака, прошли ее до конца. Сотников при пытке терял сознание, но не сказал ничего. Он хотел погибнуть в бою, но этого ему не было дано. Остается одно - достойно принять смерть. Перед лицом смерти человек предстает таким, каков он на самом деле.

По-другому ведет себя Рыбак. Он не хотел умирать и при пытке сообщил некоторые сведения следователю. Он согласился вступить в полицию, пытаясь при этом убедить себя самого, что он не предатель, что он убежит. Что же произошло с этим героем? Война оказалась для него тяжким, непосильным испытанием. У него была возможность выжить, и он ею воспользовался, но выжить можно было лишь ценой предательства. Рыбак был потрясен примером Сотникова, выполнившего до конца долг гражданина и человека. Возможно, для этого запутавшегося человека еще возможен путь искупления своей вины, путь признания своего падения и дальнейшей борьбы.

Огромная нравственная сила повести «Сотников» Быкова состоит в том, что ее главный герой принимает страдания за свой народ, что он не поддается той подлой мысли, которой поддался Рыбак. Смерть не имеет смысла - такое оправдание придумал себе Рыбак. Автор спорит с ним. Имеет. Страдания за веру, за народ будут иметь смысл во все века и времена. Величие подвига и книги о нем заключаются в том, что они вселяют веру в других людей и служат надежной нравственной опорой.

Использованы материалы книги: О.В. Волкова, Я.В. Алексеева. Итоговое сочинение по литературе в 11 классе. - Казань, 2015

Подробнее:

Как и лейтенанту Ивановскому в «Дожить до рассвета» с его самопожертвованием, Сотникову дано испытать всю тщету лелеемой им надежды, что его «героическое заступничество» сможет уберечь остальных. Но не только. Вслед за первым ударом, от которого он так и не смог до конца оправиться, судьба приготовила ему еще один страшный удар: пережить предательство вчерашнего товарища. И для него это было такое убожество и мерзость, что буквально не хотелось верить собственным глазам.

На что только не способен человек. Истязать, бить другого нещадно, до потери сознания, пинками поднимать и снова бить, всячески унижать его. Но и быть мужественным, честным и благородным, не изменить, не предать товарищей по оружию. Своим поведением Сотников, избитый полицаями, как раз являет пример такого человека. Поступая так, как он поступает, Сотников и от других требует того же. Отсюда — противостояние не только полицаям, но и Рыбаку.

«Сволочь!» — одно-единственное слово, которое Сотников обращает к Рыбаку. Но оно раз и навсегда ставит точку в отношениях между ними. Вспомним, что и юный Толкач в «Круглянском мосте» свое презрение к Бритвину формулирует однозначно. Но у Толкача был автомат, за проклятием словом последовало действование. Сотников же не только лишен такой возможности, но и вынужден — раненый и больной — идти на свою Голгофу, поддерживаемый Рыбаком.

«Мир в повести В. Быкова четко делится на две стороны, — подчеркивал И. Золотусский (Золотусский И. Час выбора. М., Современник, 1976, стр. 68—69 ): — с одной — Сотников, Демчиха, староста и деревня, которая, сочувствуя им и ненавидя палачей, смотрит на казнь, с другой — сами палачи и их пособник Рыбак. За какие-то несколько секунд, за те самые мгновения, когда он, придя в кабинет следователя и взглянув ему в глаза, устрашился и колебнулся, и произошло все, произошла эта «перестановка». Ведь вчера еще Рыбак был на той, далекой и чуждой ему теперь стороне. Он был с теми, кто ненавидел палачей и не подчинялся им. Теперь он шагает в рядах полицаев, и ему не дают выбиться из строя, выпрыгнуть из самого себя, того что он выбрал,— он навечно и необратимо в этих рядах».

То, что Рыбак «навечно и необратимо» остается среди тех, кого выбрал, — с этим спорить не приходится. Равно и с тем, что мир в «Сотникове» поделен на «две стороны». Взятый в четком контрасте, этот мир как бы вбирает в себя и отражает противоборство жизни и смерти, духа и бездуховности, трусости и героизма. Вместе с тем суждение критика о «перестановке» в Рыбаке именно в кабинете следователя нуждается по крайней мере в уточнении. Ибо «устрашился и колебнулся» Рыбак еще раньше, на чердаке в избе Демчихи, он уже тогда покатился; в кабинете же Портнова нравственное падение Рыбака продолжается, неуклонно приближаясь к своей кульминации, но это еще не кульминация. Рыбак еще думает «насказать сказок», обхитрить, вывернуться из-под пресса необходимости. Он, боясь следователя и проклиная его в душе («Чтоб ты издох, сволочь!»), приходит в отчаяние, считает попросту глупым упорство Сотникова, не дающего себя втянуть в ту «игру», в которой Рыбак наивно полагает набрать спасительные для собственной жизни «очки». Стараясь заслужить доверие Портнова, Рыбак не осознает еще, что за это доверие нужно платить потерей своего людского обличья. Отсюда, думаю, и почти искреннее его возмущение несговорчивостью, неподатливостью Сотникова, и изменения в психологии самого Рыбака, эволюционирующего к роковой для него черте, пределу, за которым жизнь человека безвозвратно теряет нравственное содержание.

Каждому человеку вменено в обязанность то, что он, как гражданин, считает долгом себе вменить. В этом смысле Сотников и Рыбак — антиподы не только по своим нравственным качествам, по ответственному отношению к жизни, войне, людям, но и по уровню мышления, по уровню понимания тех последствий, которые с необходимостью должны вытекать из сложившихся для них обстоятельств. В народе издавна бытует поговорка: коготок увяз — всей птичке пропасть.

Думающий перехитрить судьбу и остающийся жить Рыбак не в состоянии постичь того, что ясно с самого начала Сотникову. «Я с ними поторгуюсь»,— говорит Рыбак о полицаях. И холодным душем окатили его слова Сотникова: «Смотри, проторгуешься».

Однако отрезвляющие слова Сотникова, как видно, пали не на ту почву. Жажда выжить любой ценой для Рыбака сильнее всех принципов на свете. Убеждая себя в том, что он еще вывернется, Рыбак шаг за шагом сдает позиции: от промелькнувшего было и тут же исчезнувшего намерения выгородить перед следователем-полицаем безвинную Демчиху и до тайного желания смерти Сотникову: «Если Сотников умрет, то его, Рыбака, шансы значительно улучшатся». Всякому величию сопутствует крайность, всякой посредственности — склонность к компромиссу. В повести сильна мысль о том, что некоторые поступки могут стоить человеку жизни. Речь идет даже не о физической смерти, а о моральном умирании. Не вняв предостережению Сотникова и всячески заглушая свой внутренний голос в редкие минуты отрезвления, отбрасывая попытки взглянуть на себя со стороны,— Рыбак утрачивает те изначальные человеческие качества, которые, по мысли писателя, должны быть незыблемыми во все времена.

Говорят, понять — это значит простить. Но в такой словесной формуле, на мой взгляд, имеется элемент завышения. Ибо если и можно понять стремление Рыбака избежать веревки, то уж никак нельзя простить того «корыстного расчета ради спасения своей шкуры, от которого всего один шаг до предательства». Страх за жизнь вытравил в Рыбаке и без того неустойчивые моральные принципы, и, с другой стороны, отсутствие их оказалось достаточным для того, чтобы страх бесконтрольно овладел его существом.

При всей физической силе не было в Рыбаке того крепкого внутреннего стержня, который заставляет человека до конца быть человеком. Но этот стержень оказался в Сотникове.

Сотников не меньше Рыбака хочет жить, но его максимализм, большую требовательность, нравственную непреклонность питают чувства настоящего долга, ответственности, совести. Эти понятия в нем настолько «проросли», что вырвать их можно только с корнем. Жертвенность Сотникова, к необходимости которой он пришел, могла бы показаться легковесной, если бы она не обладала ценностью постольку, поскольку сам герой в состоянии преодолевать причины, порождающие пессимизм, или по крайней мере стремиться к этому.

Недюжинные нравственные силы потребовал от Сотникова его выбор. И они у него оказались. Благодаря им он не надломился, выдержал проверку поражением. Голгофа, на которую он взошел сам, добровольно, стала и его духовным Олимпом.

Уже под самый конец, когда на растерянный шепот бывшего «партизанского друга»: «Прости, брат!» — Сотников «коротко бросил», как отрубил: «Пошел к черту!» — он отыскал в толпе взглядом «застывший стебелек мальчишки в буденовке. Тот стоял, как и прежде, на полшага впереди других, с широко раскрытыми на бледном лице глазами».

Казалось бы, какое дело теперь Сотникову, которого через минуту не станет, до незнакомого мальчишки, затерявшегося в людской толпе? Но этот эпизод по мысли и чувству, в нем заключенному, вырастает в наших глазах до значения символа. Писатель всеми доступными ему средствами стремится подчеркнуть, выделить мысль: величайшим поражением является то, когда отсутствуют наследники. Солдаты, погибающие в бою или на виселице, как Сотников, если им на смену придут другие и продолжат борьбу, погибли не напрасно. Когда их наследники победят,

они также внесут в победу свою лепту, станут ее соучастниками. Но без таких наследников они останутся солдатами, потерпевшими поражение, и никто не выбьет на камне в их честь слова о бессмертии свершенного ими подвига.

Для Сотникова таким наследником является незнакомый подросток. Он еще мал по годам, но с какой мукой и с каким участием переживает он происходящее у него на глазах! Острое ощущение неотвратимости чужой смерти в мальчишке, показанном нам глазами Сотникова, для него самого является, пожалуй, высшим подтверждением ненапрасности своего выбора, за который он принял такие муки.

Сотников знал, за что погибает. Человек долга и совести, он как бы подтверждал всей жизнью и смертью своей ту нравственную правду, которая была для него высшей правдой на свете. Перед казнью он думал не о физических муках, которые перенес, и не о том, что прожил мало, и не о струсившем Рыбаке думал Сотников в последние минуты жизни. В отпущенные ему мгновения взгляд Сотникова снова прикован к мальчишке, с которым у него установилась невидимая для других, но прочная духовная связь. «Полный боли и страха, его взгляд следовал за кем-то под виселицей и все вел так, все ближе и ближе. Сотников не знал, кто там шел, но по лицу мальчишки понял все до конца».

В то время, как сохранивший в неприкосновенности свои принципы Сотников уходит во тьму, Рыбак продолжает наполнять легкие воздухом. Но и только. Казнь Сотникова и других — Демчихи, старосты Петра, Баси, к которой он оказался причастным, стала

и самоликвидацией его как личности. Подгоняемый силами зла, он должен будет теперь всякий раз держать экзамен на бесчеловечность. «В. Быков не дает Рыбаку даже выхода Иуды,— подчеркивал И. Золотусский,— Рыбак после казни Сотникова хочет повеситься, но не удается, нет ему и этого смягчения, этого полупрощения, что ли. Это была бы, с точки зрения В. Быкова, слишком легкая смерть для Рыбака. Нет, он будет жить, он будет видеть глаза людей, наблюдавших, как он стоял под виселицей, на которой вешали его вчерашнего товарища, он будет мучиться и проклинать тот час, когда родился на свет, и сама жизнь превратится для него в проклятие. В. Быков казнит Рыбака лицезрением своего падения, напоказ выставляя его предательство перед всем миром, перед толпою, которую согнали на казнь, перед мальчиком в буденовке, который видит, как умирает Сотников...».

Человек, совершивший бесчестный поступок, должен отвечать прежде всего перед собственной совестью. Подобная позиция, которую Сотников демонстрирует по отношению к переметнувшемуся к врагам Рыбаку, когда тот, оказавшись духовно абсолютно голым, все еще никак не может осознать этой своей наготы— этической, нравственной и в конечном счете фатальной для него, — является очень устойчивой для сильных духом героев В. Быкова. Она может разниться в деталях, частностях, но в главном, основном, в том, что исповедуют эти люди в выпадающих на их долю испытаниях войной, и в том, как они поступают,— эта позиция остается неизменной. Никто не должен подбирать грязь за другим! В Сотникове этот принцип возведен в степень абсолюта, и в его «Пошел к черту!», обращенном к бывшему товарищу, слышится одновременно и суровый приговор, и твердое убеждение, что человек должен сам отвечать за содеянное.

Образы Сотникова и Рыбака в повести В.Быкова «Сотников»

Повести В.Быкова о войне считаются самыми правдивыми и психологичными во всей литературе 20 века. Именно он сумел показать ее "лицо" так, как никто другой. Немалую роль сыграло то, что сам писатель был участником войны. Повесть про двух 26-летних бойцов одного партизанского отряда, которую изучают в 11 классе, сложна и разнопланова тематически и композиционно. Анализ идейного содержания, главных образов повести “Сотников” целесообразно начинать с истории создания произведения, которая затрагивает биографию самого автора.
Повесть «Сотников» Василь Быков написал в 1969 году. В основе сюжета была положена реальная история встречи Быкова с однополчанином, который считался погибшим, но на самом деле попал в плен и стал предателем. Двадцать лет прошло с момента встречи до воплощения сюжета в творчестве автора.
В августе 1944 года, проезжая мимо румынского села, лейтенант Василь Быков увидел в группе пленных немцев человека, с которым когда-то служил в одном полку. В ходе разговора с пленным удалось узнать, что после ранения он попал в концлагерь, там – временно, как ему казалось, – согласился сотрудничать с власовцами и все эти годы прожил в ожидании удобного случая, надеясь сбежать.
Случай так и не представился, и бывший однополчанин изо дня в день «увязал в отступничестве». Эта встреча заставила будущего писателя задуматься, на что же способен человек «перед сокрушающей силой бесчеловечных обстоятельств» .
В письме к Алесю Адамовичу Быков рассказывал, что, «кожей и нервами» почувствовав историю, в которой люди напрочь лишены возможности влиять на ситуацию, он выбрал «сходную модель на материале партизанской войны (вернее, жизни в оккупации)»: «….Я взял Сотникова и Рыбака и показал, как оба обречены, хотя оба – полярно противоположные люди, – такова сила обстоятельств. Не скрою, здесь замысел – от экзистенциализма, каким я его представляю» .
Первоначально повесть была названа “Ликвидация”, однако позже автор акцентировал смысл названия на главном герое.
Сюжет повести Быкова “Сотников” взят из реальной жизни: после встречи писателя в 1944 году с однополчанином, считавшимся погибшим. Оказывается его боевой товарищ попал в плен, а после, чтобы выжить, согласился на сотрудничество.
Вспоминая прошлое, автор рассказывает о том, что этот человек считался образцом и примером для однополчан, “посмертно” его наградили как героя и ставили в пример молодым бойцам. Все были уверены, что он погиб. И вот в конце войны он оказался в плену, как прислужник власовцев, потерянный и морально угнетенный. Товарищ честно рассказал Быкову, что поначалу думал, что удастся сбежать, не стрелял в людей, не проявлял жестокости, пытался выжить. Цена такого выбора слишком страшна, чтобы до конца жизни быть предателем.
Эта встреча настолько взволновала писателя, что он “списал” образ Рыбака с боевого друга и постарался показать обе грани выбора, который делает человек, не осуждая, не оценивая чужих поступков. Василий Быков часто ставит своих героев в экстремальные ситуации, на самую грань, когда человек вынужден принять судьбоносное решение.
В повести Быков поднимает экзистенциальные проблемы героизма и предательства, влияния обстоятельств на человека. Автор обнажает борьбу добра и зла в душах героев, исследует психологическое состояние людей во время войны. Быков не дает окончательных оценок персонажам, оставляя это право за читателем…….
В повести «Сотников» Василь Быков противопоставляет двух главных героев – Рыбака и Сотникова.
Рыбак – бывший армейский старшина, который выглядит более приспособленным к борьбе, чем его напарник. В его воспоминаниях о прошлом нет ничего, что предвещало бы возможность предательства перед лицом смерти. Сущность персонажа выявляется постепенно, исподволь, в «процессе самопроявлений». Так, Рыбаку непонятна логика Сотникова, который, несмотря на простуду, все-таки пошел на задание; Рыбак после перестрелки с полицаями возвращается к раненому напарнику не по закону взаимовыручки, а из-за мыслей об ответе перед партизанами; он тайно питает надежду, что, находясь в полицейских застенках, Сотников умрет и тогда «его, Рыбака, шансы, значительно улучшатся» .
Сотников до 1939 года работал учителем в школе; в армии был командиром батареи. Критики, оценивая интеллигентность героя, усматривают в повести заочную полемику с романом Фадеева »Разгром» .
Финал повести показателен: измученный Сотников, с трудом взбираясь на стоящую под виселицей подставку, испытывает последнее чувство вины перед теми, кого он подвел под петлю: старостой Петром и Демчихой. Он и Рыбака пожалел за то, что «неплохой парень покатился в пропасть, не сумел умереть, сохранив достоинство и честь» .
Для писателя то неожиданное чувство, с которым Сотников уходил из жизни, стало открытием новой, высшей ступени человечности. Задумавшись над природой этого чувства, Быков закономерно пришел к мысли, что даже готовность к самопожертвованию не дает права не считаться с чужой жизнью, что человеческая жизнь представляет собой абсолютную ценность.
Василь Быков, отвечая на вопрос о том, почему, увидев приближающихся к дому Демчихи полицейских, Сотников не повел себя столь же решительно, как прежде, ответил, что его герой был сломлен первым боем; лишь в полиции он «находит в себе силы, чтобы умереть достойно» .
«Процесс самопроявлений» касается не только Сотникова и Рыбака – он затрагивает и Демчиху, вынужденную «переступать через естественное для нее материнское чувство самосохранения», и старосту Петра, которого казнят не только из-за выданной партизанам овечьей тушки, но и из-за не выданной полицаям еврейской девочки Баси.
С первых глав кажется, что активный, хитрый Рыбак более приспособлен к условиям войны, чем болезненный малоинициативный Сотников. Однако с раскрытием персонажей становится понятно, что Сотников обладает большей нравственностью, духовной силой. До самой смерти он остается верен своим принципам, в отличие от Рыбака, который становится врагом самому себе.
В ситуации, которая касается жизни, “каждый за себя”, именно так решает Рыбак, пытаясь оправдать свою позицию. Инстинкт самосохранения, моральная незрелость, жажда жизни – что-то не дает герою сделать последний шаг, тот, который мог бы спасти его от совести. Автор построил повествование так, что читатель воспринимает ситуацию детально и не берется осуждать предательство Рыбака, невольно приходит мысль: “А какой выбор сделал бы я?”.
Осуждать и оценивать – это не то, чему учит нас повесть; сделать выбор и нести ответственность за его последствия, перешагнуть грань, за которой человек теряет себя или погибнуть – вот суть и идея произведения. Быков показывает двух молодых людей, которые воспитаны в одинаковых условиях, они росли и формировали свои характеры, зрели и учились жизни.
В некоторых критических статьях к повести можно встретить следующую трактовку образов: «….в плену Сотников смог остаться человеком, выдержал пытки и достойно принял смерть, а его товарищ сломался, предал своих, стал палачом своим товарищам». Однако сама проблема и ситуация нравственного выбора значительно сложнее. И даже сам автор произведения, возможно именно потому, что это Писатель с большой буквы (в отличие от многих поверхностных критиков и даже режиссера Ларисы Шепитько, снявшей по этой повести фильм «Восхождение» Ларисы Шепитько) не делает однозначных выводов, не расставляет всех точек над «I».
Вспоминаются в данном контексте слова писателей братьев Стругацких в конце 20-го столетия о том, что писатель не может и не должен заниматься исправлением, лечением нравственных проблем общества, он лишь вскрывает, показывает в своем произведении наиболее острые из них. В этот мастер слова скорее сродни художнику, чем философу-моралисту. Указывая на злободневные проблемы, вскрывая язвы современного общества, писатель заставляет читателя прежде всего думать самостоятельно, преломляя сюжетную нить произведения через собственную эмоционально-нравственную составляющую. Василь Быков в повести «Сотников» оставляет читателя именно в такой ситуации, не навешивая однозначных ярлыков на достаточно сложные характеры персонажей, не идеализируя одного как героя и не втаптывая в грязь как предателя другого. Сложность и неоднозначность как характеров героев, так и развития самой ситуации, в итоге приведшей к трагическому концу, прослеживается через все повествование.
Главные герои повести – партизаны Сотников и Рыбак – в обычных условиях (даже в условиях реального боя), возможно, и никогда бы не оказались перед подобной проблемой нравственного выбора, и Рыбак бы остался честным мужественным человеком, хорошим товарищем и отличным бойцом. При этом в повести нет откровенной идеализации образа Сотникова и нельзя сказать, как это определяется в ряде критических оценок, что Рыбак на протяжении сюжета совершал несколько мелких предательств. Пока они не переросли в одно большое, после которого нет пути назад.
Разберем это на примере самого текста повести.
Изначально Сотников пошел на задание в деревню за провизией и медикаментами для отряда не только потому, что все остальные отказались (как он ответил на вопрос Рыбака, почему тот больной пошел с ним), но еще и, со слов автора, «…узнав, что предстоит сходить в село за продуктами, даже обрадовался, потому что все эти дни был голоден, к тому же привлекала возможность какой-нибудь час погреться в домашнем тепле».
Далее, как это неоднократно говорилось на протяжении повести «Больше всего он (Сотников) боялся из напарника превратиться в обузу, хотя и знал, что, если случится наихудшее, выход для себя найдет сам, никого не обременяя». В итоге в первой половине повести он только и делал, что был обузой и обременял. Именно из-за него Рыбак не смог выполнить задание (принести в отряд провизию), именно его болезненное состояние привело к необходимости искать прибежище в деревне, тем самым обременяя и подставляя под смерть ее жителей (Демчиху и ее детей, а, возможно, и всю деревню). Именно из-за кашля Сотникова они были обнаружены полицаями. Староста пострадал также из-за Сотникова. Если бы не его болезненное состояние, он смог бы вместе с Рыбаком не попасться на глаза полицейскому отряду или как минимум уйти от них вместе с тушей барана. Но из-за его слабости пришлось отстреливаться, убить полицая (по фильму – немца), что привело к массовому поиску партизан в деревне и обнаружению еврейки Баси в доме старосты (помимо тушки барана, которую также пришлось бросить и которая была опознана как собственность старосты). То есть, как видим, Сотников в первой половине повести отнюдь не был идеализирован. Более того, образ Рыбака кажется если не лучше, то более приспособленным к войне. В то время как Сотников – только обуза и причина несчастий самого Рыбака, старосты, Демчихи и ее детей, оставшихся без матери, еврейской девочки Баси. Как раз то, чего он внутренне боялся, при этом не имея моральных сил решить проблему: вернуться в отряд после сожженного хутора, чтобы не тормозить и не подвести Рыбака (так как что бы он тогда сказал в отряде?!); отказаться заходить в деревню и оставаться в избе Демчихи (знал ведь, что ставит их под угрозу… На слова Рыбака: «Мы с ним не можем дальше идти» был ответ Демчихи: «Ну сюда же как-то пришли»).
Рыбак как мог пытался бороться со сложившейся ситуацией, но экзистенциональная обреченность героев повести была основана на ситуации нравственного цугцванга. Так, Рыбаку пришлось идти на задание с хворым Сотниковым, потому что остальные отказались (один промок, у других также были объективные причины). На сожженном хуторе вынуждены были идти дальше в деревню, хотя было очевидно, что Сотников не помощник. Болезнь привела к неспособности Сотникова скрыться от полицаев, в результате чего он был ранен. В свою очередь Рыбак также не мог бросить раненного Сотникова. Дальше все развивалось как снежный ком. Раненого Сотникова нужно было где-то на время оставить, и они вынуждены были искать прибежища в избе у Демчихи, где кашель Сотникова выдал их месторасположение на чердаке, и т.д.
Но перед ликвидацией во время осознанного нравственного выбора Сотников с честью проходит через тяжелые испытания и принимает смерть, не отрекаясь от своих убеждений, а Рыбак перед лицом смерти в силу своей слабости характера запутывается и начинает обманывать самого себя, предавая раненого товарища, а тем самым и Родину… ради спасения своей жизни, которая после предательства теряет всякую цену. Он фактически становится врагом своему народу и самому себе. Личное благополучие ставится выше всего, где страх за свою жизнь заставляет убивать и предавать. Его храбрость во время реального боя, где фактически нет места и времени нравственным колебаниям, уступает инстинкту самосохранения, не пройдя проверку его чести и гражданской совести.
Изначально, идя на задание, они по-разному реагируют на предстоящую опасность, и кажется, что сильный и сообразительный Рыбак более подготовлен к подвигу, чем ослабленный болезнью Сотников. Но если Рыбак, который всю жизнь “ухитрялся найти какой-нибудь выход”, внутренне готов к компромиссу со своей совестью, то Сотников до последнего дыхания остается верным долгу человека и гражданина. “Что ж, надо было собрать в себе последние силы, чтобы с достоинством встретить смерть... Иначе зачем тогда жизнь? Слишком нелегко дается она человеку, чтобы беззаботно относиться к ее концу”.
В повести Быкова каждый занял в ряду жертв свое место. Все, кроме Рыбака, прошли свой смертный путь до конца. Рыбак стал на путь предательства только во имя спасения собственной жизни. Жажду продолжения жизни, страстное желание жить почувствовал следователь-предатель и, почти не раздумывая, в упор ошеломил Рыбака: “Сохраним жизнь. Будешь служить великой Германии”. Рыбак еще не согласился идти в полицаи, а его уже избавили от пыток. Рыбак не хотел умирать и кое-что выболтал следователю, опять же идя на компромисс со своей совестью: «якобы расположение и численность отряда Дубовицкого итак всем известно».
Сотников даже во время пытки не потерял человеческий облик (как то предрекал следователь особенно не в самой повести, а в фильме «Воскрешение» по его мотивам), он все время терял сознание (из-за слабости, которая у него была из-за болезни, это многом и спасло его), но не сказал ничего.
Сотников примирился со смертью. Он хотел бы умереть в бою, но это стало для него невозможно. Единственное, что ему оставалось, определиться в отношении к людям, оказавшимся рядом. Перед казнью Сотников потребовал следователя и получив отказ, обратился к начальнику полицаев, заявив: “– Я партизан. Это я ранил вашего полицая, – не очень громко сказал Сотников и кивнул в сторону Рыбака. – Тот здесь оказался случайно – если понадобится, могу объяснить. Остальные ни при чем. Берите одного меня”. Но это признание не возымело никакого действия и их повели дальше к месту казни. В варианте фильма это выглядело более ярко и героично со стороны Сотникова, когда он объявляет себя командиром, берет все на себя, просит его одного расстрелять, так как другие тут не при чем, даже Рыбак и тот случаен. Но это все оказывается бессмысленным.. И на мерзкое, подошедшего к нему вплотную, портновское «что даааальше», последняя попытка Сотникова достучаться до человеческого в душе следователя: «Сделай что-нибудь для них» на его усмешку и аналогичный вопрос «Это все…, гражданин Иванов?». Сотников ответил ярко, дерзко и смело:
- Не-е-ет. Не Иванов. Я Сотников. Командир Красной Армии. Родился в 17-м году. Большевик. Член партии с 35-го года. По профессии я учитель. С начала войны командовал батареей. Бил вас, гадов! Жаль, что мало. Сотников меня зовут, Борис Андреевич. У меня есть отец, мать, Родина». Это был своего рода ответ на монолог Портнова о человеческой сущности, о той мелкой, по словам следователя, ничтожной мрази, сидящей в каждом и хватающейся за соломинку жизни. Так вот такой ничтожной мразью оказывается не Сотников, как то предрекал Портнов перед его пыткой. После этих слов Сотникова, бывший учитель музыки и советский агитатор медленно отводит в сторону лицо, подавляя в себе остатки человеческого… «Гер майор, ничего существенного». И как-то более мелко и гадко выглядит в фильме образ Рыбака, начавшего после этих слов чуть не на коленях умолять следователя взять его в полицаи.
Всего этого нет в самой книге. Ни просьбы Сотникова, ни его предсмертного рассказа-лозунга о себе. Все более просто и реалистично. Рыбак не так жалок в своем предательстве, а Сотников остается больным, чуть слышно говорящим и еле держащимся на ногах, уж явно не способным ударить связанными руками Рыбака и сбить его с ног.
При анализе образов Сотникова и Рыбака не случайно уделяется в данной работе столько внимания сопоставлению повести с вариантом, предложенным в фильме режиссером Ларисей Шепитько. В фильме более ярко прописана сила характера Сотникова, его человечность, а также цепь мелких предательств Рыбака, которые в итоге приводят его к последней грани, когда он теряет самого себя, теряет свой народ, свою Родину.
Образы в книге не столь просты и однолинейны и, может, именно поэтому не имеют и столь сильного эмоционального воздействия. Поэтому и оценка их для читателя, и особенно школьников старших классов представляется более сложной.
Если в повести в последние минуты жизни Сотников неожиданно утратил свою уверенность в праве требовать от других того же, чего он требует от себя. Рыбак стал для него не сволочью, а просто старшиной, который как гражданин и человек не добрал чего-то. То измученный пытками и болезнью практически умирающий Сотников в фильме находит в себе силы ударить предавшего свои нравственные принципы и поправшего человеческие идеалы, сбить его в снег связанными руками как ту самую мразь, о которой говорил на допросе Портнов.
Что же случилось с Рыбаком? Он не одолел судьбы заплутавшегося на войне человека. Он искренне хотел повеситься. Но обстоятельства помешали (на допросе у него сняли ремень), и остался шанс выжить. Но как выжить? Начальник полиции полагал, что “подобрал еще одного предателя”. Вряд ли начальник полиции понимал, что творится в душе этого человека, запутавшегося, но потрясенного примером Сотникова, который был кристально честным, выполнившим долг человека и гражданина до конца. Начальник увидел будущее Рыбака в служении оккупантам. Но писатель оставил ему возможность иного пути: продолжение борьбы с врагом, возможное признание в своем падении товарищам и, в конечном итоге, искупление вины. Но тут уже вопрос нравственного выбора самого читателя. Для автора повести, писавшего образ с прототипа, оставшегося до конца с полицаями, решение судьбы Рыбака очевидно. Он уже смирился. Он уже предал не только товарища, Родину, но и самого себя.

Сочинение

Сотникову есть кого защищать, ему есть за что умирать. И единственную предоставленную ему возможность свободы в роковой, безвыходной ситуации - самому сделать свой последний выбор - Сотников использовал сполна: он предпочел по совести "уйти из этого мира", чем оставаться в нем ценой отказа от совести, он предпочел умереть человеком, чем выжить сволочью. В повести есть такое размышление Сотникова: "Рыбак был неплохим партизаном, наверно, считался опытным старшиной в армии, но как человек и гражданин безусловно недобрал чего-то. Впрочем, откуда было и добрать этому Рыбаку, который после своих пяти классов вряд ли прочитал хотя бы десяток хороших книг". Книга здесь - это знак, если угодно, символ. Причем символ принципиальный: уж на что строга и экономна проза Быкова, уж на что сурова создаваемая им картина войны, а вот образ книги - один из самых устойчивых в его художественном мире.

Уже в первой военной повести Быкова, в "Журавлином крике", самой примечательной деталью облика красноармейца Бориса Фишера, в мирное время искусствоведа, стала старая книжка "Жизнь Бенвенуто Челлини", которую он держал в сумке рядом с куском черствого хлеба и несколькими обоймами патронов. В "Обелиске" звучит монолог князя Андрея, который больной Алесь Иванович Мороз читает своим ученикам. А лейтенант Ивановский из повести "Дожить до рассвета" жалеет, что в детстве не успел начитаться хороших книжек, "и лучше Гайдара ему в своей жизни ничего читать/не пришлось". А в "Его батальоне" капитан Иванов, в землянке, считай, на самом "передке", упивается стихами из сборничка Есенина... Причем у Быкова книга - не привилегия кандидатов искусствоведения или школьных учителей. При свете коптилки читает Библию Петр Качан, и на реплику Рыбака ("Первый раз вижу библию") старик не без упрека проворчал: "И напрасно. Не мешало бы почитать". А простой дядька из Будиловичей, скромно аттестующий себя - "я человек темный", вполне уразумел мысль о необходимости нравственных норм из книги Достоевского, которую читал вслух в больнице Миклашевич, ученик Алеся Ивановича Мороза.

У Быкова образ книги всегда выступает лапидарным и емким символом духовной культуры, причем культуры осознанной. Этот образ - символ сокрытой в человеке внутренней силы, той силы, на которую он опирается в своем сопротивлении бездушной воле судьбы. Вот в какой ряд вписываются "десяток хороших книг", не прочитанных Рыбаком, и огромный дедовский сундук с книгами, которые были еще в детстве прочитаны Сотниковым под умным руководством отца, героического комэска и скромного часовщика. В этом же ряду нелюбовь Рыбака к "книжной науке", его пять классов и учительский институт Сотникова. У Быкова все подробности значащи.

Эти "знаки" ведут к самым глубоким истокам того, что потом, в испытаниях судьбою, приводит человека к величию подвига или к низости падения. В повестях Быкова размежевание и противоборство центральных персонажей эпически оценивается тем, что Пушкин называл "мнением народным". В "Сотникове" носителями этого мнения выступают старый Петр, мать троих детей Демчиха, еврейская девочка Бася (за этими образами мерцает библейская символика - Старец, Мать и Дитя). И они, следуя простым законам нравственности - чувству достоинства, порядочности, благодарности, идут на смерть вместе с Сотниковым. Так проявляется органическая связь между зрелым миропониманием интеллигентного человека и изначальными нормами человечности, сложившимися в простом народе за многие века трудной его жизни на земле.

Другие сочинения по этому произведению