Пианист Евгений Кисин долгое время находился под прицелом советских телекамер, которые демонстрировали его не иначе, как вундеркинда и пророчили ему огромную популярность. Так и произошло, причем по обе стороны океана. И Евгений Кисин получил на Западе не просто мимолётную популярность, а обеспечил себе авторитет. Сегодня в Америке он является почетным доктором музыки в одной из престижнейших музыкальных школ и еще членом лондонской королевской академии музыки.

Легенда фортепианной музыки Евгений Кисин

К его имени прислушиваются и оно является очень авторитетным, подкреплено победой на большом количестве конкурсов. Среди них премия Шостаковича, Герберта фон Караяна, Артуро Бенедетти Миланджели.

Также он получал такие престижные международные награды, как например Grammy. Список оркестров, с которыми он выступал как солист, огромен. Его гастроли затронули все передовые страны, в которых понимают значение сохранения и развития классической музыки.

Московская консерватория для Евгения Кисина является особенным местом, там он выступал в последний раз более десяти лет назад и вот возвращение, да еще с таким важным поводом - тридцатилетие знаменитого оркестра Виртуозы Москвы.

Дирижером в этот вечер будет Владимир Спиваков, а звучать будет подлинная классика. Бах, Шенберг и Бетховен. Вообще послушать Бетховена в исполнении Евгения Кисина - это большая удача для всех поклонников классической музыки, потому что пианист долгие годы был увлечен музыкой немецкого гения и довел её исполнение до совершенства.

Что касается самого оркестра Виртуозы Москвы, то в нём собраны сильнейшие музыканты и эффект от их исполнения ошеломит каждого зрителя.

8 сентября следующего года Евгений Кисин сыграет сольный концерт в Москве в Большом зале консерватории.

Мировая премьера Первого струнного квартета Евгения Кисина в исполнении британского «Копельман-квартета» состоится 13 ноября в Камерном зале Московского международного Дома музыки. Сочинение знаменитого пианиста прозвучит в окружении квартетов Гайдна, Прокофьева и Пендерецкого. Евгений Кисин рассказал читателям «РГ» , почему начал сочинять музыку.

Композиторский дебют в России вы начинаете не с фортепианного сочинения, а с квартета?

Евгений Кисин: Это первый и единственный пока мой квартет. Просто захотелось попробовать написать что-нибудь для струнного квартета. Сочинил первую часть, какое-то время спустя – остальные три. Заняло у меня это несколько месяцев.

Вы давно начали сочинять?

Евгений Кисин: В детстве я писал много музыки. Начав играть по слуху в двухлетнем возрасте, я вскоре стал и импровизировать, а когда пошел в школу и научился нотной грамоте, смог уже записывать свою собственную музыку. Сначала я сочинял только для фортепиано, затем уже для других инструментов и для голоса. Но перепробовав разные инструменты, разные музыкальные стили, я вдруг почувствовал, что в моей голове перестала звучать собственная музыка. Было мне тогда лет 14, и я как раз начал активно концертировать. В течение многих лет я считал, что раз одно совпало с другим, значит, дело моей жизни - не сочинение музыки, а игра на рояле. Но несколько лет назад случилось неожиданное. Иногда по ночам, во время бессонницы в голове стали возникать музыкальные идеи, как правило, сочетания различных аккордов. Пришла мысль написать додекафонное танго, и в ушах уже звучали его приблизительные очертания. Спустя еще какое-то время мне захотелось закончить начатую еще в 1986 году и недописанную тогда фортепианную токкату. Написав цикл из четырех пьес для фортепиано («Meditation» , «Додекафонное танго» , «Интермеццо» и «Токката» ) и прекрасно осознавая, что это может быть графоманство и обычно люди, страдающие им, этого не осознают, я решил показать свои сочинения Арво Августовичу Пярту. Я спросил его: «Стоит мне продолжать сочинять музыку?» Арво Августович ответил, что несомненно стоит. Поддержка такого авторитетного композитора вдохновила меня, и я продолжил писать: для голоса с фортепиано, для струнного квартета, потом для виолончели с фортепиано. Отправляя свои сочинения на отзыв музыкантам, я ни в коем случае не предлагал их исполнить, неизменно прося лишь о том, чтобы они сказали мне честно свое мнение: «Если это плохо, так мне и напишите, я совершенно не обижусь» . Но я не только получал очень лестные отзывы от большинства моих адресатов, но некоторые из них даже взялись исполнять мою музыку! Я ни на что не рассчитываю и не претендую, просто не сопротивляюсь вдохновению и продолжаю сочинять.

Много лет я считал, что дело моей жизни – не сочинение музыки, а игра на рояле.

Вы сочиняете в минуты приливов вдохновения?

Евгений Кисин: В моменты вдохновения. Постоянно сочинять у меня нет времени.

Свои композиции включаете в концерты?

Евгений Кисин: Сейчас нет. В детстве играл. Помню, когда я был в первом классе и играл в школьном концерте, в афише значилось: «Кисин. Четыре пьесы. Исполняет автор» . Отыграв, я спустился в аудиторию и, проходя к своему месту, услышал мужской голос: «Вот он, автор» . Было это в ЦДКЖ.

Вы больше самоучка или все же консультируетесь у кого-то?

Евгений Кисин: Я показывал свои фортепианные пьесы только Пярту. Если решусь написать что-нибудь для оркестра, тогда обязательно обращусь к кому-нибудь еще. Когда я жил в России, я много общался с композиторами. Среди них были Тихон Хренников, Лев Солин, Михаил Меерович, Азер Рзаев, Рафаил Хозак, Владимир Дашкевич, Александр Чайковский и другие. Сейчас, к сожалению, среди моих близких друзей нет композиторов. Иногда, в основном, на фестивале в Вербье мне доводится встречать Родиона Щедрина, но всерьез мы с ним никогда не общались.

Когда вы планируете приехать с концертами в Россию?

Евгений Кисин: 8 сентября следующего года я сыграю сольный концерт в Москве в Большом зале консерватории. Это будет концерт памяти погибших журналистов, сборы от которого пойдут в фонд помощи их семьям. А в декабре будущего года я приму участие в фестивале «Площадь искусств» в Петербурге, где также дам сольный концерт и исполню Второй концерт Рахманинова с Санкт-Петербургским филармоническим оркестром под управлением Юрия Хатуевича Темирканова.

Небожитель мирового музыкального Олимпа, ныне здравствующий гений Кисин вышел на сцену Большого зала с букетом красных роз. Пианист положил цветы к портрету Анны Политковской, минута молчания... Кисин повернулся к залу, и горячая волна аплодисментов хлынула на сцену.

Единственный в Москве долгожданный концерт нашего любимого Жени открылся слишком волнительным звучанием торжественного Си-бемоль мажора Сонаты номер 29 Людвига ван Бетховена. Показалось, пианист действительно растрогался приемом его родной публики. Подданный Великобритании, гражданин Израиля Кисин не часто играет для нее.

Птенец Гнесинского гнезда, воспитанник Анны Павловны Кантор, его единственной наставницы на протяжении всей жизни, когда-то юный мальчик в пионерском галстуке, "поющий" на фортепиано, превратился в выдающееся явление в истории мирового исполнительского искусства. Пианист мира Евгений Кисин получил от этого благодарного мира всевозможные награды, титулы, почести и благоговейную любовь всех и вся.

Его кредо - музыка превыше всего. Не она ли призвала музыканта в этот день памяти погибших от насилия журналистов проявить ее, музыки, высокий гражданский долг - за свободу любого высказывания в искусстве и в жизни.

Личность Бетховена, его грандиозная 29-я соната, названная Антоном Рубинштейном "Девятой симфонией для фортепиано" достойно и уместно были выбраны Кисиным для Дня солидарности журналистов. “Hammerklavier”, заголовок данный самим композитором сонате, подчеркнул осознанный масштаб его замысла. Хаммерклавир - это инструмент, уже не клавесин, но еще не совершенный рояль. Бетховен однозначно указал на невозможность исполнения его произведения на устаревших клавесинах, только на инструменте будущего, с расширенным диапазоном, увеличенным количеством октав, с улучшенными техническими возможностями.

Огромное сочинение Бетховена звучало все первое отделение концерта. Первая часть - сонатное Allegro - типично бетховенский конфликт тем, сопоставление контрастов, мощь и слабость. Максимально раздвинутые звуковые границы, глубокие басы, высокая третья октава, действие и противодействие. Все это узнаваемый сформировавшийся стиль композитора, который увековечится в последнем его детище, Девятой симфонии. И вторая часть сонаты - быстрое скерцо, стремительный лендлер - вероятно, также вызревание чего-то - скоро мир услышит гениальнейшее скерцо из последней симфонии.

Третья часть - adagio sostenuto - очень медленная в фа-диез миноре и очень долгая. Прозвучали два глубоких унисона ля и до-диез, на обозначенной автором левой педали. Началась тема. И Кисин, не спеша, поведал то, что не знала ни одна душа в целом мире. Только ему известна была какая-то непостижимая истина, только он способен был ее распознать. Как он внимательно прислушивался к тому, что сам извлекал из глубин бетховенской мудрости. Будто просто соединял звуки, долго их слушал, постигая смысл, вел их к какой-то невидимой цели, забираясь все выше и выше к вершинам мироздания. И там, паря в божественных высотах духа, обозревал на равных с Бетховеном суть бытия. Небожитель. Простите за высокопарность. И все это сопровождалось устойчивым чувством, что пианист играет, нет, существует лично для тебя, столько сердечности и живого чувства в звучании инструмента, в его кисинской манере извлекать душу рояля. Нет расстояния, нет зала, нет людей между тобой и им.

Еще в 90-е годы часто бывая на концертах тогда еще Женечки Кисина я сознательно садилась на последнюю лавку второго амфитеатра. Эффект был всегда одинаковым - он рядом, он близко, он для тебя. Его исполнительская энергетика пробивает стены, неизменно оставаясь мягкой, сердечной, разливаясь теплом по всему телу.

Исполненная Кисиным третья часть бетховенской сонаты была, как раздумья пианиста в его книге "Воспоминания и размышления", в которой, по его словам, "охвачена вся моя жизнь".

Председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов перед началом второго отделения, объявляя лауреатов премии журналистов, вручил специальный знак премии Евгению Кисину и сказал: "Заканчиваем, все хотят музыки!"

Все жаждали музыки, все хотели Рахманинова. Прелюдии, самые известные, самые любимые. Это и было тепло, разлитое по всему твоему телу, твоей душе и всему миру.

Кажется, и аплодисменты были в манере пианиста. Мощные и нежные, проливающиеся из переполненных сердец. Люди подходили к сцене с цветами, и многие низко кланялись пианисту. Последний бис был Токкатой композитора Евгения Кисина. Блестящая, виртуозная, джазовая пьеса.

Публика бы аплодировала до утра, но чувство бережного и нежного отношения к уставшему Жене, заставила ее нехотя покидать зал. Все собранные средства организаторы от этого благотворительного концерта по традиции перечислят семьям погибших журналистов.

«Суровость Тютчева с ребячеством Верлена

Скажите - кто бы мог искусно сочетать

Соединению придав свою печать?»

Photo by Steve J. Sherman

На этот вопрос Осипа Мандельштама (из стихотворения сборника «Камень») сегодня можно ответить и так: Евгений Кисин может! Словно выточенная из слоновой кости китайская ваза, с резными сквозящими слоями и теплотой ощущения, свойственной этому материалу, музыкальная фактура произведений в исполнении этого необыкновенного пианиста и большого музыканта прозрачна и наполненна одновременно. Кисин прорисовывает каждую интонацию, передавая именно ту выразительность, которая в ней заложена, и каждую гармонию в своей краске, тончайшим образом слышит тональные переходы, при этом выстраивая непогрешимую музыкальную логику. Возможно ли сыграть самую трудную и самую длинную бетховенскую сонату, соч. 106, на едином дыхании, да так, чтобы по окончании Adagio sostenuto захотелось его услышать ещё раз? Как выясняется, да! Но музыка продолжалась. После перехода через паузу последнего такта Adagio sostenuto уже не возникало и мысли повернуть назад «ход истории», форма развёртывалась по цельному сценарию.

Allegro сонаты, вполне вероятно, прозвучало для многих неожиданно жизнерадостно, даже где-то ребячливо, отчего и возникла ассоциация с цитатой из Мандельштама. Более привычно исполнять эту часть, как начало «колосс сонаты, исполина», по выражению А.Рубинштейна, с гигантскими вратами вступительных аккордов, преграждающими путь недостойным этой сонаты, по мысли Р.Роллана. Но меня пианист совершенно убедил своим пониманием, исходящим, без сомнения, из детально и всем сердцем прочитанного нотного текста, из тональных и интонационных красок. Сам Си-бемоль мажор в то время ещё традиционно определял круг образов ясных, достаточно простых. Вспомним хотя бы бетховенскую сонату № 11, Си-бемоль мажор, соч.22, уж не говоря о всем известных произведениях в этой тональности, но преимущественно плагальные тональные соотношения внутри части эзотеричны, а излом полутонового сдвига в Си мажор и промелькнувший трагический си минор дают ощущение попадания в другое измерение. Евгений Кисин как бы вслух прочитывает музыку слог за слогом, интонация за интонацией, следуя за ходом мысли композитора и ведя за собой слушателя. В автобиографии, названной им «Воспоминания и размышления», пианист определяет себя как «Слугу музыки». Слуга, безусловно, от «служения», в высшем смысле слова. Именно поэтому он следует за автором, а не за сложившимися представлениями. И вот Scherzo, Аssai vivace логично идёт за Allegro, и нет необходимости искать в нём, как В.Ленц, скачки Фауста и Мефистофеля, сардонические (по выражению Серова) или ещё какие зловредные настроения. Однако Бетховен по-прежнему серьёзно болен, у него опять гнетущее настроение, с которым не всегда есть силы справляться. В письме другу, венгерскому виолончелисту Цмескаллю фон Домановцу, он называет себя «бедным, несчастным человеком». И в Adagio sostenuto Appassionato e con molto sentimento оптимизм уходит, безмерная скорбь переполняет музыку. Кисин играет так, что ясно - создай только эту часть, всё равно остался бы в веках. Грандиозное впечатление! Поиски духовной опоры не остаются без ответа, и вот - переход к финалу, торжествующие трели которого кажутся, несмотря на сложное отношение Бетховена к Богу, трепетом крыльев ангелов, которые прилетели на помощь к воззвавшему духу человека. Их много, они спешат поддержать, ободрить, отогнать чувство одиночества, спасают. Такой я услышала концепцию Евгения Кисина, цельную, оправданную, конгениальную.

Рояль фирмы Broadwood & Sons. Произведён в 1827 году

Сонату соч. 106, Бетховен обозначил как «Большую сонату для хаммер-клавира», то есть для фортепиано - инструмента с молоточковой механикой. В 1818 году тогдашний глава фирмы Broadwood & Sons Томас Бродвуд подарил композитору молоточковое фортепиано с шестиоктавной клавиатурой, сделав надпись на клавиатурном клапе: «Подарок в знак признания прославленного гения Бетховена». Инструмент оставался у Бетховена до конца жизни. До этого он пользовался роялем фирмы Érard, с тем же диапазоном, но предпочёл рояль, подаренный Бродвудом.

Рояль фирмы Érard. Фото Ольги Потехиной

Во втором, рахманиновском, отделении, с началом прелюдии Си-бемоль мажор, соч. 23 № 2, те, кому недостало, в силу привычки, героики в первой части сонаты, поняли, что Кисин, когда это заложено в тексте, играет мощно, масштабно, стремительно. До этого была прелюдия до-диез минор, соч.3 №2, философия и глубина исполнения которой, со сложными прекрасными гармониями в их редкостной полноте, когда все ноты звучат и составляют объёмные, выразительные аккорды, с первой секунды заставили зал замереть, и проникающая в глубину души фа-диез минорная прелюдия. Звучание абсолютно всех нот фактуры произведения и их абсолютные соотношения, воплощающие авторский замысел, - удивительная отличительная черта игры этого выдающегося пианиста. Если он сам служит Музыке, то его феноменальная техника, и природная, и приобретённая путём неустанного совершенствования, служит музыкальному образу. Каскады сложнейших аккордов, с немыслимой скоростью проносящиеся гаммы нужны Кисину для выполнения творческой задачи, хотя то, что технических преград не существует, слышно и создаёт ощущение абсолютной свободы в осуществлении творческого замысла. В каждой прелюдии открывается её мир, отличный от содержания других прелюдий. Именно детальная проработанность, отточенность произнесения текста делает каждую вещь особенной. Но есть общие черты в исполнении Кисиным любых произведений. Это - потрясающее звучание в любом регистре. Левая рука играет так же выразительно, как и правая, в выверенном ансамбле, не оставляющем ни одного смутного, непрослушанного уголка, самые верхние ноты звучат полно и объёмно, где это нужно. Ещё учась в восьмом классе МССМШ имени Гнесиных, Евгений исполнил так, как я, пожалуй, больше и не слышала: вся труднейшая полифония этого произведения развёртывалась, будто на ладони. Слава великому педагогу - Анне Павловне Кантор, заложившей бесценные основы исполнительского мастерства пианиста, для которого главная задача - с помощью совершенной техники донести смысл, образные особенности и всю красоту произведения до слушателя. На одном из концертов в БЗК Баба-Яга из « » стучала костяной ногой - тембр звука был именно костяным! Непостижимо! В соединении с природным обострённым слухом, любовью и эмоциональной чуткостью к музыке самого Кисина, такая фортепианная школа дала потрясающий результат.

На бис пианист исполнил Этюд А.Скрябина до-диез минор, соч. 2 № 1, Л. ван Бетховена си минор, соч. 126 № 4, и искромётную Токкату собственного сочинения, с элементами стиля джаз-фьюжн. Джаз не остался в стороне от интересов музыканта. Его герои в этом направлении - слепой джазовый пианист Арт Татум, Э.Фицжеральд, Л.Армстронг, Э.Хопкинс.

Обычно прославленный музыкант играет именно три биса, но бывает, что публика никак не отпускает исполнителя, особенно итальянская. В Болонье, в Teatro Comunale, в 1994 году он сыграл 13 бисов, а несколько лет спустя, в Неаполе, бисов было вообще 16!!!

Пианист предпочитает давать сольные концерты с перерывом не меньше, чем в два дня, иначе он не успевает, как сам говорит, «эмоционально наполниться». И уж когда играет, то эмоциональное потрясение испытывает весь зал, каким бы он ни был огромным.

Концерт 8 сентября был посвящён памяти погибших журналистов, в частности - памяти Анны Политковской. Пианисту была вручена премия Союза журналистов.

Евгений Кисин рано стал известен как один из трёх «главных вундеркиндов» страны. В троицу самых знаменитых детей входили и Максим Венгеров. Но звёздной болезнью он не болел никогда, посвятив свою жизнь искусству, а не славе. Сам о себе Евгений говорит, что в его детстве было всё: и беготня со сверстниками, и залезание на деревья, и футбол в школьном дворе с консервной банкой вместо мяча, и собирание марок, и даже солдатики. Я сама помню себя остолбеневшей от вида тогда ещё Жени Кисина, раскачивающегося на калитке школьного заборчика, как самый обыкновенный ребёнок, после фантастически исполненной в школьном зале сольной программы. Но когда Евгений рассказывает о том, как в трёхлетнем возрасте читал по слуху на разные голоса обработку Л.Толстого сказки о трёх медведях, становится ясным, почему под его пальцами мелодии тоже поют разными голосами и разговаривают друг с другом. Это ощущение живого искусства у него было с младенчества. В 11 месяцев он напел тему фуги И.С. Баха, которую играла сестра, Ля-мажорной из второго тома, а в 2 года и 2 месяца он уже играл по слуху, едва дотянувшись до клавиатуры, стоя на полу. «Музыка была главным в моей жизни всегда», - об этом Евгений говорит, просто отмечая это как данность.

Музыку слова он ощущал тоже чуть ли не с пелёнок. В детстве Евгений не только с удовольствием декламировал стихи, но и сочинял сам, как стихи, так и прозу. Сейчас он любит цитировать В.Войновича, говорившего, что «прозу писать труднее, чем стихи, потому что в стихах есть ориентиры - рифмы, ритм, а проза - как океан». Автобиографию Кисина опубликовало издательство «Арт-Волхонка». Свои стихи и прозу этот необыкновенный человек печатает, в частности, в американской газете «Forward», издающейся на идише, который пианист самостоятельно выучил уже в зрелом возрасте. Музыкант говорит, что в том, чтобы быть человеком мира и при этом ощущать себя принадлежащим своему народу, для него в этом нет никакого противоречия. Именно поэтому Е.Кисину доступно глубочайшее понимание музыки композиторов самых разных национальностей, и Бартока он играет так же органично, как , . Истинный человек мира. Но именно живущий внутри этого мира, не противопоставляя себя ему. Когда интервьюеры начинают в прямой беседе называть Кисина гением, на его лице это никак не отражается, он это пропускает мимо, как несущественное. И на просьбу молодого бразильского композитора начать продвигать его музыку, как Артур Рубинштейн продвигал музыку Вилла-Лобоса, он не отвечает советом сравнить свои вещи с творчеством Вилла-Лобоса, хотя ему и хочется. Ещё меня покорило высказвание Кисина по поводу очень известного композитора, который ему кажется проигрывающим в сравнении с великими: «Хотя, может быть, некоторые его вещи, которых я, к сожалению, еще не слышал, достойны такого сравнения. Не знаю.»

Во второй половине сентября Е.Кисин будет исполнять Второй концерт в Монте-Карло, Париже, Гамбурге и Братиславе. Далее будет много других выступлений. 14-го и 18-го декабря он выступит в Санкт-Петербурге со Вторым концертом Рахманинова и программой, исполненной в московском БЗК. С графиком гастрольных поездок пианиста можно ознакомиться на его персональном сайте: http://www.kissin.dk/concerts.html

Евгений Кисин является Почетным доктором музыки Манхеттенской школы музыки, почетным членом лондонской Королевской академии музыки. Евгений Кисин – лауреат премии “Золотой диапазон”, премии имени Д.Д. Шостаковича, премии «Триумф», премий Герберта фон Караяна, Артуро Бенедетти Микеланджели, дважды лауреат премии Grammy: за сольный диск с произведениями А. Скрябина, Н. Метнера, И. Стравинского и за запись Второго и Третьего концертов Прокофьева с оркестром “Филармония” п/у В. Ашкенази, а также других премий, связанных с записанными дисками. Вышел его новый диск с произведениями Бетховена: Третьей, Четырнадцатой, Двадцать третьей, Двадцать шестой и Тридцать второй сонатами, 32-мя вариациями до минор.

Евгений Кисин родился в Москве 10 октября 1971 года в семье инженера секретного предприятия и фортепианного педагога. В 11 лет он выступил на сцене Московского Дома композитров с сольным концертом, в 12 лет исполнил оба концерта Шопена в Большом зале Московской консерватории. Это был триумф. Его единственный и постоянный наставник в фортепианном искусстве - Анна Павловна Кантор. Кисин сотрудничал с такими выдающимися дирижёрами, как Г. фон Караян, Клаудио Аббадо, Зубин Мета, Юрий Темирканов, Владимир Спиваков, Е. Светланов, Серджи Озава, Владимир Ашкенази, Джеймс Ливайн. Любимые пианисты из ныне живущих: Г.Соколов, М. Аргерих, Р. Гуд, М. Перайя, Д. Баренбойм, В. Ашкенази.

Каждый сезон он выступает в Англии, Франции, Германии, Австрии, Италии, Испании, Швейцарии, Голландии, Соединенных Штатах. Раз в два с половиной года играет в Японии, на Тайване, в Гонконге и Южной Корее.

Все права защищены. Копирование запрещено

Легенда фортепианной музыки, современный гений, фаворит миллионов меломанов и авторитетный исполнитель Евгений Кисин даст большой сольный концерт в Москве. Этого события ждут многие, и если вы хотите оказаться в числе присутствующих на программе - пора покупать билеты на концерт Евгения Кисина на нашем сайте.

С детства Евгений стал объектом пристального внимания. Талантливого мальчика называли вундеркиндом и пророчили феноменальный успех. И как в воду глядели: Кисин пользуется сумасшедшей популярностью во всем мире! Не поддаются подсчету премии и звания, которыми награжден музыкант. Огромен список ведущих оркестров, звездных музыкантов и прославленных дирижеров, с которыми он делил сцену. Плотный график гастролей сменяют занятия в престижных школах в качестве преподавателя музыки.

Стоит ли сомневаться, что его концерт в Москве - большая удача для ценителей классической музыки? Мэтр фортепианного искусства с оригинальной техникой игры подарит слушателям незабываемый вечер, на котором сотрутся границы времени и стран. 8 сентября останется лишь ее величество Музыка с потрясающей энергетикой и океаном чувств! Спешите купить билеты на концерт Евгения Кисина в Большом зале консерватории.