Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Гарнизон Брестской крепости под командованием капитана Ивана Зубачева, полкового комиссара Ефима Фомина и майора Петра Гаврилова в течение недели геройски сдерживал натиск 45-й немецкой пехотной дивизии. По некоторым данным, отдельные защитники Цитадели держались и в августе. Историк Эммануил Иоффе о первом подвиге советских бойцов в Великой Отечественной войне.

Статья основана на материале передачи «Цена победы» радиостанции «Эхо Москвы». Эфир провели Виталий Дымарский и Дмитрий Захаров. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по ссылке .

Тема Брестской крепости у многих ассоциируется с именем писателя Сергея Смирнова, который фактически открыл советскому народу Брест, его тайны, да и вообще героизм Брестской крепости. Свои исследования Смирнов строил на документальном материале: смотрел военные архивы, воссоздавал многие вещи. Именно благодаря ему многих защитников Брестской крепости потом наградили. Например, дали Героя Советского Союза майору Петру Гаврилову. В общем, Смирнов воссоздал правду.

Но есть и негативная сторона его исследований (возможно, Бреста это уже и не касается): после выступления писателя у многих советских людей возник такой стереотип, что военнопленный — это герой. А ведь фактически не все, только часть военнопленных — герои, остальных же назвать таковыми никак нельзя: часть из них дезертировала, часть сдалась добровольно, без геройского сопротивления.

Сергей Смирнов — первый летописец истории Брестской крепости

С Брестской крепостью связано много тайн и загадок. Например, ни в одной энциклопедии, ни в одном справочном издании, изданном в Советском Союзе и в СНГ, не говорится, что к началу войны Брест уже был фактически в руках немцев и в 7 часов утра наши оставили город.

В книге «О них молчали сводки» Александра Боровского, который до войны работал заведующим оргинструкторским отделом облисполкома и потом был одним из руководителей антифашистского подполья, написано: «Из-за беспечности наших железнодорожных органов немецкое командование сумело перебросить из-за Буга эшелон с запломбированными вагонами на Брест-Западный. В них были вооруженные немецкие солдаты и офицеры, которые заняли станцию, оказавшись в тылу наших пограничников и воинских частей крепости». Это одно свидетельство.

В книге кандидата исторических наук Гребенкиной «Брест непокоренный» приводятся такие данные: «Враг тщательно готовился к войне. Имел в городе и районах разветвленную шпионскую сеть. За несколько суток до начала войны в городе появились подозрительные военные подразделения. Так, майор Климов вечером 21 июня остановил колонну машин с военными, проверил у впереди идущего документы, понял, что это были немцы, хотя по документам значилась передислокация одного из воинских подразделений Красной армии. О своих выводах Сергей Григорьевич Климов доложил руководству. Майор Климов погиб в первые дни войны, защищая город Брест…

Еще до захвата города фашисты вывели из строя водопровод, электростанцию, телефонно-телеграфную сеть. Им были известны фамилии и адреса не только руководящих партийных советских, комсомольских, хозяйственных работников, но и многих рядовых коммунистов, бывших членов коммунистической партии Западной Белоруссии. Враг знал все важнейшие объекты, промышленный потенциал Брестчины… 22 июня в 9 часов утра фашисты захватили город, а в 14 часов карательные отряды ходили по имевшимся адресам, арестовывали коммунистов, советский комсомольский, хозяйственный актив, жителей еврейской национальности».

Участник обороны Брестской крепости, Герой Советского Союза Петр Михаил улы Гаврилов

А вот пример нераскрытой тайны Брестской крепости — участники штурма. Как оказалось, что фактически уже в первый день войны рано утром немцы оказались у стен одной из крупнейших крепостей и даже захватили ее часть? Загадка.

В официальных документах, например, в «Энциклопедии истории Белоруссии», говорится, что осада крепости была с 22 июня до конца июля, что против Бреста действовала 45-я дивизия со взаимодействием 31-й и 34-й пехотных дивизий 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии, а также две танковые дивизии 2-й танковой группы, описывается героизм и мужество защитников Брестской крепости, но нет ни слова об обстоятельствах, о том, как это случилось.

Если взять воспоминания немецких военачальников, генералов (которые, в общем-то, меньше лгут, чем наши), например, Франца Гальдера, то он отмечает, что «22 июня 1941 года, первый день войны, утренние сводки сообщают, что все армии, кроме 11-й, перешли в наступление согласно плану, и наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью». (Ведь направление главного удара ждали в другом месте: южнее, на Украине). «Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности… О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох, в казарменном расположении: самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, забрасывали командование о том, что им делать».

Для наших войск Брестская крепость оказалась ловушкой

В монографии, посвященной Брестской крепости (которая, кстати сказать, почти тридцать лет находилась под грифом «секретно»), полковник Сандалов пишет, что Брестская крепость оказалась ловушкой и в начале войны сыграла роковую роль для войск 28-го стрелкового корпуса и всей 4-й армии: «Командир 45-й немецкой пехотной дивизии 12-го армейского корпуса, которая выполняла задачу овладения крепостью, докладывал своему командованию, что план артиллерийского огня был рассчитан на ошеломление. Наиболее сильный артиллерийско-минометный огонь велся по цитадели крепости. Кроме дивизиона и артиллерии 45-й пехотной дивизии для артиллерийской подготовки противник привлек 9 легких и 3 тяжелых батареи, батарею артиллерии большой мощности, дивизион мортир. Кроме того, командующий 12-м армейским корпусом сосредоточил по крепости огонь двух дивизионов мортир 34-й и 31-й пехотных дивизий».

Фактически из Брестской крепости надо было выводить две дивизии, 30 тысяч человек (опять же, в большинстве источников говорится о 7,5 — 8 тысячах). «В момент открытия противником артиллерийского огня, — пишет Сандалов, — по Бресту и Брестской крепости, в ее цитадели находились следующие части и подразделения: 84-й стрелковый полк без двух батальонов, 125-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 333-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 131-й артиллерийский полк, 75-й отдельный разведывательный батальон, 98-й отдельный дивизион ПТО, штабная батарея, 37-й отдельный батальон связи, 31-й автобатальон и тыловые подразделения стрелковой дивизии, 44-й стрелковый полк без двух батальонов в форту 2 км южнее крепости, 455-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 158-й автобатальон и тыловые подразделения 42-й стрелковой дивизии».

И эти почти 30 тысяч человек, которых пытались вывести, оказались на открытом пространстве под сплошным огнем немецкой артиллерии. И когда в Москве все еще решали — стрелять или не стрелять, открывать огонь или не открывать в первые часы войны, в Бресте уже были горы трупов. «В результате неожиданно открытого фашистами артиллерийского огня и авиационных налетов застигнутые врасплох части гарнизона крепости понесли большие потери убитыми и ранеными. Особенно большие потери имели части и подразделения, находившиеся в центральной части крепости». Вот вам и загадки, и тайны Брестской крепости…

«Защитники Брестской крепости». Картина Петра Кривоногова, 1951 год

Что касается потерь, то достоверных цифр нет. Речь идет о тысячах. О скольких — можно только догадываться.
Из современной исторической литературы известно, что еще накануне войны многие военные чины на уровне майоров, полковников, начальников штабов, ставили вопрос о том, чтобы вывести эти две стрелковые дивизии из Брестской крепости. Разрешения они не получали.

Фактически это пытались сделать командующий 4-й армией генерал-майор Александр Коробков и генерал армии Дмитрий Павлов.

Там даже был такой эпизод: когда судили Павлова, в своих показаниях он говорил, что еще в начале июня отдал приказ о выводе войск из Бреста в лагеря, Коробков приказа не выполнил. После чего Коробков на том же суде заявил: «Виновным себя не признаю, показания Павлова категорически отрицаю. Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался». Но когда Павлов и Коробков оказались рядом, первый свои показания поменял, уже сказав, что «в июне по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста». Тогда и подсудимый Коробков парировал: «Я об этом не знал. Значит, Попова надо привлекать к уголовной ответственности». Вот такая там была, выражаясь современным языком, психотехника: никто своей вины не признавал, хотя людям, особенно на местах, было понятно, что дислокация вот этих двух дивизий в Брестской крепости с военной точки зрения, с тактической, со стратегической, — полный нонсенс.

Ну и потом события Французской кампании показали, что попытки обороняться методами использования крепостей уже отжили свое. Ведь фактически же в первый день войны Брестская крепость была уже в тылу у немецких войск.

Когда 45-я дивизия окружила Брестскую крепость, и основная масса немецких войск двинулась в глубь нашей территории, там осталось порядка 3−3,5 тысяч людей.

Считается, что оборона Брестской крепости (хотя никто не ставил задачу на оборону, задача была — вырваться) продолжалась три дня. В своих дневниках генерал-фельдмаршал Федор фон Бок пишет, что наступление началось согласно плану. «Странно, но русские почему-то не взорвали ни одного из немногих мостов через Буг». Поездка в Брест, Брестская цитадель. «К полудню приведен в порядок один из мостов, железнодорожный. Все понтонные мосты пока что в процессе наведения». Затем поездка в штаб 12-го армейского корпуса и танковый корпус Лемельзена. «В то время как на остальных участках все идет более или менее гладко, у Лемельзена возникли определенные сложности при переправе через Буг. Пути подхода к понтонному мосту оказались заболочены. Неприятель пока оказывает умеренное сопротивление». 25 июня 1941 года. «Только сейчас, после тяжелых боев, пала Брестская цитадель».

Памятник защитникам Брестской крепости и Вечный огонь

В воспоминаниях Гудериана говорится о том, что уже в начале войны у немцев были плавающие танки: «В 4 часа 15 минут началась переправа через Буг передовых частей 17-й, 18-й танковых дивизий. 4 часа 45 минут. Первые танки 18-й танковой дивизии форсировали реку. Во время форсирования были использованы машины, уже испытанные при подготовке плана «Морской лев». Тактико-технические данные этих машин позволяли им преодолевать водные рубежи глубиной до четырех метров».

Далее Гудериан пишет, что «особенно ожесточенно оборонялся гарнизон, имеющий важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг и Мухавец».
Личный пилот Гитлера, группенфюрер СС Ганс Баур в своих мемуарах пишет, что по прибытии в Брест Гитлер осмотрел новые германские гаубицы, которые использовались для обстрела Брестской крепости, описал Муссолини эффективность этого могучего оружия и ужасающие последствия его применения для гарнизона, для которого начало обстрела стало полной неожиданностью. По словам фюрера, много солдат противника погибло еще в казармах, поскольку ударная волна была настолько мощной, что у них просто лопнули легкие. Об этом читать больно…

А вот еще несколько интересных выдержек из воспоминаний Отто Скорцени (лучший разведчик Третьего рейха был в свое время в составе танковой дивизии, которая как раз находилась в районе Бреста и Брестской крепости): «У нас было 80 танков 1-го батальона 18-го танкового полка. Погрузились в воду Буга, чтобы через некоторое время выехать на противоположном берегу». (Это были новые подводные танки, специально изготовленные для операции «Морской лев», идеально герметизированные и оснащенные шноркелями, которые были использованы значительно позже на наших подводных лодках). «Третий сюрприз оказался неприятным для нас. Сам Брест пал очень быстро, но старая, построенная на скале крепость, которую завоевывали еще крестоносцы, оборонялась еще три дня. Не помогли ни интенсивный обстрел, ни бомбардировки».

Из тех 3−3,5 тысяч людей, которые остались в Брестской крепости, спастись удалось только десяткам. Фактически весь гарнизон был потерян.

Брестскую крепость обороняли воины 33-х национальностей

Несколько слов о руководителях обороны Брестской крепости. Считается, что эту обязанность взяли на себя трое: капитан Иван Зубачев, полковой комиссар Ефим Фомин и майор Петр Гаврилов. Генерал-майор Попов, командир 28-го стрелкового корпуса, дивизионный комиссар Шлыков, член военного совета 4-й армии, генерал-майор Пузырев, комендант 62-го укрепленного района, генерал-майор артиллерии Дмитриев, начальник артиллерии 4-й армии, генерал-майор Лазаренко, командир 42-й стрелковой дивизии, генерал-майор танковых войск Пуганов, командир 22-й танковой дивизии от этой «миссии» отказались.

Иван Зубачев, который, между прочим, был из Московской области, потом попал в плен тяжелораненым, не погиб, потом, в 44-м, — в концлагерь.

Брестскую крепость обороняли воины 33-х национальностей. Было немало выходцев с Кавказа. Даже среди трех руководителей обороны Брестской крепости — три национальности: Зубачев — русский, Фомин — еврей, Гаврилов — татарин.

Брест-Литовская крепость Российской империи вступила в строй действующих крепостей первого класса 26 апреля 1842 года. Началась героическая история, сопровождаемая дальнейшим укреплением и модернизацией, сделавшими мощнейшее оборонительное сооружение одним из лучших в мире.

О способности крепости к обороне полякам и красноармейца-м было известно практически всё. Следовательно, это не было секретом и для других. Почему же впоследствии солдаты вермахта получили приказ быстро выжечь из бастионов поляков, которыми командовал бывший русский офицер Константин Плисовский?

Взрыв алмазов

В удерживаемой полковником Плисовским крепости, хранились дубовые бочки, как значилось в бумагах арсенала, динамитом цитадели. Но когда их вскрыли, намереваясь использовать взрывчатку, то увидели изумительной красоты кристаллы.

Константин Плисовский, в юности увлекавшийся коллекцио-нированием минералов, сразу определил, что большая часть камней - редкая разновидность горного хрусталя, а примерно треть - необработанные алмазы.

Стала понятна причина прыти немецкого командования, бросающего на пулемёты массы солдат, и сделавших всё, чтобы не дать возможности защитникам отойти, а стремящихся запереть в крепости. Опытный офицер, участник Первой мировой войны, Константин Плисовский всё-таки ускользнул со своими бойцами из западни под носом у немцев.

Но из-за недостатка времени и физических возможностей он при всём желании не смог вывезти бочки с сокровищами. Однако же и немцам не достались ценности, что подтверждается архивными материалами. Так, куда же подевались бочки с драгоценностями?

Миссия комбрига

Командир бригады Семён Моисеевич Кривошеин (впоследствии военачальник Ве-ликой Отечественной войны, Герой Советского Союза), 22 сентября 1939 года вместе с немецким генералом Гейнцем Гудерианом принимал парад в Брестской крепости.

Его роль в поисках бочек с хрусталём-алмазами после того, как в цитаде-ли обосновались советские войска, если верить послевоенной западным источникам, была определяющей. Христи-ан Величко, завербованный в Белоруссии агентами абвера в 1937 году, после разоблачения и раскаяния помо-гавший искать сокровища, через много лет вспоминал, что под надзором сотруд-ников НКВД был в группе следопы-тов Кривошеина.

Его определили туда, потому что в 1940 году оказался на хозяйственных работах в Брестской крепости. В минуты затишья между боями он помогал бойцам Константина Плисовского сталкивать в затон Буга очень тяжёлые и крепкие дубовые бочки. Поляки говорили, что в бочках взрывчатка, от которой надо избавиться, что-бы она не досталась противнику.

Величко не поверил, потому что в бочках было что-то шуршащее наподобие камушков. Такие звуки не характерны для динамита, пороха и любой другой взрывчатки. Комбриг Кривошеин прямо сказал своим поисковиками, что в бочках «величайшей пробы ценности, которые необходимо найти и вернуть государству».

Христиану особенно запомнилось, что эту нелёгкую задачу Кривошеин называл миссией. Но выполнить её не успели. Началась самая масштабная и ожесточённая за всю историю война.

Немцы вели ужасающие бомбардировки и подрывные работы, стремясь покорить героическую крепость. Большая часть рукотворных подземелий была уничтожена. Тем не менее, Христиан Величко, оказавшийся после рас-пада СССР в Ган-новере, не сомневался, что утраченное можно вер-нуть. По его мнению, бочки в затоне, «покоят-ся почти на виду, но очень глубоко в одной из пустот, что сберегло их от бомб».

Просьба сидельца

Конс-тантин Плисовский оказался затем в Старобельском лагере в Луганской области, предпочтя советский плен фашистскому, где ждала неминуемая гибель.

Про-токолы допросов Константина Плисовского косвенно подтверж-дают, что он согласился на ограниченное сотрудничество, чтобы вернуть Польше, при-надлежавшее ей достояние.

Начальник Старобельского ла-геря, майор Пётр Супруненко утвержда-ет, что это - «драгоценные и полудрагоценные, в больших количествах, камни». Супруненко настаивал, что Плисовский со-глашался в присутствии польских представителей указать место, где лежат сокровища, но такой ва-риант был отклонён как непри-емлемый.

Но не повезло ли немцам, ненадолго оккупировавшим цитадель? Ответ - твердо отрицательный. В докладной записке Гитлеру перед тем, как наши войска выгнали немцев, Гейнц Гудериан писал: «Даже следов того, что необходимо было отыскать, мы не обнаружили. Надежда вернуть утраченное будет тогда, когда кре-пость станет нашей». Больше никогда крепость не стала немецкой.

Достояние империи

Вопрос оста-нется актуальным, сколько бы вре-мени ни прошло. Ведь ценности, не поддаваясь тлению, в денеж-ном эквиваленте колоссальны. Они принадлежат России, потому что горный хрусталь ещё в начале минувшего века был добыт в Белорецком районе Башкирии, а алмазы добыты в Якутии. Это подтвержде-но документально.

Ис-торический аспект немало-важен, но он останется в тени до тех пор, пока не отыщутся сокровища. Некоторые источники уверяют, что в Брестской крепости и её окрестностях под надёжной государственной защи-той клад совместно ищут русские и белорусы. Это действитель-но похоже на реальное поло-жение вещей.

Честно, мне всегда казалась странной история о героическом участии вайнахов в обороне Брестской крепости. Как можно было месяцами (такие сроки часто звучат по ТВ, но это ложь) биться с врагом страны, которая:

1) На заре своего становления обещала твоему народу свободу взамен на поддержку, а получив эту поддержку и победив белых - кинула тебя.

2) Устроила коллективизацию, а по сути отбор у тебя земель и скота в пользу государства. Взамен народу давались крохи, за которые, впрочем, нужно было батрачить побольше прежнего.

3) Устроила несколько волн "раскулачиваний" и репрессий против духовенства, общественных авторитетов и интеллектуальных элит, в ходе которых было сослано в Сибирь (и мало кто оттуда вернулся. Сибиряки, вы уж простите, но ваш край - не курорт) или расстреляно десятки тысяч "кулаков", мулл, проповедников и представителей горской интеллигенции. Мечети были превращены в склады, клубы или свинарники.

Учитывая все это, выглядят нелогичными утверждения о том, что вайнахи лезли в этой рубке на рожон. Вайнах сражается остервенело только когда за его спиной стоит родная земля, а не чужбина.
В общем, почитал я немного про штурм (на немецких ресурсах, спасибо Транслиту) и оборону Брестской крепости. Данных с "нашей" стороны крайне мало, потому что все драпали на восток, не вёлся никакой документооборот, учёт потерь или фиксация результатов боёв. Есть только смутные воспоминания некоторых очевидцев событий и "приказ N1" составленный в Доме офицеров 24 июня 1941 года (благодаря тому, что это приказ был найден в ходе раскопок в 48 году двое офицеров, значившихся в нем, были представлены к званиям Героя СССР посмертно- единственные из числа всех защитников крепости).
Итак, вкратце, как развивались события. В 4:15 МСК немецкая артиллерия начала ураганный артобстрел крепости, в которой на тот момент находились 42-ая и 6-ая дивизии, это, по усредненным данным, 9000 советских солдат + семьи офицеров. Судя по всему, атака застала врасплох гарнизон крепости, почти тысяча солдат погибло в казармах и на территории крепости в суматохе бегая туда-сюда. И это несмотря на то, что за час до нападения Германии в штаб гарнизона поступил приказ покинуть крепость, но, видимо, в командовании решили дождаться утра. В 4:23 три батальона немецких войск пошли в наступление и, не встретив особого сопротивления, прошли цитадель и закрепились на некоторых участках крепости. В 7 часов утра неизвестному числу "защитников" крепости удалось драпануть в сторону Беловежской пущи пока, спустя 2 часа, крепость не была полностью окружена немцами, а тысячи советских солдат пошли сдаваться в плен. Несколько уцелевших офицеров (лейтенант Виноградов, капитан Зубачев и другие) организовали оборону, и даже предприняли несколько попыток контратаковать (одна из которых была успешной, и они отбили какое-то строение) но немцы ввели дополнительные силы в крепость и с тех пор горстка советских войск предпринимала только попытки прорыва кольца окружения с целью скрыться в находящемся рядом лесу. Но каждая попытка заканчивалась уничтожением или сдачей в плен прорывавшихся. Так продолжалось несколько дней, пока последние полтысячи защитников цитадели 26 июня и несколько сотен защитников Восточного форта 29 июня не сдались в плен. Итого, по усредненным данным, из 9000 защитников крепости в плен на разных этапах обороны сдалось около 7000 солдат и офицеров, почти тысяча человек погибло в первую же суматошную ночь (по сути они были просто расстреляны), и ещё восемь сотен человек погибло в последующие 7 дней в попытках прорвать окружение.

По всем правилам войны штурмующие укрепления солдаты теряют раза в три больше живой силы, чем обороняющиеся. Но не в случае со штурмом Брестской крепости: в его ходе погибло меньше полутысячи солдат Вермахта.

Во всей этой истории есть ещё два интересных момента. Первый: большинство сдавшихся в плен солдат по возвращению указывали неверные даты своего пленения, отодвигая их на более поздние сроки (типа я бился до конца), но карты военнопленных составленные дотошной немецкой рукой вывели их на чистую воду. И второй: о легендарной обороне крепости в СССР не было толком известно практически ничего до 1957 года (если не считать пары статеек в газетенках в конце сороковых, основанных на слухах), когда кое-какую работу с очевидцами проделал писатель и историк Смирнов, написавший книгу и популяризировавший это сражение.

Сухой остаток: 9000 человек не смогли удержать мощное фортификационное укрепление больше 7 дней. 7000 сдалось в плен, 1800 было уничтожено, враг потерял в 18 (!!!) раз меньше живой силы.

Так себе подвиг... Особенно, если сравнить с обороной Бамута в "первую" русско-чеченскую, когда сотня по сути легковооруженных партизан целый год удерживала населенный пункт под натиском одной из самых мощных армий мира, и покинула село только когда его сравняли с землей. Так же, не было никаких сообщений о сдаче в плен хотя бы одного бойца. Вот чем надо бы гордиться, а не случайным участием наших соотечественников в провальной обороне прекрасно защищённого сооружения, раздутого впоследствии в очередной миф о силе русского оружия.

Ранней осенью 1939 года немецкие армейские части проходили через территории Западной Польши максимально быстро — впереди ещё держали оборону защитники Гданьска и Варшавы, под Радомом и Кутно, между Вислой и Бзурой рыли окопы в полный профиль потерявшие под авианалётами лошадей храбрые уланы, били из пушек по чёрным немецким танкам артиллеристы, а с Востока шла на земли Западной Украины и Белоруссии Красная армия. Люфтваффе специально отрабатывали над дорогами Польши возникшие в период войны в Испании приёмы воздушной охоты за отдельными целями и уничтожения колонн беженцев. До последнего человека…

Обычно принято считать, что буржуазная Польша разваливалась в считанные дни буквально на глазах под ударами немецких армий. Но почему-то практически все историки и исследователи периода Второй мировой войны забывают, что именно Польша, первой подвергшаяся немецкой агрессии, — конечно, не считая Чехословакии, — оказалась и первой страной, не вставшей на колени перед Гитлером и его бронированными ордами. И не только первой, но и одной из немногих! Славяне сопротивлялись отчаянно, значительно сильнее и успешнее, чем Франция, Бельгия, Голландия, Норвегия, Чехословакия, Дания. И значительно дольше, чем они.

Впрочем, как ни отчаянно бились поляки с превосходящими силами врага, к середине сентября 1939 года исход военных действий уже не мог вызвать никаких сомнений: западные союзники, обещавшие Польше помощь и поддержку, подло бросили её, обманув не только правительство, но и многомиллионный народ, обречённый на ужас гитлеровской оккупации.

— Мы должны показать русским, насколько сильно германское оружие, — назидательно сказал фюрер своим генералам. — Мы на время перейдём через демаркационную линию новой границы.

— Советы подойдут к ней ещё не скоро, — засмеялся Геринг. — Наши танки окажутся там быстрее.

Верховное командование вермахта дало приказ, и 19-й танковый корпус под командованием апологета «войны моторов» и «тактики блицкрига» генерала Гейнца Вильгельма Гудериана совершил молниеносный бросок из Восточной Пруссии. Как ножом рассекая польские военные части, во второй половине дня 14 сентября 1939 года корпус Гудериана взял город Брест-Литовск, который теперь называется Брестом.

Город никто не защищал — польские воинские подразделения находились в Брестской крепости, — поэтому немцы вошли на улицы без единого выстрела. Они свалились словно снег на голову. Конечно, поляки и белорусы, жившие в Бресте, не сомневались, что рано или поздно появятся либо русские, наступавшие с Востока, либо двигавшиеся с Запада немцы, но никто не ждал врага столь быстро. Испуганное население затаилось.

Воодушевлённые лёгким успехом немецкие части двинулись к Брестской крепости, намереваясь с ходу овладеть и ею, как городом, практически без единого выстрела. Гудериану очень хотелось показать себя в самом лучшем свете перед Гитлером — в прошлом году, во время аншлюса Австрии, генерал повёл свой корпус на Вену и почти треть танков оставил на дороге: они просто заглохли и застряли. Но теперь он пришёл в Брест-Литовск во всей красе и мощи, стремительный и неудержимый.

В крепости находился польский гарнизон. Он не был постоянным, а представлял собой не имевшее точного названия воинское объединение, наскоро собранное из солдат и офицеров разных родов войск, служивших в разбитой и отступавшей польской оперативной войсковой группе «Полесье». Короче говоря, в Брестской крепости поляки собрали уцелевшие остатки нескольких разбитых отступавших частей. Командовать этим своеобразным воинским соединением поручили бывшему офицеру русской императорской армии, ещё довольно молодому польскому генералу Константину Плисовскому. Его заместителем стал полковник Хорак.

Спешно сформированный гарнизон под командой генерала Плисовского состоял из трёх батальонов пехоты, батальона охраны, пары старых французских танков «рено» образца 1917 года, доставшихся полякам в подарок от французов после окончания Первой мировой войны, и сборной артиллерийской батареи. В ней насчитывалось порядка десяти стволов, в том числе зенитные орудия, но не было ни одного противотанкового. Хорошо ещё нашлись к каждой пушке по несколько лотков снарядов, а к пулемётам запас снаряжённых патронами лент. Автоматического оружия у польских пехотинцев не имелось — только карабины и винтовки.

Генерал Плисовский обладал определённым военным опытом, и, самое главное, он прошёл прекрасную офицерскую школу в русской императорской армии. Заранее предполагая, что немцы могут появиться около вверенной ему крепости внезапно, генерал приказал гарнизону оборудовать долговременные огневые точки для пулемётов, усилить охранение и занять оборону на внешних валах крепости. Он надеялся на крепкие и толстые стены цитадели, храбрость своих солдат и воинское счастье.

Отступать или сдаваться Плисовский не желал — честь русского и польского офицера не позволяла ему проявлять позорную трусость. Он решил сражаться до конца, но при этом прекрасно понимал, что шансов остаться в живых у него самого и оборонявших крепость солдат совсем немного. Немцы значительно превосходили польский гарнизон численностью, вооружением, огневой мощью и даже выучкой. Но не духом!

Первый штурм немецкие части предприняли в ночь с 14 на 15 сентября. Немного приведя себя в порядок после взятия Брест-Литовска и перегруппировавшись, германские части атаковали крепость со стороны города. Впереди шли танки Гудериана, за ними россыпью бежала пехота. Не стоит верить расхожей версии, что немецкие части не умели воевать в ночных условиях: они прекрасно вели бой как при свете дня, так и под покровом ночи, подсвечивая себе осветительными ракетами. Просто вермахт часто относился к ведению боевых действий как к планомерной работе и по ночам предпочитал отдыхать, одерживая победы днём.

Первый удар вермахта оказался очень сильным, и поляков тут же вышибли с внешних валов. Однако дальше немцам, как они ни старались, продвинуться не удалось, генерал Плисовский неплохо продумал и построил оборону крепости.

— Мы не станем зря терять солдат, — сказал генерал Гудериан и приказал артиллерии открыть огонь по цитадели.

Артобстрел оказался плотным, долгим, по-немецки методичным. Била издалека тяжёлая артиллерия, разнося всё фугасами и превращая день в настоящий затяжной кошмар. Обстрел начался с рассветом и продолжался несколько часов кряду. Наконец немцы решили, что любое сопротивление подавлено, и снова пошли в атаку. Это было 15 сентября 1939 года. Удар по крепости одновременно нанесли с трёх направлений — на первом вела наступление танковая дивизия, на втором гренадерская моторизованная дивизия и на третьем тоже танковая. Положение поляков оказалось в крайней степени тяжёлым. Немецкие танки сумели прорваться к самым воротам крепости с её северной стороны.

Тогда Плисовский приказал забаррикадировать крепостные ворота… старыми тяжёлыми французскими танками! Всё равно в бою от них никакого толку, а так они помогут удержать цитадель. Пушки по приказу генерала польские артиллеристы выкатили на прямую наводку. В том числе и зенитные орудия.

— Пулемётам отсекать пехоту! — приказал Плисовский. — Орудия: огонь!

Станковые пулемёты поляков срезали немцев кинжальным огнём из заранее подготовленных и укреплённых огневых точек. Орудия били прямой наводкой, и длинноствольные зенитки всё же прошибали крупповскую броню. Смертельная дуэль горстки храбрых защитников крепости и трёх дивизий немцев продолжалась до полной темноты.

Оставляя убитых, штурмовые группы корпуса Гудериана откатились назад, но перегруппировались и вновь пошли в атаку. Потом отступили, снова перегруппировались, опять отступили… И так каждые час-полтора: одна атака следовала за другой. Немцы упорно стремились завладеть крепостью. Генерал Гудериан хотел как можно скорее бодро отрапортовать фюреру о завершении операции, а проклятый гарнизон мешал ему, как острая заноза в интересном месте.

Каждой атаке предшествовала артподготовка — немцы не жалели снарядов. В крепости всё перепахало взрывами, много защитников цитадели погибло от осколков, взорвались склады боеприпасов и горели склады с амуницией, чадно коптя небо чёрным дымом. Но поляки держались. Они даже отчаянно контратаковали немцев и ходили на них в штыковую!

Но самое главное, — польский гарнизон не позволил противнику полностью замкнуть кольцо окружения и продолжал из последних сил удерживать небольшой мост через реку Буг на местечко Тересполь. По нему ночью переправляли раненых и вывозили убитых. Но всё равно казематы и подвалы очень быстро заполнялись новыми ранеными и телами героически погибших бойцов. Тем не менее поляки сумели выстоять и во время штурма 15 сентября. Правда, к концу дня у них осталось всего пять орудий и число защитников крепости значительно уменьшилось.

На рассвете 16 сентября над Брестской крепостью появились немецкие бомбардировщики и градом посыпались бомбы, превращая утренний лёгкий туман в багровые отсветы адского пламени. От грохота взрывов можно было оглохнуть — одновременно по крепости методично била немецкая артиллерия. Когда наступила тишина, никто не поверил, что всё кончилось. И действительно: вскоре вдали раздался гул танковых моторов и скрежет гусениц — немцы пошли на новый штурм.

Гарнизон сопротивлялся с яростным отчаянием обречённых, однако силы оказались далеко не равны. Два батальона немцев при поддержке танков атаковали укрепления около брестских ворот и захватили их.

— В атаку! — поднял солдат генерал Плисовский, и сам пошёл в штыковую на врага впереди атакующих.

Конечно, это следует расценивать как акт безысходного отчаяния смертников, и контратака поляков быстро захлебнулась. Отбить захваченные немцами укрепления им не удалось. Константин Плисовский был ранен. Его заместитель полковник Хорак получил контузию. Много польских солдат погибло и получило ранения.

А немцы, как заведённые, по какому-то установленному ими распорядку, продолжали упорно атаковать. Они почувствовали, как ослаб упрямый гарнизон крепости, и постоянно усиливали нажим: била артиллерия, прилетали бомбардировщики, потом шли танки, и за ними бежала пехота, поливая всё перед собой очередями свинца. Крепость горела. И всё же храбрые поляки выстояли и 16 сентября. С наступлением темноты немцы временно прекратили атаки.

Генерал Плисовский пригласил на совещание немногих оставшихся в живых офицеров и прямо сказал:

Поляки уход или из Брестской крепости в ночь с 16 на 17 сентября очень скрытно, переходя по единственному, как ниточкой связывавшему их с жизнью мосту на Тересполь, на западный берег Буга. Немецкие части не обнаружили отступления и продолжали бомбардировать крепость тяжёлыми снарядами. Утром 17 сентября они вошли в опустевшую цитадель…

22 сентября 1939 года в Брест-Литовске появились части Красной армии, которыми командовал комбриг Кривошеин. Немцы встретили «союзников» вежливо и достаточно радушно. В тот же день устроили совместный парад на главной улице, и, принимая его, на почётной трибуне рядом стояли немецкий генерал Гудериан и советский комбриг Кривошеин.

После парада русские пригласили «немецких друзей» на импровизированный банкет. После официальных тостов, в приватной беседе генерал Гудериан обронил, что его корпус понёс ряд серьёзных потерь под Брестом. Насколько известно из остававшихся долгое время под грифом секретности немецких трофейных документов, после почти трёх суток непрерывных боёв с польским гарнизоном Брестской крепости, специальные команды вермахта подобрали на поле боя и захоронили несколько сотен убитых солдат и офицеров. Конечно, необходимо признать, что и потери героических защитников цитадели тоже оказались просто ужасающими.

Начиная с конца сентября 1939 года и включительно до конца мая 1941 года в ряде районов Польши, которые первоначально оккупировала немецкая армия, а затем передала их под контроль Красной армии и советских властей, согласно договору о новой границе между СССР и Германией, работали специальные миссии немцев по эксгумации останков погибших солдат и офицеров вермахта и отправке их праха в Фатерланд. Работала такая миссия и в Бресте. Входивших в её состав офицеров регулярно приглашали на праздники и на парадах частей Красной армии неизменно ставили для «немецких друзей» специальную почётную трибуну. Потом немецкая миссия удивительно быстро свернула свою работу и в срочном порядке убыла в Германию.

Как раз в начале июня 1941 года…

После Второй Мировой войны в Советском Союзе Брестская крепость за свою героическую оборону была удостоена звания «Герой», по образцу Городов-героев СССР. Сегодня остатки этой некогда могучей цитадели у большинства людей ассоциируются исключительной с героической обороной в начале Великой отечественной войны. На самом же деле крепость не так проста и намного больше, чем кажется впервые оказавшимся там туристам.

Трудно будет найти на просторах бывшего СССР человека, который бы при словах «Брестская крепость» не представлял себе широко известные красные ворота цитадели. На самом же деле, легендарная крепость намного больше того, что видит большинство туристов. Как правило, туристы посещают только «облагороженный» участок, а именно сами остатки цитадели. Но кроме нее в систему Брестской крепости входит несколько десятков фортов, а также окружающие комплекс острова Кобринский, Тереспольский и Волынский. Наконец есть огромное количество вспомогательных строений и фортификаций: батареи, пороховые погреба, промежуточные казармы.

Представители Фонда развития Брестской крепости сетуют на то, что большая часть всех перечисленных выше объектов на сегодняшний день «утрачена» и скорее напоминает сталкер-зону. Все они просто не используются и не входят в туристический комплекс.

Некоторые форты разрушены. От них остались лишь фрагменты стен. Однако есть и уцелевшие, частично погребенные под землей форты, которые нуждаются в расчистке от земли и мусора. Кроме того, большая часть неиспользуемых укреплений может быть все еще опасна для посещения туристов. Таким образом, они не пригодны не только для культурного использования, но и даже для фотофиксации.

Важным моментом является еще и то, что сегодня большая часть как уцелевших, так и разрушенных фортов находится не на территории Республики Беларусь, а на территории Польши. Владимир Орлов, эксперт Фонда развития Брестской крепости, рассказывает о том, что на самом деле на территории бывшего СССР таких объектов огромное множество. Для военных они уже давно не представляют какой-либо ценности, а потому потенциал использования у них только один – культурный. К сожалению, легкого решения вопроса нет, и ни в Беларуси, ни в Украине, ни в Польше, ни в России с такими реликтами войны просто не работают.

Интереснейшие форты времен Второй мировой войны можно найти не только в Бресте. Они есть в польском Тересполе, украинском Новогеоргиевске, в Санкт-Петербурге. Более того, военные форты сохранились даже под Берлином (само собой нацистские) и даже тамошние власти не знают, как «облагородить» для туристов это мрачное наследие.

В данный момент фонд Брестской крепости работает над созданием масштабного культурного комплекса. Он также начал выпуск исторического журнала, посвященного Бресту и его крепости. Многие фотографии, которые в нем появляются, публикуются для широкой аудитории впервые. На протяжении последние 150 лет эти фото, схемы и чертежи хранились в архивах под грифом «секретно». Большая их часть находилась в России.

Секретов у Брестской крепости действительно много. База секретного архива содержит более 10 тысяч материалов! В их публикации помогает военно-исторический архив Москвы и Санкт-Петербурга. На сегодняшний день было рассекречено уже более тысячи материалов. В их числе 128 чертежей и карт крепости, более 500 профессиональных фотографий фортов, цитадели, батарей в разные годы. Все данные находятся в свободном доступе.

Есть много загадочных и интересных мест в странах бывшего Советского Союза. Вот хотя бы небольшой рассказ о том, который отважились законсервировать только недавно.