Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

"В мире Шекспира безволием не интересовались, а интересовались рыцарственностью. Гамлет - это волевое начало, а не безвольное". Так писал Борис Пастернак, когда брался за перевод великой трагедии Шекспира. Гамлет - рыцарь, он ЖАЖДЕТ. Жажда движет им, и не так важно жажда чего, в данном случае - мести, но мести праведной, христианской. Как принято считать...

Это самая длинная пьеса Шекспира, таящая в себя груду подводных камней. Прежде всего ее опасность в том, что Шекспир был не только выдающимся писателем, но и драматургом, и лучше любого постановщика знал КАК все должно выглядеть на сцене. Поэтому, любой, кто берется за пьесу взваливает на себя тяжеленную ношу. А - Не быть вторичным Б - Не быть скучным, так как основа всей поэзии Шекспира - РИТМ. Именно темпоритм - абсолютная база для воплощения спектаклей по этому автору.

Лев Додин - непотопляемый крейсер. Будучи десятки раз обвиненным в любви к наготе на сцене, обсценной лексике, неким фривольностям. Он остается лидером классического театра, при этом абсолютным радикалом. Его пытливый ум, интуиция, знание современного театра двигают его вперед. Он все время рождает новую форму и одновременно никогда не попадает в списки певцов новой драмы. В Вишневом саде - он раскрыл связь Вари и Лопахина, показал настоящий сад, гениально решил пространство и способ существования героев. В Коварстве, казалось бы, абсолютно нафталинной работе Шиллера, создал такой градус, что напряжение физически висит в воздухе. В 71 год мастер ставит так, как ставят голодные, яростные, молодые таланты. Осознавая время, фабулу, неоднозначность материала, веяния современности было принято единственное верное решение - не ставить по одному тексту о Гамлете, а писать сборное сочинение по разным текстам. Де факто писать новое произведение по мотивам.

Темпоритмически мастер сработал гениально. 2 часа без антракта без потери каждого из основополагающих смыслов. "Сведи к необходимости всю жизнь, и человек сравняется с животным". Перерождение принца стремительно. Жажда отмщения рождает звериную энергию. Тугая, плотная манера режиссуры Додина заставляет искать над потолком еще пространство, и казалось бы, совершенно безумный Лопахин Данилы Козловского из Сада, тут сатанеет до беспределья. Если там он истошно кричал и надрывно пел My Way, то тут в его подчеркнуто ироничных скороговорках сидит реальная злоба, сука жизнь, и он это прекрасно знает. Гамлет говорит отлично от любого другого героя пьесы. Он режет словом, бьет им, он идет к своей цели. Он баловень судьбы, он амбициозен, власть может быть его, но он меняет все ради того, чтобы отстоять отца. Додин ставит историю долга.

Но грандиозная постановка вопроса в ином, и это делает спектакль Додина авангардным во всех отношениях - А почему собственно принято оправдывать принца? Все ли средства хороши? А не преступление ли оправдывать праведным отмщением реальное преступление. Этот вопрос проходит красной нитью. Додину не интересно удивить декором, сцена подчеркнуто аскетичная. Единственное,что имеет значение это чувства и их хаос. Спектакль пропитан еще одной энергетикой, которая работает только у Додина. Сексуальной энергией, эротизмом. Много лет я ломаю голову, почему важнейшую тему в жизни людей- страсть, влечение, трусливо обходят стороной другие большие мастера и получаю ответ - Просто не знают как с этим работать. Додин знает. Возможно, только он.

Актерски работа проделана феноменальная. Трио Козырев- Курышев- Иванов бесподобно. Именно оно проговаривает основные посылки и задумки Додина. Каких-то героев мастер убирает вовсе, каких-то выводит на передний план. Прежде всего Гертруду. И не зря, нашлись те, кто в шутку сказали, что спектакль стоило назвать "Гертруда". Ксения Раппопорт выдает роль всей жизни. Это эталонная работа. Нервная,огненная, бескомпромиссная. Женщина хочет счастья. В мире, где привычным стала ее рабская покорность. Офелия не жалкая, робкая неженка. Ее стебель гнется, но не ломается, здесь она пусть и в слезах, но полная воли. Разумеется, не обойти вниманием работу Данилы Козловского и тут моя жизнь оборвется, меня закидают его поклонницы и обвинят, что я ему просто завидую. Хотя, я всегда буду любить этого актера, уважать и радоваться его победам. Он играет тут честно, рьяно, талантливо, но я не вижу новых красок по сравнению с Лопахиным. Это тот же Лопахин, но в других костюмах. Там он остался один в прекрасном саду, волной уничтожив соперников, тут точно так же один, но на скудном пепелище. Лопахин для меня был ярче, глубже, пусть и менее безумный.

Спектакль окончится смертью всех и вся. В до предела наэлектризованном воздухе современности. Где все решает количество голов и оружия. В мире, где культура забита в пыльные углы, исламский террор сопряжен с православным напором и пустотой, где консерваторы костерят либералов и наоборот, где сожжение книг давно стало нормой, а единицей обмена становится человек. Где прошло 400 лет с момента написания Гамлета, Додин показывает в очередной раз, то,что описывали мастера прошлого - цветочки. Все стало страшнее. То, что казалось Шекспиру адом одного, стало адом всех. Подобно, детской игре, на сцене будут открываться и закрываться ячейки, и в них будут исчезать герои спектакля. Ровно так же, как в нашем мире. Где в фильме "Юрьев день" Кирилла Серебренникова, сын героини, которую играет Ксения Раппопорт, куда-то отошел от матери, в совершенно безлюдном месте и исчез. Он не убежал, не умер, не украден. Его просто нет. Он пропал. Как, куда, возможно ли это? И именно в такой атмосфере все еще решается вопрос - "Быть или не быть".

Пс - Если выделить сухой остаток - с точки зрения театра, его основ - это шедевр.Но второй раз я не хочу. Минимум 8-10 спектаклей МДТ меня волнуют больше. Я не потрясен. И впервые со времен Портрета с дождем, я не испытал катарсис.

«Гамлет» в МДТ Европы - сочинение для сцены Льва Додина по Саксону Грамматику, Рафаэлю Холиншеду, Уильяму Шекспиру, в переводе Бориса Пастернака. В главных ролях - звёздное трио: Ксения Раппопорт, Данила Козловский и Елизавета Боярская. Подробнее о постановке расскажет наш корреспондент Екатерина Балуева.

Life"s but a walking shadow, a poor player

That struts and frets his hour upon the stage

And then is heard no more. It is a tale

Told by an idiot, full of sound and fury,

Signifying nothing.

«Macbeth»

Лев Додин, конструируя своего «Гамлета», использует пьесу Шекспира в качестве одного из источников. В программке также указан Саксон Грамматик, который в «Деяниях Данов» восхваляет Гамлета за его невыносимую жестокость: принц не только расправляется с прототипами Полония, Розенкранца и Гильденстерна, но и закалывает короля и сжигает заживо гостей замка. Кроме того, упомянут Рафаэль Холиншед, чьи «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» послужили основой для создания трагедий «Ричард III», «Король Лир» и «Макбет».

Художник Александр Боровский прячет образцовую тюрьму Эльсинор в строительных лесах. Герои свободно перемещаются по каркасу сцены, застывают на лестницах, спускаются в зрительный зал, выходят в фойе. На протяжении всего спектакля принц методично укладывает в могилы своих близких. Действие напоминает диковинную игру в шахматы с рыцарем смерти: фигуру сметают, клетку заколачивают, до тошноты противен военный марш могильщиков и стук их молотков. Жертвы летят с большой высоты, умирают с грохотом, мертвецы становятся фундаментом будущего государства.... За стенами Эльсинора есть и другой мир, который случайными всплесками солнца и пронзительной музыкой Шнитке иногда проникает в замок. Есть выбор - уйти или остаться. Но поставить на паузу одержимость властью невозможно. В Гамлета (Данила Козловский) вселился дух его отца. Идея захвата трона чёрным облаком живёт в его голове. Этот Гамлет окончательно перешёл на тёмную сторону и отрастил себе длинную, зловещую тень Макбета. Главный монолог «проглатывается»: принц не размышляет, он действует. Столичные трагики Горацио, Марцелл, Бернардо, блистательно сыгранные Сергеем Курышевым, Игорем Ивановым и Сергеем Козыревым, перекликаются с образами трёх ведьм. Остальные персонажи, удобно расположившись в креслах партера, готовятся посмотреть хороший, классический спектакль, а получают вместо него современную пьесу про собственные кошмары.

Гертруда (Ксения Раппопорт) - дьявол в деталях. Грациозная хищница с капельками красного лака на ногтях - «эта леди не забыла окровавленного горла». Вначале она больше похожа на сестру Гамлета: королева молода и энергична, у неё мальчишеская стрижка и мужской костюм. Гертруда танцует танго с собственным сыном чуть более страстно, чем допустимо. Но Ксения Раппопорт сознательно приглушает краски своей героини, уводит её в сумрак - на первом плане всё же должен оставаться принц Гамлет... Клавдий (Игорь Черневич) с мягким, безвольным ртом нужен ей для любви, а не для войны. Тандем сильной женщины и слабого мужчины - ещё одна примета времени. У Клавдия на футболке надпись «I’m the king» - вероятно, чтобы не забыл о своём высоком положении. У всех персонажей, кроме опытного царедворца Полония (Станислав Никольский), тщательно маскирующего свои симпатии, в качестве знамён - портреты на майках, словно у героев стеклянное нутро, и мы видим, что (а точнее - кто) у них на сердце.

Офелия Елизаветы Боярской совсем не похожа на нежную, невесомую нимфу, изображение которой соткано в технике сфумато. Она - главная «фанатка» принца Гамлета. Эта Офелия Гамлету - пара. Верный друг, соратник, подельник. Она действует женскими методами. Когда принц не обращает на неё внимания - уходит, яростно прищёлкивая пальцами: она уже знает свой следующий ход. Гамлету летит кружевная «весточка» - принц ловит эту блесну и мгновенно исчезает под сценой... Влюблённые более всего напоминают чету только что поженившихся Макбетов. И от Офелии избавляются - как от конкурентки, способной произвести на свет ещё одного претендента на престол...

«Гамлет» Льва Додина - чёрно-белое кино, кадры которого иногда кровоточат: алыми лоскутами в костюмах Горацио, Марцелла и Бернардо; красной обувью Гертруды и Клавдия - вечной уликой, говорящей о том, что путь к власти проходил по щиколотку в крови.

Гамлет - безумный флейтист, решивший очистить королевство от крыс. Да вот незадача: последней из них окажется он сам... Мышеловка захлопнется. Флейта обратится сначала в позвоночник Йорика, а потом в оружейный приклад. Принц исполнит свой последний танец на крышках гробов, и играючи, с лёгкостью артиста бродвейского мюзикла, сам спустится в преисподнюю. В финале останутся только трагики и огромный плазменный экран, на который транслируется речь нового правителя. Фортинбрас будет краток: бесцветно посчитает количество погибших и возьмёт ответственность на себя.

Покидаешь МДТ, и долгим шлейфом тянутся вопросы... Гамлет может быть любым? Достаточно ли звёздного статуса и холодной кинематографической мужественности для того, чтобы сыграть главную роль? Почему Гамлеты сегодня перерождаются в Макбетов? За этой метаморфозой ощущается пессимизм автора: искусство не способно изменить людей, точно так же как оно не может вылечить человека от одиночества. Но образ Гамлета, сброшенного с гуманистического пьедестала, становится не более объёмным, чем принт на чёрной толстовке, а его глубина и сложность превращаются просто в слова, слова, слова...

В Петербургском Малом драматическом театре - театре Европы идут последние приготовления к завтрашней премьере. У Льва Додина новый «Гамлет». Он одет в джинсы, внутри - шварцевский дракон, и месть для него является смыслом жизни. Таким шекспировского героя представил один из самых значительных театральных режиссеров современности. В главных ролях - звезды, известные и театралам, и любителям большого коммерческого кино.

Хочешь, чтобы твой спектакль сочли современным, одень Гамлета в джинсы. Этому режиссерскому рецепту уже полвека. Но главные новации не в одежде, а в поисках новых или хорошо забытых смыслов. Гамлет Льва Додина - это не «слабость воли при сознании долга» и не стремление к справедливости, а воплощенная месть.

«Чем дальше ты от него отходишь, чем ты наглее в этом смысле, раскрепощеннее, свободнее и честнее по отношению к тому, что ты делаешь с этим произведением, тем, как мне кажется, больше уважения и серьёза к этому тексту и всем этим вопросам», - отмечает актёр Данила Козловский, исполнитель роли Гамлета.

Возможно, поэтому знаменитые гамлетовские монологи Данила Козловский произносит иронической скороговоркой. Зачем повторять хрестоматийное «быть или не быть», когда жизнь требует другого - «бить или не бить»? И как сделать так, чтобы удар получился больнее? Он убивает Полония где-то там, за сценой, и, похоже, не испытывает никакого сожаления. Идея мести превращает Гамлета в одержимого убийцу, который преследует и практическую цель - вернуть себе корону. Еще 30 лет назад такого героя сочли бы отрицательным.

«Каждое время отвечает на вопросы о том, кто сегодня Гамлет, что сегодня Гамлет. Поэтому все Гамлеты разные. Вопросы не волевой интерпретации, а просто, потому что сегодня это так слышно, так звучит», - объясняет художественный руководитель и директор Малого драматического театра - театра Европы Лев Додин.

Лев Додин считает Шекспира лишь одним из интерпретаторов древней легенды о Гамлете и наделяет героев новыми чертами. Так, Гертруда причастна к отравлению своего первого супруга и ненавидит сына, который пытается разрушить построенное на крови счастье.

Отношения Гертруды и Клавдия режиссер вытаскивает из алькова на авансцену. Художник Александр Боровский одел монаршую чету в красную обувь, показывая, что они связаны не только страстью, но и преступлением. Гертруда в исполнении Ксении Раппопорт больше напоминает другого шекспировского персонажа - леди Макбет.

«Если бы Гертруда занималась политикой, то она бы мир погубила. Об этом у нас в спектакле речь и идёт. Там есть замечательная фраза, что насилие всегда ведет к насильственным концам. Все, что начинается с насилия, к нему и приводит», - говорит народная артистка России Ксения Раппопорт, исполнительница роли Гертруды.

Всё пространство сцены - это фактически кладбище, куда один за другим попадают герои этой трагедии. Как ни странно, в спектакле нет Лаэрта и нет финальной дуэли, которую ждет зритель. А Офелия все та же - тоненький луч света в мрачном Эльсиноре.

«Ощущение бездны под ногами только увеличивается. Она, вроде, пытается Гамлета из этой бездны вытащить, но обратного пути нет. Мы встречаем Гамлета и Офелию в точке невозврата, когда их любовь перестает быть чистой, настоящей, трепетной, когда его слишком глубоко заволокло в эту бездну», - говорит актриса Елизавета Боярская, исполнительница роли Офелии.

К финалу спектакля почти все участники драмы отправляются в могилу. Причем, Клавдий добровольно выпивает яд, отвечая этим поступком на гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?» А победивший Гамлет превращается в самодовольного властителя. Победитель дракона сам становится драконом.

Ту или иную интерпретацию «Гамлета» бывает очень удобно описать через какое-то одно главное искажение оригинального текста пьесы. Например: в спектакле Робера Лепажа в Театре наций все роли шекспировской трагедии играет единолично Евгений Миронов. В «Гамлете» Томаса Остермайера в берлинском Shaubuhne датский принц толст, некрасив, носит корону вверх ногами и страдает синдромом Туретта. В спектакле «Гамлет - точка G» в Театре Луны действуют исключительно леди в сексапильных нарядах. И так далее.

Со спектаклем Льва Додина такой фокус не пройдет. Режиссерские модификации можно перечислять бесконечно. Офелия (Елизавета Боярская) приходится Полонию (Станислав Никольский) не дочерью, а сестрой; ее убивают Клавдий (Игорь Черневич) и Гертруда (Ксения Раппопорт) без штанов. Лаэрта, то есть брата Офелии, нет вовсе, как нет и еще гурьбы персонажей, включая Горацио, а также бедолаг Розенкранца с Гильденстерном. Мысль о самоубийстве посещает Гамлета сразу после секса, и своим «Быть или не быть» Гамлет не иначе как советуется с томно обмякшей Офелией.

Все склонны к помешательству, все носят черное и современное; на футболке у каждого - портрет кумира (у Гамлета - бывший король плюс половина лица самого Гамлета, у Гертруды - Клавдий, у Офелии - Гамлет). Место действия - партер и разобранные подмостки, окруженные трехярусными строительными лесами; пять актов укладываются в два компактных часа пятнадцать минут без антракта.

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

В «Гамлете» Льва Додина вырисовываются два плана. На первом Данила Козловский (плохо) играет на флейте, зрители аплодируют; на втором - одержимый оппозиционер сочиняет компромат на действующую власть. На поверхности - эротическая сцена с участием Елизаветы Боярской и Данилы Козловского; в идеальном и герметичном мире режиссерской концепции в этот же момент - соединение в едином образе тем смерти, плоти и любви. Снаружи - невнятный криминальный детектив на стройке (трупы натуралистично сбрасывают с верхотуры в трюм); по смыслу же - адаптация модели мироздания с приветом шекспировскому театру «Глобус» с ярусами и подполом, с «адом» и «раем», в которой реализуются абсолютно постмодернистские задачи.

Исполнение артистами спектакля представляет собой захватывающий процесс натягивания индивидуальной органики на угловатую арматуру режиссерской концепции, весьма шизофренической с точки зрения психологического реализма. Например, Гертруда, в одном монологе которой перемешаны реплики из самых разных частей пьесы, вдруг предлагает Гамлету вытереть кровь с лица. Так как никакой крови, разумеется, нет, актриса Ксения Раппопорт честно изображает помутнение рассудка. А усталый Клавдий в черных трусах и красных мокасинах, видя, как его жена ныряет в трюм, констатирует: «Ну что ж, выпью и я» - делает глоток из фляжки для виски и ныряет следом. И конечно, финальная реплика Фортинбраса («На это царство мне даны права»), явленного с плазменного экрана в виде бесхарактерного депутата, обескураживающе прямо рифмуется со сводками государственных СМИ.

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

Узнать большое о спектакле Додина «Гамлет» можно, посмотрев с режиссером, которая состоялась после премьеры 6 апреля.

Исполнители центральных партий наполняют тихое пустое пространство интонациями чуть ли не документального правдоподобия. Им в противовес периодически возникают из-под пола Сергей Курышев, Игорь Иванов и Сергей Козырев в качестве трио бродячих артистов. Их устами вещает обаятельный ветшающий старый мир с жирными и живыми интонациями сказочного театра. Не зря они обитают там, где довольно скоро по ходу действия обозначится всеобщее кладбище.

В конце концов, концептуальное значение «Гамлета» Льва Додина - прямолинейное безрадостное предзнаменование, рассказывающее о бессмысленности политической борьбы (Гамлету нужен трон и не более) на фоне краха европейской цивилизации (за нее отвечают совершенно беспомощные и растерянные Клавдий и Гертруда). Один мир закончился, при этом новый, кажется, будет еще хуже прежнего. В общем знаменателе которых торжествует главный герой этого безвременья - он красив и циничен, самоуверен и груб.

Интеллектуальный ребус, злободневное высказывание нестареющего мэтра? Да, лучше не скажешь. Но еще это и действительно «спектакль с Данилой Козловским» - медийной персоной, любимцем публики, которая привыкла встречаться с ним на блокбастерах про огонь, самолеты и Киевскую Русь. В родном МДТ спектакль, должно быть, идет совсем иначе, но на московских гастролях он обретает еще и вот это светское, хищническое измерение. Тебе нужно увидеть, чтобы поверить.

«Гамлет», сочинение для сцены Л. Додина по С. Грамматику, Р. Холиншеду, У. Шекспиру и Б. Пастернаку, – постановка, удостоенная «Золотого софита» как лучший спектакль большой формы и «Золотой маски» за роль Гамлета в исполнении Данилы Козловского.

К своим 33 годам он доказал, что не стоит от него ждать ничего ординарного и уложенного в привычные рамки. Когда вы надеетесь на продолжение успешной франшизы о жизни московского топ-менеджера, он неожиданно и элегантно располагается на сцене двух главных театров России, свингует, танцует степ и баритоном возвращает вас во времена «крысиной стаи». И только вы удобно устраиваетесь в бархатном кресле Большого, как Козловский с легкостью перемещается на многотысячную площадь и дает концерт, который не скоро забудет Дворцовая.

«Что ж вы думаете, со мной это легче, чем с флейтой? Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя» («Гамлет» в переводе Б. Пастернака)

Пока вы оцениваете первый его продюсерский проект и разбираете на мемы скетч под Бобби Де Ниро, Данила уже оказался в режиссерском кресле и, находясь то за камерой, то перед ней, поднимает на дыбы огромные стадионы Москвы, Краснодара и Лондона. Вы открываете его интервью и вместо подробностей нелегкого существования актера в профессии читаете рассказ о технике съемки «внутри футбола», о преимуществах камер на сегвеях или тросах, спайдеркамах и кейблкамах. Теперь вы усиленно «топите» за «Метеор», поверив в киношный футбольный клуб Козловского как в реально существующий, а в этот момент для него в Праге за одну ночь высаживают поле из 50 000 цветов, чтобы оскароносный режиссер Мишель Гондри снял свой рекламный видеошедевр. Пока вы пересаживаетесь в специально воссозданный вагон «Восточного экспресса», отправляясь с героем Данилы в любовное приключение, он уже читает рэп во Владивостоке и правит кулаками не слишком ровные криминальные носы.

Поэтому, направляясь в один из лучших театров Северной столицы, мы чувствовали себя подготовленными и, памятуя о Лопахине (предыдущей театральной работе Данилы Козловского в спектакле Льва Додина «Вишневый сад»), исполняющем My Way старины Фрэнка с энергетическим потенциалом в несколько тысяч вольт, удивить нас было трудно. Но ему снова это удалось.

Екатерина Тарасова в роли Офелии

К «Гамлету» Додин пришел, по его собственным словам, преодолевая внутреннее сопротивление. Козловский тоже долго рос и долго сопротивлялся – «копил багаж». То, как один и второй распорядились собственными ­размышлениями и багажом, вылилось в спектакль-исследование сложного явления «гамлетизма»: насколько творящие зло осознают, что творят зло? Что это: здоровый прагматизм или одна из форм безумия? ­Всепоглощающая потребность поступить именно так или невозможность поступить иначе?

Для великого гуманиста у Гамлета слишком длинный след из злодеяний и убийств. Как и у всей истории гуманизма непрерывный след из жестоких войн и кровопролития.

Так, может, мы слишком оптимистичны в своей оценке гуманизма? Может быть, вся наша история есть история варварства, пусть интеллектуально развивающегося, но основанного на принципах ненависти, стяжательства и терроризма? Возможно ли, что даже самая великая цель не стесняется расправы и убийства? И даже эфемерное обещание власти способно вмиг сдуть с нас тонкий налет духовности и интеллекта.

«Гамлет» Льва Додина не имеет уточнений в названии. Нет никаких временных привязок, исторических костюмов и сложных декораций. В черно-белой аскетичности сценографии нет ничего лишнего. Цвета присутствуют лишь на подкладке камзолов у труппы бродячих актеров (блистательное трио: Сергей Курышев, Игорь Иванов и Сергей Козырев). Но они существуют словно над спектаклем: с высоты деревянных лестниц, растущих из-под сцены, они парят над интригами и предательствами, царящими внизу.

Костюмы главных героев не оставляют сомнений в том, что скрывается за их масками. На белоснежной футболке Гертруды (Ксения Раппопорт) – самодовольное лицо Клавдия и надпись по-английски «Мой король». У короля (Игорь Черневич) – собственное изображение с амбициозным «Я король». Ярко-красная обувь на королевской чете – напоминание о недавно совершенном злодеянии. На юной Офелии (Екатерина Тарасова) принт с изображением Гамлета и надписью «Мой принц» – предмет ее любви и причина безумия. Многозначность портрета на футболке Гамлета в двух половинах его лица – молодого и состаренного. Это одновременно и дух его отца, требующего отмщенья, и оправдание для неуемной жажды власти, для которой месть служит лишь прикрытием.

Знаменитое «Быть или не быть?» додинский Гамлет спрашивает не у черепа, а у Офелии

Гамлет Козловского не рефлексирует, не испытывает сомнений. В известном монологе «Быть или не быть?» нет вопросительного знака. Он жесток и с каждым ударом молотка гробовщиков, забивающих досками черные провалы в разобранной сцене над телами упавших новых жертв, становится все более жестоким. Он безумен в своей ожесточенности и одновременно рационален. Ему не проплыть между этими Сциллой и Харибдой, они раздавят его, и под стихающие звуки флейты он тоже сгинет в деревянном нутре, отдав Эльсинор во владение Фортинбрасу. Но даже тот не появится в городе мертвых, произнеся свою инаугурационную речь с плазменного экрана.

Знакомо, не правда ли?

Эта эпоха заслужила своего Гамлета. Возможно, как антигуманист, но Гамлет Козловского наверняка попадет в мировую копилку образов.

Зная о кипучей жажде деятельности Данилы, мы предположили, что «быть или не быть» – не единственный вопрос, волнующий артиста. В отличие от своего Гамлета, Данила вынашивает планы исключительно творческие. В конце года на международном History Channel TV выходит заключительный сезон популярного канадско-ирландского сериала Vikings. Шоу, на протяжении пяти лет удерживающее высокие рейтинги по всему миру, пригласило российского актера на одну из ключевых ролей антагониста Рагнара Лодброка – пророка Олега. Прототипом героя Козловского послужил вещий Олег. Сезон содержит двадцать полноценных эпизодов, для работы над которыми актеру приходилось на протяжении полутора лет периодически наведываться в Ирландию.

Перед выходом на сцену Данила сменяет уютный кардиган Gucci на черное пальто и худи

Режиссерское и продюсерское кресла также пришлись ему впору. Закончив с фестивальными прокатами дебютного «Тренера», Козловский приступил к новому проекту под рабочим названием «Ликвидаторы». Про будущую работу режиссер говорит лишь, что фильм, основанный на реальных событиях, ставит перед ним амбициозные задачи «с точки зрения масштаба темы, съемочной команды и бюджета». И хотя Данила скупо делится информацией о новом проекте, только ленивый не увидел публикации в Instagram о его совместном визите со съемочной группой кинокомпании «Перевал» на Ленинградскую атомную станцию.