Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

История создания

Чернышевский сам назвал этих людей типом, который «недавно народился и быстро распложается», является порождением и знамением времени.

Этим героям присуща особая революционная мораль, в основе которой просветительская теория 18 в, так называемая «теория разумного эгоизма». Эта теория состоит в том, что человек может быть счастлив, если его личные интересы совпадают с общественными.

Вера Павловна – главная героиня романа. Её прототипы – жена Чернышевского Ольга Сократовна и Марья Александровна Бокова-Сеченова, которая фиктивно вышла замуж за своего учителя, а потом стала женой физиолога Сеченова.

Вера Павловна сумела убежать от обстоятельств, которые окружали её с детства. Её характер закалился в семье, где отец был к ней равнодушен, а для матери она была просто выгодным товаром.

Вера так же предприимчива, как и мать, благодаря чему ей удаётся создать швейные мастерские, дающие хорошую прибыль. Вера Павловна умна и образованна, уравновешенна и добра и к мужу, и к девушкам. Она не ханжа, не лицемерна и умна. Чернышевский восхищается стремлением Веры Павловны ломать устаревшие моральные устои.

Чернышевский подчёркивает схожесть Лопухова и Кирсанова. Оба медики, занимаются наукой, оба из небогатых семей и добились всего тяжёлым трудом. Ради помощи малознакомой девушке Лопухов отказывается от научной карьеры. Он более рационален, чем Кирсанов. Об этом свидетельствует и замысел мнимого самоубийства. Зато Кирсанов способен на любую жертву ради дружбы и любви, избегает общения с другом и возлюбленной, чтобы забыть её. Кирсанов более чувствительный и харизматичный. Ему верит Рахметов, вступая на путь совершенствования.

Но главный герой романа (не по сюжету, но по идее) – не просто «новый человек», но «особенный человек» революционер Рахметов. Он вообще отказывается от эгоизма как такового, от счастья для себя. Революционер должен жертвовать собой, отдавать жизнь за тех, кого любит, жить так, как весь народ.

По происхождению он аристократ, но порвал с прошлым. Рахметов зарабатывал, как простой плотник, бурлак. У него было прозвище «Никитушка Ломов», как у богатыря-бурлака. Все средства Рахметов вкладывал в дело революции. Он вёл образ жизни самый аскетический. Если новые люди называются Чернышевским солью земли, то революционеры, подобные Рахметову – «цвет лучших людей, двигатели двигателей, соль соли земли». Образ Рахметова овеян ореолом таинственности и недосказанности, поскольку не всё Чернышевский мог сказать прямо.

У Рахметова было несколько прототипов. Один из них – помещик Бахметев, передавший в Лондоне Герцену почти всё своё состояние на дело русской пропаганды. Образ Рахметова собирательный.

Образ Рахметова далеко не идеальный. Чернышевский предостерегает читателей от восхищения такими героями, потому что их служение безответно.

Стилистические особенности

Чернышевский широко использует два средства художественной выразительности – аллегорию и умолчание. Сны Веры Павловны полны аллегорий. Тёмный подвал в первом сне – аллегория несвободы женщин. Невеста Лопухова – это великая любовь к людям, грязь реальная и фантастическая из второго сна – обстоятельства, в которых живут бедные и богатые. Огромный стеклянный дом в последнем сне – иносказание коммунистического счастливого будущего, которое, по мнению Чернышевского, обязательно наступит и подарит радость всем без исключения. Умолчание связано с цензурными запретами. Но некоторая таинственность образов или сюжетных линий ничуть не портит удовольствие чтения: «Я знаю о Рахметове больше, чем говорю». Смутным остаётся смысл финала романа, который трактуют по-разному, образ дамы в трауре. Все песни и тосты весёлого пикника иносказательны.

В последней крошечной главе «Перемена декораций» дама уже не в трауре, а в нарядной одежде. В юноше лет 30 угадывается освобождённый Рахметов. Эта глава изображает будущее, пусть и недалёкое.

Публикация романа «Что делать?» в 3, 4 и 5-м номерах «Современника» 1863 года буквально потрясла читающую Россию. Лагерь прямых и скрытых крепостников, реакционная и либеральная пресса приняли роман крайне недоброжелательно. Реакционные «Северная пчела», «Московские ведомости», «Домашняя беседа», славянофильский «День», как и другие издания охранительного толка, разными способами, но с одинаковой степенью неприятия и ненависти обрушились на роман и его автора.

Прогрессивно настроенные круги, особенно молодежь, читали роман с напряженным вниманием и восторгом.

Против клеветнических нападок на «Что делать?» выступили В. Курочкин, Д. Писарев, М. Салтыков-Щедрин, А. Герцен и другие видные деятели русской литературы. «Чернышевский создал произведение в высшей степени оригинальное и чрезвычайно замечательное», - отмечал Д. Писарев. М. Салтыков-Щедрин писал: «...«Что делать?» - роман серьезный, проводящий мысль о необходимости новых жизненных основ» .

Даже враги вынуждены были признать роман явлением незаурядным. Цензор Бекетов, снятый со своего поста за столь грубый просмотр, свидетельствовал: «Поднялся по поводу его содом, когда увидели, что нечто необыкновенное совершается между молодежью обоего пола под впечатлением этого произведения».

Номера «Современника» с романом Чернышевского были строжайше запрещены правительством. Но значительная часть тиража уже разошлась по стране. Сотнями экземпляров «Что делать?» переписывается от руки. Ни одно художественное произведение в России XIX века не имело такого общественного резонанса, не оказывало столь непосредственного воздей-ствия на формирование революционных поколений. Это подчеркивали видные народники П. Кропоткин, П. Ткачев. Об этом эмоционально и взволнованно писал Г. Плеханов: «Кто не читал и не перечитывал этого знаменитого произведения? Кто не увлекался им, кто не становился под его благотворным влиянием чище, лучше, бодрее и смелее? Кого не поражала нравственная чистота главных действующих лиц? Кто после чтения этого романа не задумывался над собственною жизнью, не подвергал строгой проверке своих собственных стремлений и наклонностей? Все мы черпали из него и нравственную силу, и веру в лучшее будущее».

Вскоре после шумного успеха в России роман Чернышевского переводится на английский, французский, немецкий, итальянский и многие другие языки мира, издается и читается широко, вербуя вдали от России все новых и новых волонтеров революционного дела.

Влияние Чернышевского и его романа «Что делать?» признавали такие известные деятели международного освободительного и рабочего движения, как А. Бебель, X. Ботев, Ж. Гед, Г. Димитров, В. Коларов, К. Цеткин. Родоначальники научного коммунизма К. Маркс и Ф. Энгельс высоко ценили революционный и литературный подвиг Николая Гавриловича, называя его великим русским писателем, социалистическим Лессингом.

В чем же секрет неувядающего долголетия книги Н. Г. Чернышевского? Почему каждое новое поколение социалистов и революционеров вновь и вновь видит в романе «Что делать?» «старое, но грозное оружие»? Почему с таким волнением читаем его и мы - люди конца XX века, периода развитого социализма?

Может быть, прежде всего потому, что Н. Г. Чернышевский первым в истории мировой литературы показал, что высокие идеи социализма и просветленная нравственность будущего золотого века - не удел небожителей и сверхчеловеков, а повседневная жизнь вполне понятных, осязаемых «обыкновенных новых людей», которых он увидел в жизни и характеры которых сделал предметом художественного исследования.

Неоспоримой заслугой писателя является естественность того восхождения к высотам человеческого духа и действия - из грязи и неподвижности мещанского мира «старых людей», - которое он заставляет шаг за шагом пройти читателя-друга вместе со своей героиней Верочкой Розальской - Верой Павловной Лопуховой-Кирсановой.

Вспомним самое начало его неожиданного «Предисловия», дерзко вторгшегося в полудетективное начало романа: «Содержание повести - любовь, главное лицо - женщина...

I. Это правда, - говорю я», - утверждает автор.

Да, это правда! Роман «Что делать?» книга о любви людей и о любви к людям, которая неизбежно приходит, которая должна утвердиться на земле.

Любовь Веры Павловны к «новому человеку» Лопухову постепенно привела ее к мысли о том, что «всем людям надобно быть счастливыми, и что надобно помогать этому скорее прийти... это одно и натурально, одно и по-человечески...» Н. Г. Чернышевский был глубоко убежден, что в среде «новых людей», главными чертами которых он считал деятельность, человеческую порядочность, отвагу и уверенность в достижении раз избранной высокой цели, этика социализма и революции может и должна вырастать из взаимоотношений в любви, в семье, в кругу соратников, единомышленников.

Свидетельства этого убеждения он оставил нам не только в романе, мастерски показав в нем развитие и обогащение (от частного к общему) живого чувства Веры Павловны. В одном из писем сыновьям из сибирского далека уже много лет спустя он писал: «Никто не может думать о миллионах, десятках, сотнях миллионов людей так хорошо, как следовало бы. И вы не в силах. Но все-таки часть разумных мыслей, внушенных вам любовью к вашему отцу, неизбежно расширяется и на множество, множество других людей. И хоть немножко переносятся эти мысли и на понятие «человек» - на всех, на всех людей».

Многие страницы романа - подлинный гимн любви «новых людей», которая есть результат и венец нравственного развития человечества. Только реальное равноправие любящих, только их совместное служение прекрасной цели поможет войти в царство «Светлой красавицы» - то есть в царство такой Любви, которая стократ превосходит любовь времен Астарты, Афродиты, царицы Непорочности.

Этими страницами зачитывались многие в России и за рубежом. О них с восторгом писал, например, И. Е. Репин в книге воспоминаний «Далекое близкое». Их выделял из всего романа Август Бебель, «...жемчужиной среди всех эпизодов представляется мне сравнительная характеристика любви в различные исторические эпохи... Это сравнение, пожалуй, лучшее, что XIX век до сих пор сказал о любви», - подчеркивал он.

Правда и то, что, являясь романом о любви, «Что делать?» - книга о революции, о ее нравственных началах, о путях достижения лучшего будущего для человечества. Всем строем своего произведения, конкретной жизни конкретных его героев Чернышевский показывал, что прекрасное будущее не может прийти самотеком, что за него нужна упорная и долгая борьба. Темные силы зла, которые так конкретизированно «очеловечены» в персонажах «старых людей» - от Марьи Алексеевны, Сторешникова и многоликого в своей мерзостной пошлости «проницательного читателя» до едва обозначенных гонителей мастерской Веры Павловны, за коими угадываются полицейские чины, запретительство, тюрьмы и весь накопленный веками арсенал насилия, - вовсе не собираются добровольно уступать дорогу будущему.

Мир, враждебный подлинной нравственности и любви, должен быть сметен весенним половодьем революционного обновления, которого надо ожидать, но которое необходимо деятельно готовить. Именно для этого выдвигается жизнью и открывается читателю Чернышевским «особенный человек». Создание образа Рахметова - профессионального революционера, конспиратора, глашатая, а возможно, и вождя будущего народного восстания, - писательский подвиг Николая Гавриловича. Искусство романиста и высоты «эзоповских возможностей» автора, умевшего и в подцензурных условиях «воспитывать настоящих революционеров», позволили ему сказать о Рахметове много больше, чем сказано в главке «Особенный человек».

Однажды найденный и разбуженный к новой жизни Кирсановым, Рахметов активно влияет на внутренний мир всех главных героев: Лопухова, Кирсанова, Веры Павловны, их друзей. Он - катализатор и внутренняя пружина их поступков, как, впрочем, внутренняя пружина и самого романа. Этого не видит и не может видеть «проницательный читатель». Но читателя-единомышленника автор постоянно приглашает принять участие в этой внесюжетной линии романа.

Рахметов действительно человек особенный, из тех немногих, которые, по словам автора, «соль соли земли», «двигатели двигателей». Он - рыцарь задуманного, рыцарь той Светлой красавицы, что является в прекрасных грезах Веры Павловны. Но как бы ни отличал автор Рахметова от других своих любимых героев, он все же не разделяет их непроходимой про-пастью. А временами дает понять, что при определенных обстоятельствах «обыкновенные порядочные люди» могут переплавляться в людей «особенных». Такое бывало и во времена Чернышевского, а еще более встречаем мы примеров в последующий нашей истории, когда скромные солдаты революции становились ее подлинными рыцарями, вождями миллионных мисс»

О знаменитых снах Веры Павловны, о ретроспективных аллегориях и прозрениях будущего в них за время существования романа написаны тома. Едва ли нужны дополнительные их толкования. Конечно, конкретные картины социалистического далека, своеобразной утопии, нарисованной смелой кистью автора «Что делать?», кажутся нам сегодня наивными, но на читателя прошлого века они производили сильное впечатление. Кстати сказать, сам Н. Г. Чернышевский скептически относился к возможности «отчетливым образом описать для других или хотя бы представить самому себе иное общественное устройство, которое имело бы своим основанием идеал более высокий».

Но и сегодняшнего читателя романа не может не увлечь та трепетная вера, та неизбывная убежденность, тот исторический оптимизм, с которыми более ста двадцати лет назад смотрел в будущее своего народа и человечества узник из «одиннадцатого нумера» Петропавловской крепости. Не дожидаясь приговора, что готовил ему мир самодержавия и крепостничества, мир «старых людей», уже обреченных историей, Н. Г. Чернышевский сам произнес этому миру свой приговор, пророчески провозгласив неотвратимость наступления мира социализма и труда.

Чернышевский закончил «Что делать?» незадолго до своего 35-летия. Он пришел в литературу человеком всесторонней эрудиции, твердого материалистического мировоззрения, серьезного жизненного опыта и почти невероятных познаний в области филологии. Николай Гаврилович сознавал это сам. В одном из вариантов предисловия к роману «Повести в повести», написанном вскоре после издания «Что делать?», он говорит: «Я столько вдумывался в жизнь, столько читал и обдумывал прочтенное, что мне уже довольно и небольшого поэтического таланта для того, чтобы быть замечательным поэтом». Едва ли надо приводить здесь другие рассуждения о возможном месте его в литературе как романиста. Они, как хорошо помнит читатель «Что делать?», полны иронической самокритики, но, по большому счету, в них есть сдержанная оценка своих возможностей, без самоуничижения.

Конечно, громадный талант Чернышевского-беллетриста не смог раскрыться в полную силу. Тяжкий пресс цензуры и запрет даже на самое его имя от 1863 года почти до революции 1905-го - одно из наиболее подлых преступлений царизма перед русским народом и мировой литературой. Читатель XIX века практически так и не узнал ни одного нового произведения заживо похороненного писателя. Однако «Что делать?», несравненная литературная судьба первого романа Н. Г. Чернышевского, дает убедительное представление о размахе и глубине беллетристического его дарования.

Общепризнанно в советском литературоведении заметное влияние романа Чернышевского на дальнейшую судьбу русской литературы. Оно прослежено даже в творчестве таких выдающихся художников, как JI. Толстой, Ф. Достоевский, Н. Лесков, которые не смогли избежать силы воздействия многих идей «Что делать?», - даже когда строили некоторые свои произведения с учетом их неприятия или прямой полемики с ними.

Книга Чернышевского «Что делать?» принесла в литературу не только необъятный мир идей, не только новый жанр интеллектуального романа. Многое вобрав в себя из неисчислимых сокровищ литературного арсенала, автор обогатил их, переработал силой своего таланта, а подчас сам сделал открытия как в области содержания, так и в смысле оснащенности литературными приемами, сюжетными ходами, раскованностью видимого авторского участия в самой ткани, архитектонике произведения.

Исследователи справедливо отмечают, например, что истоки такого литературного приема, как сны Веры Павловны, надо усматривать в радищевской Прямовзоре из главы «Спасская полость» знаменитого «Путешествия...». «Сестра своих сестер и невеста своих женихов» - талантливое продолжение образа той, которая, по воле Александра Радищева, снимала бельма с глаз, по видящих реальности подлинной жизни. Конечно, Чернышевский учитывал опыт «Евгения Онегина» и «Мертвых душ», когда смело вводил в роман не просто отдельные авторские отступления, лирические размышления, а самого автора но плоти, характере, силе сарказма или уважения к многоликому читателю, который сам оказывается нередко героем и участником повествования.

Л н способности Чернышевского к созданию зримых, «культурно-осязаемых типов «старых людей» - таких, как родители Верочки, или безнадежно тупой Сторешников с глупой, погрязшей в сословных тенетах maman, или чудовищно раздувшийся вельможный паук Чаплин из «Пролога», - разве не видим мы дарования щедринской или свифтовской силы?

В свете сказанного кажутся действительно нелепыми опровергнутые теперь более чем вековой жизнью «Что делать?», возникшие еще в первой схватке вокруг романа рассуждения

о его малохудожественности. К сожалению, эта подлая версия оказалась живучей. Видимо, не зря так долго потрудились вокруг нее недруги революционной литературы.

Весьма показательно, что гремевшие некогда споры вокруг творчества Н. Г. Чернышевского, вокруг романа «Что делать?» не отошли в область архивного литературоведения. То затихая, то разгораясь вновь, они не прекращались ни в годы, предшествовавшие Великому Октябрю, ни в середине двадцатого века, ни в наши дни. Страшась воздействия революционного романа на читающую публику, желая во что бы то ни стало приуменьшить человеческий подвиг его автора, буржуазные идеологи всех мастей, от русских белоэмигрантов до их сегодняшних идейных последователей - литературоведов-советологов, и по сию пору, как с живым, продолжают воевать с Чернышевским.

В этом смысле немалый интерес представляет картина «изучения» творчества Чернышевского в США. Некоторое оживление, наметившееся в исследовании русской революционной мысли в годы второй мировой войны и первые послевоенные годы, сменилось затишьем. Долгое время имя Чернышевского лишь изредка появлялось на страницах американских литературоведческих изданий. В 60-70-е годы в силу целого ряда причин: обострения социальных противоречий, кризисных явлений в экономике, роста антивоенных настроений в США, успехов мирных инициатив СССР, поворота к международной разрядке - оживился и стал нарастать интерес к нашей стране и ее истории. Определенные интеллектуальные круги в США стремились другими глазами взглянуть на «русский вопрос» и его истоки. Именно в это время возросло внимание американских исследователей к русским революционным демократам, и особенно к Чернышевскому.

Новые процессы в общественно-политической и интеллектуальной атмосфере тех лет в немалой степени проявились, например, в серьезной работе Ф. Б. Рэндолла - первой американской монографии о Чернышевском, вышедшей в свет в 1967 году. По собственному заявлению автора, он ставил задачу открыть для западного читателя новое имя в русской литературе XIX века. Он считает, и с этим трудно не согласиться, что прежние работы его коллег не давали даже приблизительного представления о подлинных масштабах и значимости Чернышевского в истории литературы и общественной мысли России.

Рэндолл весьма убедительно показывает читателю стереотипы-«мифы», сложившиеся в американской и вообще в западной литературе о Чернышевском. Один из них - «миф» о Чернышевском как о примитивном утилитаристе в области эстетики и морали. Другой «миф» - о русском мыслителе как о некритическом популяризаторе грубых вульгарно-материали-стических теорий, заимствованных с Запада. Третий «миф» -

о Чернышевском как о скучном, тяжеловесном писателе, якобы не представляющем интереса для современного читателя. Все эти «мифы» Рэндолл считает порождением некомпетентности, научной недобросовестности и даже невежества ученых специалистов, из которых, по его мнению, лишь каждый второй с грехом пополам прочел «Что делать?» и от силы один из двадцати дал себе труд познакомиться с другими произведениями русского автора.

Что ж, оценка суровая, но, пожалуй, не лишенная оснований. Рэндолл показал завидное знакомство не только с произведениями Н. Г. Чернышевского, но и с мировой (в том числе и советской) литературой по этим вопросам. Для него чтение Чернышевского - романа «Что делать?» и других произведений - совсем не скучное занятие. Оно доставляет «удовольствие и подлинное наслаждение». По его мнению, Чернышевский - остроумный полемист, обладающий исключительными достоинствами стиля, цельностью, единством формы и содер-жания. Американского исследователя покоряет высокая степень убедительности произведений Чернышевского, его вера в светлое будущее человечества, в правоту своих взглядов. Он С откровенной грустью и сожалением признается при этом, что такие качества отсутствуют у идеологов современного западного мира.

Отмечая несомненные заслуги и личное мужество Рэндолла, взвалившего на себя нелегкий груз «реабилитации» Чернышевского перед американским читателем, следует сказать, что эта роль не всегда им выдерживается. Слишком тяжелым окапывается груз буржуазных «мифов». Автор -сам подчас занимается мифотворчеством, обвиняя то советских исследователей, то самого Чернышевского в разного рода грехах. Нет в книге недостатка в противоречивых аргументах, свидетельствах влияния стереотипов западной пропаганды и буржуазного мышления, но все же появление такой монографии - несомненный шаг американского ученого по пути постижения подлинного Чернышевского, по пути конструктивности и научной добросовестности.

Продолжением обозначившейся тенденции серьезного интереса к жизни и творчеству Чернышевского в американской научной литературе следует считать монографию профессора Уильяма Вёрлина «Чернышевский - человек й журналист», вышедшую в и ада пи и Гарвардского университета в 1971 году. И ной автор свободно оперирует и произведениями самого Чернышевского, и литературой о нем своих предшественников па Западе, и обширным рядом имен советских исследователей. В книге немало верных выводов и наблюдений о лич-ности, философских, экономических взглядах Чернышевского. По в оценке его эстетики и литературных позиций Вёрлин остается в тенетах расхожих буржуазных представлений. Он не смог понять диалектическую глубину эстетических взглядов великого демократа, довольно примитивно оценивается им и роман «Что делать?». По мнению Вёрлина, Чернышевский «на-солил свой роман героями, воплощающими абстрактные пороки и добродетели». Но автор не отрицает широкой популярности романа и того факта, что «новые люди» были восприняты рус-ской молодежью как пример для подражания, а Рахметов на долгие годы сделался «образцом профессионального революционера».

Однако даже робкие поползновения к правде и объективности в вопросах изучения русской литературы и истории общественной мысли встревожили блюстителей «правоверных» буржуазных нравов от науки. Советологи всех мастей попытались «отыграть назад». Необычная книга Рэндолла не прошла незамеченной. В первой же рецензии некоего Ч. А. Мозера она была раскритикована за разрыв с «общепринятыми» концепциями. Н. Г. Перейра сначала в статьях, а потом и в специальной монографии поспешил не только восстановить прежние «мифы», но и пойти дальше других в своих клеветнических обвинениях в адрес Чернышевского.

В 1975 году в войну против Чернышевского включились новые имена. Среди них особо «отличился» профессор Колумбийского (Нью-Йорк) университета Руфус Мэтьюсон. Он вы-ступил с пасквильной книгой под названием «Положительный герой в русской литературе»2. Одна из многочисленных глав, озаглавленная «Соль соли земли», специально посвящена Чер-нышевскому, его эстетике и литературной практике. Николаю Гавриловичу прямо предъявляется обвинение (которое эстетствующему профессору почему-то кажется ужасным), что «он создал последовательную и целостную доктрину литературы на службу обществу» и тем самым стал теоретическим провозвестником столь ненавистной Мэтьюсону советской литературы. «Полный объем его (Чернышевского.- Ю. М.) влияния на советскую мысль еще должен быть оценен», - угрожающе предупреждает воинственный профессор. Ведь положительный герой советской литературы «согласен на всевозможные ограничения своих жизненных потребностей, чтобы стать, как Рахметов у Чернышевского, инструментом истории».

Для буржуазного исследователя самая мысль о том, что искусство есть отражение жизненной реальности, кажется кощунственной. Чего только не приписывает Чернышевскому этот буржуазный мещанин: и то, что он «полностью отрицает творческие функции художника», и то, что написал «Что делать?» с «радикальной утилитаристской позиции», и то, что «отрицает художественное воображение», и, наконец, даже то, что предвидел советские пятилетки.

«Что делать?» вызывает буквально патологическую ненависть Мэтьюсона, поскольку роман есть реализация эстетических принципов, развитых Чернышевским в его диссертации. Он видит в романе множество грехов и даже готов простить и неопытность автора, и якобы его безразличие к литературным традициям, но не может простить самое для него страшное - «ошибки, происходящие от основных доктрин радикальной литературы, сформулированных тогда и действующих еще и теперь». Мэтьюсон «критикует» Чернышевского именно с позиций буржуа, напуганного возможностью организованной борьбы трудящихся за свое будущее. Его явно не устраивает призыв автора «Что делать?» к читателю - видеть лучшее будущее и бороться за него. Он пытается отвергнуть замечательный роман, осудить его именно за его действенность, за его революционный смысл.

Читая и думая об этом сегодня, нельзя не удивляться тому, как же дальновиден был Чернышевский, когда 14 декабря 1862 года задумывал произведение, несущее интеллекту-альный заряд такой взрывчатой силы, против которого и по сей день столь безуспешно машут руками идеологические защитники уходящего мира «старых людей».

Более века активной работы романа Чернышевского «Что делать?» на светлой ниве борьбы за социализм еще ярче показывает несомненную правоту В. И. Ленина, так высоко ставившего самого Чернышевского, художественные и идейно- политические достоинства его романа «Что делать?». Уже в послевоенные годы из книги воспоминаний бывшего меньшевика Н. Валентинова «Встречи с Лениным» стали известны дополнительные материалы об этом. Характерен такой штрих. Когда в 1904 году во время беседы Ленина с Воровским и Валентиновым последний стал охаивать роман «Что делать?», Владимир Ильич горячо вступился за Чернышевского. «Отдаете ли вы себе отчет, что говорите? - бросил он мне.- Как в голову может прийти чудовищная, нелепая мысль называть примитивным, бездарным произведение Чернышевского, самого большого и талантливого представителя социализма до Маркса?.. Я заявляю: недопустимо называть примитивным и бездарным «Что делать?». Под его влиянием сотни людей делались революционерами. Могло ли это быть, если бы Чернышевский писал бездарно и примитивно? Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал. Когда вы читали «Что делать?»? Его бесполезно читать, если молоко на губах не обсохло. Роман Чернышевского слишком сложен, полон мыслей, чтобы его понять и оценить в раннем возрасте. Я сам попробовал его читать, кажется, в 14 лет. Это было никуда негодное, поверхностное чтение. А вот после казни брата, зная, что роман Чернышевского был одним из самых любимых его произведений, я взялся уже за настоящее чтение и просидел над ним не несколько дней, а недель, Только тогда я понял глубину. Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь».

В 1928 году во время празднования 100-летия со дня рождения Чернышевского А. В. Луначарский с немалой иронией говорил: «К Чернышевскому установилось такое отношение: художник он, конечно, слабенький; беллетристические его произведения - нечто вроде басни, в них важна мораль...» Луначарский высмеял подобные рассуждения, показал их поверхностность и полную несостоятельность, он подчеркивал, что в целях коммунистического воспитания молодежи принципиально важно знакомить ее с романами Чернышевского. Он призывал литературоведческую науку глубже исследовать эти произведения и справедливо полагал, что изучение опыта великого демократа способно помочь развитию молодой советской литературы. С тех пор прошло более полувека. Многое изменилось в наших представлениях о Чернышевском, многое мы узнали о нем и его творчестве. Но выводы и советы Луначарского о значении человеческого и литературного подвига II. Г. Чернышевского, о важности распространения его книг для нашей жизни и литературы представляются весьма актуальными и сегодня.

В октябре 1862 года, в период рождения замысла «Что делать?», Николай Гаврилович написал Ольге Сократовне такие гордые и пророческие строки: «...наша с тобой жизнь принадлежит истории; пройдут сотни лет, а наши имена все еще будут милы людям; и будут вспоминать о нас с благодарностью, когда уже забудут почти всех, кто жил в одно время с нами. Так надобно же нам не уронить себя со стороны бодрости характера перед людьми, которые будут изучать нашу жизнь» .

И Чернышевский не уронил себя ни во время гражданской казни, ни в Нерчинских рудниках, ни в чудовищной вилюйской ссылке. Более чем тремя годами крепости, каторги, ссылки за каждый год работы в «Современнике» мстил царизм своему опасному врагу. Но непреклонной была его воля. Когда в 1874 году посулами близкой свободы власти попытались склонить измученного узника к подаче на «высочайшее имя» просьбы о помиловании, последовал краткий и твердый ответ: «Читал. От подачи прошения отказываюсь. Николай Чернышевский».

«Облегчение» произошло лишь в 1883 году, когда почти им-под Полярного круга Чернышевский был тайно переведен в полупустынное пекло тогдашней Астрахани. В конце июня 1889 года после длительных хлопот семьи Чернышевский переезжает в Саратов. Прекрасной, но короткой была встреча с родными. Здоровье великого борца и мученика было подорвано. 29 октября 1889 года Чернышевского не стало.

Полтора столетия прошло с того дня, как в скромном саратовском домике, на высоком берегу Волги родился великий демократ и писатель. Изменилась жизнь на берегах его любимой реки, круто повернул историю России ветер предсказанной им революционной бури. Уже более трети человечества и дот по пути строительства нового, социалистического мира. Руководствуясь правдой Владимира Ильича Ленина, прогрессивные люди мира знают сегодня, что делать, чтобы спасти и украсить планету Земля. И во всем этом - немалая доля труда, таланта, мужества и поры Николая Чернышевского, который любил людей и хотел им счастья.

Полезный материал по теме

Роман «Что делать? » был написан в рекордно короткий срок, менее чем за 4 месяца, и опубликован в весенних номерах журнала «Современник» за 1863 год. Он появился в разгар полемики, развернувшейся вокруг романа И. С. Тургенева «Отцы и дети». Свое произведение, имеющее очень значимый подзаголовок «Из рассказов о новых людях», Чернышевский задумал как прямой ответ Тургеневу от лица «молодого поколения». Одновременно в романе «Что делать? » нашла свое реальное воплощение эстетическая теория Чернышевского. Потому можно считать, что было создано произведение искусства, которое должно было послужить своеобразным инструментом для «переделки» действительности.

«Я ученый... Я один из тех мыслителей, которые держатся научной точки зрения», — заметил однажды Чернышевский. С этой точки зрения, «ученого», а не художника он предлагал в своем романе модель идеального жизнеустройства. Он словно и не утруждает себя поисками оригинального сюжета, а едва ли не напрямую заимствует его у Жорж Санд. Хотя под пером Чернышевского события в романе приобрели достаточную замысловатость.

Некая столичная барышня не хочет выходить замуж за богатого человека и готова идти наперекор воле своей матери. От ненавистного брака девушку спасает студент-медик Лопухов, учитель ее младшего брата. Но спасает ее достаточно оригинальным образом: сначала «развивает ее», давая читать соответствующие книги, а потом сочетается с ней фиктивным браком. В основе их совместной жизни — свобода, равенство и независимость супругов, проявляющиеся во всем: в укладе дома, в ведении хозяйства, в занятиях супругов. Так, Лопухов служит управляющим на заводе, а Вера Павловна создает швейную мастерскую «на паях» с работницами и устраивает для них жилищную коммуну. Здесь сюжет делает крутой поворот: главная героиня влюбляется в лучшего друга своего мужа, медика Кирсанова. Кирсанов, в свою очередь, «спасает» проститутку Настю Крюкову, которая вскоре умирает от чахотки. Поняв, что он стоит на пути двух любящих людей, Лопухов «уходит со сцены». Все «препятствия» оказываются устранены, Кирсанов и Вера Павловна сочетаются законным браком. По ходу развития действия становится понятным, что самоубийство Лопухова было мнимым, герой уехал в Америку, и в конце концов он появляется вновь, но уже под именем Бьюмонта. Вернувшись в Россию, он женится на богатой дворянке Кате Полозовой, которую спас от смерти Кирсанов. Две счастливые пары заводят общее хозяйство и продолжают жить в полнейшем согласии друг с другом.

Однако читателей привлекли в романе не оригинальные перипетии сюжета или какие-либо другие художественные достоинства: они увидели в нем другое — конкретную программу своей деятельности. Если демократически настроенная молодежь приняла роман как руководство к действию, то официальные круги увидели в нем угрозу существующему общественному устройству. Цензор, который оценивал роман уже по выходе в свет (о том, как удалось его опубликовать, можно написать отдельный роман) писал: «...какое извращение идеи супружества... разрушает и идею семьи, и основы гражданственности, то и другое прямо противно коренным началам религии, нравственности и общественного порядка». Однако цензор не заметил главного: автор не столько разрушал, сколько создавал новую модель поведения, новую модель экономики, новую модель жизни.

Рассказывая об устройстве мастерских Веры Павловны, он воплощал совершенно иные отношения между хозяином и работниками, которые равны в своих правах. В описании Чернышевского жизнь в мастерской и коммуне при ней выглядит настолько привлекательно, что в Петербурге тотчас же возникли подобные сообщества. Просуществовали они недолго: их члены оказались не готовы к тому, чтобы обустроить свою жизнь на новых нравственных началах, о которых, кстати, тоже немало говорится в произведении. Эти «новые начала» можно трактовать как новую мораль новых людей, как новую веру. Их жизнь, мысли и чувства, их отношения между собой решительно не совпадают с теми формами, которые сложились в «старом мире» и порождены неравенством, недостатком «разумных» начал в общественных и семейно-бытовых отношениях. И новые люди — Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна, Мерцаловы — стремятся преодолеть эти старые формы и строят свою жизнь по-другому. В ее основе — труд, уважение свободы и чувств друг друга, истинное равенство между мужчиной и женщиной, т. е. то, что, по мысли автора, естественно для человеческой природы, потому что разумно.

В книге под пером Чернышевского рождается знаменитая теория «разумного эгоизма», теория выгоды, которую извлекает для себя человек, совершая добрые поступки. Но эта теория доступна только «развитым натурам», поэтому так много места уделено в романе «развитию», т. е. воспитанию, формированию новой личности, в терминологии Чернышевского — «выходу из подвала». И внимательный читатель увидит пути этого «выхода». Следуй им — и ты станешь другим человеком, и тебе откроется другой мир. А если ты займешься самовоспитанием, то тогда тебе откроются новые горизонты и ты повторишь путь Рахметова, станешь особенным человеком. Вот сокровенная, хотя и утопическая программа, нашедшая свое воплощение в художественном тексте.

Чернышевский считал, что путь к светлому и прекрасному будущему лежит через революцию. Так, на вопрос, вынесенный в заглавие романа: «Что делать?», читатель получал предельно прямой и ясный ответ: «Переходить в новую веру, становиться новым человеком, преображать мир вокруг себя, «делать революцию». Эта мысль была воплощена в романе, как позже скажет один из героев Достоевского, «соблазнительно ясно».

Светлое, прекрасное будущее достижимо и близко, настолько близко, что оно даже снится главной героине Вере Павловне. «Как будут жить люди? » — думает Вера Павловна, и «светлая невеста» открывает перед ней заманчивые перспективы. Итак, читатель в обществе будущего, где царствует труд «в охотку», где труд — наслаждение, где человек пребывает в гармонии с миром, с самим собой, с другими людьми, с природой. Но это только вторая часть сна, а первая — это своеобразное путешествие «сквозь» историю человечества. Но везде взорам Веры Павловны предстают картины любви. Оказывается, что это сон не только о будущем, но еще и о любви. Вновь оказываются связанными в романе социальные и нравственные вопросы.

Роман «Что делать?» Чернышевский написал в 1862 – 1863 годах. Произведение создано в рамках литературного направления «социологический реализм». Историки литературы относят роман к жанру утопии.

Центральной сюжетной линией книги является любовная история с положительным концом. Параллельно в произведении затрагиваются социальные, экономические и философские идеи того времени, темы любви, отношений отцов и детей, просвещения, важности человеческой силы воли. Кроме того, в романе есть множество намеков на грядущую революцию.

Главные герои

Вера Павловна Розальская – целеустремленная, свободолюбивая девушка, «с южным типом лица» . Мыслила по-новому, не хотела быть просто женой, а заниматься своим делом; открыла швейные мастерские.

Дмитрий Сергеич Лопухов – медик, первый муж Веры Павловны. После инсценированного самоубийства взял себе имя Чарльз Бьюмонт.

Александр Матвеич Кирсанов – друг Лопухова, талантливый медик, второй муж Веры Павловны.

Другие персонажи

Марья Алексевна Розальская – мать Веры Павловны, очень предприимчивая женщина, которая во всем и всегда искала выгоду.

Павел Константиныч Розальский – управляющий домом Сторешниковых, отец Веры Павловны.

Михаил Иванович Сторешников – «видный и красивый офицер» , ловелас, сватался к Вере Павловне.

Жюли – француженка, женщина со сложным прошлым, нашла себе русского возлюбленного, помогала и симпатизировала Вере.

Мерцалов Алексей Петрович – хороший знакомый Лопухова, священник, обвенчавший Лопухова и Веру.

Мерцалова Наталья Андреевна – жена Мерцалова, а затем подруга Веры.

Рахметов – приятель Лопухова, Кирсанова, был прямолинеен, со смелыми взглядами.

Катерина Васильевна Полозова – жена Бьюмонта (Лопухова).

Василий Полозов – отец Катерины Васильевны.

I. Дурак

«Поутру 11 июля 1856 года прислуга одной из больших петербургских гостиниц у станции московской железной дороги была в недоумении». Накануне, в 9 часов вечера у них остановился некий господин. Утром он не отозвался. Выломав двери, нашли записку: «Ухожу в 11 часов вечера и не возвращусь. Меня услышат на Литейном мосту, между 2 и 3 часами ночи. Подозрений ни на кого не иметь».

Полицейский рассказал, что ночью на мосту послышался пистолетный выстрел и нашли простреленную фуражку пропавшего господина. Сплетники решили, что он это сделал, так как «просто дурак» .

II. Первое следствие дурацкого дела

В то же утро в 12-м часу молодая дама шила и вполголоса напевала французскую песенку. Ей принесли письмо, которое довело ее до слез. Вошедший в комнату молодой человек прочел письмо: «Я смущал ваше спокойствие. Я схожу со сцены. Не жалейте; я так люблю вас обоих, что очень счастлив своею решимостью. Прощайте». У него затряслись руки. Женщина воскликнула: «На тебе его кровь!» , «И на мне его кровь!» .

III. Предисловие

Автор рассуждает о том, что «употребил обыкновенную хитрость романистов: начал повесть эффектными сценами, вырванными из средины или конца ее» . Он размышляет о том, что среди его публики есть доля людей, которых он уважает – «добрые и сильные, честные и умеющие» , поэтому ему «еще нужно» и «уже можно» писать.

Глава 1. Жизнь Веры Павловны в родительском семействе

I

Вера Павловна выросла в многоэтажном доме на Гороховой, который принадлежал Сторешниковым. Розальские – управляющий домом Павел Константиныч, его жена Марья Алексевна, дочь Вера и «9-летний сын Федя» жили на 4-м этаже. Павел Константиныч также служил в департаменте.

С 12 лет Верочка ходила в пансион, занималась с фортепьянным учителем. Она хорошо шила, поэтому вскоре обшивала всю семью. Из-за смуглой, «как у цыганки» кожи, мать называла ее «чучелой» , поэтому Вера привыкла считать себя дурнушкой. Но через какое-то время мать перестала водить ее чуть не в лохмотьях, а начала наряжать, надеясь найти дочери богатого мужа. В 16 лет Верочка принялась сама давать уроки.

К девушке решил свататься начальник Павла Константиныча, однако слишком долго собирался. Вскоре к Розальским начал ходить хозяйский сын Сторешников, много внимания стал уделять Верочке. Чтобы устроить их брак, Марья Алексевна даже взяла дорогие билеты в оперу в ту же ложу, где был и сын хозяйки с друзьями, они что-то бурно обсуждали на французском. Верочке было неловко и она, сославшись на головную боль, ушла раньше.

II

Михаил Иваныч ужинал с другими кавалерами в модном ресторане. Среди них была одна дама – мадмуазель Жюли. Сторешников сказал, что Вера его любовница. Жюли, видевшая Веру в опере, отметила, что она «великолепна» , но явно не любовница Михаила – «он хочет купить ее» .

III

Когда на следующий день к Розальским пришел Сторешников, Вера намеренно говорила с ним по-французски, чтобы мать ничего не поняла. Она сказала, что знает – вчера он решил «выставить» ее своим приятелям как любовницу. Вера попросила не бывать у них и поскорее уйти.

IV

Жюли вместе со Сторешниковым приехали к Вере, так как даме нужна была учительница фортепьяно для ее племянницы (но это был лишь выдуманный повод). Жюли рассказала Марье Алексевне, что Михаил заключал с друзьями на Веру пари.

V – IX

Жюли считала Веру хорошей пассией для Сторешникова: «женитьба на ней несмотря на низкость ее происхождения и, сравнительно с вами, бедность, очень много двинула бы вперед вашу карьеру» . Жюли советовала и Вере стать женой Сторешникова, чтобы избавиться от преследований матери. Но Сторешников был Вере неприятен.

После некоторых раздумий Сторешников действительно посватался. Родители Веры обрадовались, но сама девушка сказала, что не хочет замуж за Михаила. Однако Сторешников все же выпросил, чтобы вместо отказа ему дали отсрочку ответа. Приходя к девушке в гости, Михаил «был с нею послушен, как ребенок» . «Так прошло три-четыре месяца».

Глава 2. Первая любовь и законный брак

I

Чтобы подготовить младшего брата Веры к поступлению в гимназию, отец нанял медицинского студента Лопухова. Во время уроков 9-летний Федя рассказал учителю все о Вере и ее потенциальном женихе.

II

Лопухов не жил на казенном содержании, а потому не голодал и не холодал. С 15 лет он давал уроки. Лопухов снимал со своим другом Кирсановым квартиру. В ближайшем будущем он должен был стать ординатором (врачом) в одном из «петербургских военных гошпиталей» , скоро получить кафедру в Академии.

III – VI

Марья Алексевна пригласила Лопухова на «вечерок» – на день рождения дочери. На вечере во время танцев Лопухов разговорился с Верой. Он пообещал помочь ей «вырваться из этого унизительного положения», связанного с грядущей свадьбой.

По окончании вечера Верочка думала о том, как странно, что они говорили впервые «и стали так близки» . Она влюбилась в Лопухова, еще не догадываясь, что ее чувства взаимны.

VII – IX

Как-то, чтобы окончательно проверить Лопухова, нет ли у него видов на Веру, Марья Алексевна подслушала разговор Веры и Дмитрия. Она услышала, как Лопухов рассказывал Вере, что холодные практические люди правы: «человеком управляет только расчет выгоды» . Девушка же ответила, что вполне с ним согласна. Лопухов советовал ей выходить замуж за Михаила Иваныча. Услышанное полностью убедило Марью Алексевну, что беседы с Дмитрием Сергеичем полезны для Верочки.

X – XI

Лопухов и Вера знали, что за ними следят. По просьбе Веры Лопухов подыскивал ей место гувернантки. Кирсанов помог найти нужный вариант.

XII. Первый сон Верочки

Вере приснилось, что она заперта в сыром темном подвале. Вдруг дверь растворилась, и она оказалась в поле. Ей начало сниться, будто она разбита параличом. К ней кто-то прикоснулся, и ее болезнь прошла. Вера увидела, что по полю шла красивая девушка с меняющейся внешностью – англичанки, француженки, немки, полячки, русской и настроение ее постоянно менялось. Девушка представилась невестой ее женихов и попросила называть ее «любовью к людям» . Затем Вере приснилось, что она идет по городу и освобождает запертых в подвале девушек и лечит девушек, разбитых параличом.

XIII – XVI

Женщина, к которой Верочка должна была пойти в гувернантки, отказала, так как не хотела идти против воли родителей девушки. Расстроенная Вера думала о том, что если будет совсем тяжело, то она выбросится в окно.

XVII – XVIII

Вера и Дмитрий решают пожениться, обсуждают дальнейшую жизнь. Девушка хочет зарабатывать собственные деньги, чтобы не быть рабой мужа. Она хочет, чтобы они жили как друзья, у них были отдельные комнаты и общая гостиная.

XIX – XIX

Пока у Лопухова были дела, Вера жила дома. Как-то она вышла с матерью до Гостиного двора. Неожиданно девушка сказала матери, что повенчалась с Дмитрием Сергеичем, села к первому попавшемуся извозчику и сбежала.

XX- XIV

За три дня до этого они действительно повенчались. Лопухов договорился, чтобы их повенчал его знакомый Мерцалов. Он вспомнил, что в церкви целуются и, чтобы там не было слишком стыдно, они поцеловались заранее.

Сбежав от матери, Вера поехала в найденную Лопуховым для них квартиру. Лопухов сам съездил к Розальским и успокоил их относительно случившегося.

Глава 3. Замужество и вторая любовь

I

«Дела Лопуховых шли хорошо». Вера давала уроки, Лопухов работал. Хозяева же, у которых жили супруги, были удивлены их укладом – как будто они не семья, а брат и сестра. Лопуховы входили друг к другу только стучась. Вера же считала, что это только способствует крепкому браку и любви.

II

Вера Павловна открыла швейную мастерскую. Жюли помогла найти ей клиенток. Съездив к родителям, она, возвращаясь домой, не понимала, как могла жить в «таких гадких стеснениях» и «вырасти с любовью к добру» .

III. Второй сон Веры Павловны

Вере приснилось, что по полю ходили ее муж и Алексей Петрович. Лопухов говорил другу, что есть «чистая грязь» , «реальная грязь» , из которой вырастает колос. А есть «гнилая грязь» – «фантастическая грязь» , из которой нет развития.

Затем приснилась ей мать. Марья Алексевна со злобой в голосе говорила, что заботилась о куске хлеба для дочери и, если бы она не была злой, дочь не была бы доброй.

IV

«Мастерская Веры Павловны устроилась». У нее сначала было три швеи, которые затем нашли еще четырех. За три года их мастерская только развивалась и расширялась. «Года через полтора почти все девушки уже жили на одной большой квартире, имели общий стол, запасались провизиею тем порядком, как делается в больших хозяйствах».

V – XVIII

Как-то после прогулки Дмитрий Сергеич сильно заболел воспалением легких. Кирсанов с Верой дежурили у постели больного, пока тот не выздоровел. Кирсанов был уже давно влюблен в Веру, поэтому до болезни друга очень редко бывал у них.

И Кирсанов, и Лопухов «грудью, без связей, без знакомств пролагали себе дорогу» . Кирсанов был медик, «уже имел кафедру» и был известен как «мастер» своего дела.

Находясь у Лопуховых во время болезни друга, Кирсанов понимал, что «ступает на опасную для себя дорогу» . Несмотря на то, что привязанность к Вере возобновилась с большей силой, ему удавалось с ней справляться.

XIX. Третий cон Веры Павловны

Вере приснилось что она читает собственный дневник. Из него она понимает, что любит Лопухова за то, что он «вывел ее из подвала» . Что прежде она не знала потребности тихого, нежного чувства, которого нет в муже.

ХХ – XXI

У Веры появилось предчувствие, что она не любит мужа. Лопухов начал думать о том, что не «удержит за собою ее любви» . Проанализировав последние события, Лопухов понял, что между Кирсановым и Верой зародились чувства.

XXII – XXVIII

Лопухов попросил Кирсанова бывать у них чаще. Вера осознала свою страсть к Кирсанову и написала записку мужу с извинениями о том, что любит Александра. На следующий день Лопухов уехал к родственникам в Рязань.Через полтора месяца вернулся, пожил три недели в Петербурге, а затем уехал в Москву. Он уехал 9 июля, а 11 июля «поутру произошло недоумение в гостинице у станции московской железной дороги» .

XXIX – XXX

Знакомый Лопуховых Рахметов вызвался помочь Вере. Он знал о планах Лопухова и передал записку, где тот писал, что собирается «сойти со сцены» .

У Рахметова было прозвище Никитушка Ломов по имени бурлака, ходившего по Волге, «гиганта геркулесовой силы» . Рахметов много работал над собой и приобрел «непомерную силу» . Он был достаточно резок и прямолинеен в общении. Как-то даже спал на гвоздях, чтобы проверить свою силу воли. Автор считает, что такими людьми, как Рахметов, «расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы» .

XXXI

Глава 4. Второе замужество

I – III

Берлин, 20 июля 1856. Письмо Вере Павловне от «отставного медицинского студента» в котором он передает слова Дмитрия Сергеича. Лопухов понимал, что их отношения с Верой уже не будут, такими, как прежде, размышлял над своими ошибками и говорил, что его место должен занять Кирсанов.

IV – XIII

Вера счастлива с Кирсановым. Они вместе читают и обсуждают книги. Как-то во время беседы Вера высказалась, что «организация женщины едва ли не выше, чем мужчины» , что женщины сильнее и выносливее мужчин.

Вера предположила, что «нужно иметь такое дело, от которого нельзя отказаться, которого нельзя отложить, – тогда человек несравненно тверже» . Вера привела в пример Рахметова, для которого общее дело заменяло личное, тогда как им, Александру и Вере, нужна только личная жизнь.

Чтобы быть равной мужу во всем, Вера занялась медициной. На тот момент еще не было женщин-медиков и для женщины это было делом компрометирующим.

XIV

Вера и Александр отмечают, что со временем их чувства только становятся сильнее. Кирсанов считает, что без жены он бы давно перестал расти в профессиональной сфере.

XVI. Четвертый сон Веры Павловны

Вере приснилось покрытое цветами поле, цветущие кустарники, лес, роскошный дворец. Вере показывают трех цариц, богинь которым преклонялись. Первую – Астарту, которая была рабыней мужа. Вторую – Афродиту, которую возносили только как источник наслаждения. Третью – «Непорочность» , показав рыцарский турнир и рыцаря, который любил недоступную даму сердца. Рыцари любили своих дам только до тех пор, пока они не становились их женами и подданными.

Проводница Веры сказала, что царства тех цариц падают, и теперь пришло ее время. Вера понимает, что проводницей и новой царицей является она сама. Проводница говорит, что ее можно выразить одним словом – равноправность. Вера видит во сне Новую Россию, где люди счастливо живут и трудятся.

XVII

Новая мастерская Веры через год «уж совершенно устроилась» . Первой мастерской управляет Мерцалова. Вскоре они открыли магазин на Невском.

XVIII

Письмо Катерины Васильевны Полозовой. Она пишет, что познакомилась с Верой Павловной и в восторге от ее мастерской.

Глава 5. Новые лица и развязка

I

Полозова была многим обязана Кирсанову. Ее отец был «отставной ротмистр или штаб-ротмистр» . После отставки он начал заниматься предпринимательством и вскоре создал «изрядный капитал» . Его жена умерла, оставив ему дочь Катю. Со временем капитал его достигал уже нескольких миллионов. Но в какой-то момент он поссорился с «нужным человеком» и в 60 лет остался нищий (по сравнению с недавним, в остальном он жил хорошо).

II – V

Когда Кате было 17 лет, она неожиданно начала худеть и слегла. Как раз за год до венчания с Верой Кирсанов был среди врачей, которые занимались здоровьем Кати. Александр догадался, что причина нездоровья девушки – несчастная любовь.

«Женихи сотнями увивались за наследницею громадного состояния». Полозов сразу заметил, что Соловцов понравился дочери. Но это был «очень дурной человек» . Полозов как-то сказал Соловцову колкость, тот стал у них редко бывать, но начал слать Кате безнадежные письма. Перечитывая их, она нафантазировала любовь и занемогла.

VI – VIII

На очередном врачебном консилиуме Кирсанов сказал, что болезнь Полозовой неизлечима, поэтому ее страдания нужно прекратить приемом смертельной дозы морфия. Узнав об этом, Полозов разрешил девушке делать то, что она хочет. Через три месяца была назначена свадьба. Вскоре девушка сама поняла свою ошибку и разорвала помолвку. Ее взгляды изменились, теперь она даже радовалась, что отец лишился богатства и «пошлая, скучная, гадкая толпа покинула их» .

IX

Полозов решил продать стеариновый завод и после длительных поисков нашел покупщика – Чарльза Бьюмонта, который был агентом лондонской фирмы Ходчсона, Лотера и К.

X

Бьюмон рассказал, что его отец приехал из Америки, был тут «винокуром на заводе в тамбовской губернии» , но после смерти жены вернулся в Америку. Когда отец умер, Чарльз устроился в лондонскую контору, которая имеет дела с Петербургом и попросился на место в России.

XI – XII

Полозов пригласил Бьюмонта на обед. Во время беседы Катя высказалась, что хочет заниматься каким-то полезным делом. Бьюмонт посоветовал ей познакомиться с госпожой Кирсановой, но после рассказать о том, как обстоят ее дела.

XIII – XVIII

Бьюмонт стал очень часто бывать у Полозовых. Полозов считал его неплохой партией для Катерины. Катерина и Чарльз полюбили друг друга, однако не проявляли своей страсти, были очень сдержаны.

Чарльз сделал Катерине предложение, предупредив, что уже был в браке. Девушка поняла, что это была Вера. Катерина дала ему согласие.

XIX – XXI

На следующий день Катерина поехала к Вере и сказала, что познакомит ее со своим женихом. Кирсановы, узнав, что это Лопухов, очень обрадовались (Дмитрий инсценировал самоубийство, изменил имя, уехал в Америку, но вот вернулся). «В тот же вечер условились: обоим семействам искать квартир, которые были бы рядом».

XXII

«Каждое из двух семейств живет по-своему, как больше нравится которому. Видятся как родные». «Швейные, продолжая сживаться, продолжают существовать; их теперь уж три; Катерина Васильевна давно устроила свою». В этом году Вера Павловна уже будет «держать экзамен на медика» .

XXIII

Прошло несколько лет, они жили так же дружно. Автор изображает сцену гуляний. Среди молодежи некая дама в трауре, которая говорит, что «влюбляться можно, и жениться можно, только с разбором, и без обмана» .

Глава 6. Перемена декораций

«- В Пассаж! – сказала дама в трауре, только теперь она была уже не в трауре: яркое розовое платье, розовая шляпа, белая мантилья, в руке букет». Она ждала этого дня более двух лет. Но, автор, не желая продолжать, заканчивает свое повествование.

Заключение

Роман Чернышевского «Что делать?» интересен галереей сильных, волевых персонажей – «новых» людей. Это Вера Павловна, Кирсанов, Лопухов, над которыми словно возвышается, находясь особняком, образ Рахметова. Все эти люди сделали себя сами и не переставали трудиться над саморазвитием, при этом стараясь как можно больше вложиться в «общее дело» . Фактически они являются революционерами.

Главная героиня книги, Вера Павловна, предстает не обычной для того времени женщиной. Она решается пойти против воли родителей, не боится осуждения общества, открывая свои мастерские, а затем и становясь медиком. Она вдохновляет других женщин и окружающих людей на саморазвитие, служение общему делу.

Тест по роману

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.7 . Всего получено оценок: 912.

В Петербурге летом 1856 года в номере одной из гостиниц находят записку от постояльца: дескать, прошу никого ни в чем не винить, скоро обо мне услышат на Литейном мосту. Типичная записка самоубийцы!

И в самом деле, вскоре на Литейном мосту стреляется какой-то человек — во всяком случае, из воды выловили простреленную фуражку.

На даче на каменном острове молодая дама, которая шьет, напевая революционную французскую песенку, получает со служанкой письмо, которое заставляет ее расплакаться. Молодой мужчина пытается ее утешить, но дама винит его в смерти того, кто прислал это посмертное письмо: этот человек сходит со сцены, потому что слишком любит Веру и своего друга.

Стало быть, молодую даму зовут Вера. Отец ее — управляющий большим доходным домом, мать — ростовщица и процентщица (дает деньги под залог). Маменьке чужды высокие идеалы, она глупа, зла и думает только о выгоде. И единственная цель ее — выдать Веру замуж за богатого человека. Заманивать нужно женихов! Для этого Веру наряжают, учат музыке, вывозят в театр.

Когда сын хозяина дома начинает ухаживать за девушкой, мать всячески подталкивает ее ему навстречу.

Хотя распущенный молодой человек вовсе не собирается жениться на хорошенькой смуглой девушке с прекрасными черными волосами и выразительными черными глазами. Он мечтает об обыкновенной интрижке, однако Верочка отталкивает его. Девушка решительна и очень самостоятельна: с четырнадцати лет она обшивает всю семью, с шестнадцати — дает уроки в пансионе, где сама училась. Однако жизнь с матерью невыносима, а уйти из дома без родительского позволения в те времена девушке было невозможно.

И вот судьба приходит свободолюбивой девушке на помощь: к брату Феде нанимают учителя — студента-медика Дмитрия Лопухова. Верочка сначала дичится, но потом беседы о книгах и музыке, о том, что такое справедливость, помогают их дружескому сближению. Лопухов пытается подыскать ей место гувернантки, но ни одна семья не желает брать на себя ответственность за девушку, не желающую жить дома. Тогда Лопухов предлагает Верочке фиктивный брак. Она с радостью соглашается.

Ради спасения Верочки Лопухов даже бросает курс незадолго до его окончания и подрабатывает частными уроками и переводами. Так ему удается снять приличное жилье.

Тут и снится Верочке сон. Это не обычный сон — как и четыре других сна, он имеет важное значение в структуре романа. Девушка видит, что ее выпустили на волю из сырого и тесного подвала. Встречает ее прекрасная женщина — воплощение любви к людям. Вера Павловна дает ей обещание помогать выпускать из подвалов и других девушек.

Мать в бешенстве, но сделать она ничего не может: дочь замужем!

Живут молодые в разных комнатах, друг к другу без стука не заходят. Это отличное дружеское сосуществование, но не супружеская любовь. Вера Павловна не сидит на шее у своего спасителя: она дает частные уроки, ведет хозяйство. И вот, наконец, открывает свою швейную мастерскую. Это очень важно — так она выполняет свое обещание, данное во сне. Девушки не просто получают плату за работу: они получают долю от дохода. Кроме того, работницы очень дружат: проводят вместе свободное время, ездят на пикники.

Вера Павловна видит второй сон: про поле, на котором растут колосья. Кроме колосьев, на поле — два вида грязи: реальная и фантастическая. Реальная грязь может дать начало чему-то нужному, полезному, а вот из фантастической грязи не произойдет ничего стоящего. Этот сон помогает Вере Павловне понять и простить свою мать, которую только обстоятельства жизни сделали такой озлобленной и корыстолюбивой. Однако ее заботы о «реальной грязи» помогли Верочке выучиться и встать на собственные ноги.

В семействе Лопуховых начинает часто бывать Александр Кирсанов. Он выпускник медицинского факультета, человек, грудью себе проложивший дорогу в жизни.

Кирсанов развлекает Веру Павловну, когда Лопухов занят, возит ее в оперу, которую они очень любят.

Вера Павловна чувствует некоторое беспокойство. Она пытается сделать отношения с мужем более страстными — но беспокойство не оставляет ее. Кирсанов, ничего не объясняя, перестает бывать у Лопуховых. Он влюбился в жену своего друга — и старается побороть свое чувство: « с глаз долой — из сердца вон ». Однако вскоре Кирсанову приходится все-таки навестить Лопуховых: Дмитрий заболел, и Александр принимается его лечить.

Вера Павловна осознает, что и сама влюблена в Кирсанова. Это помогает ей понять третий сон:/некая женщина, чем-то похожая на оперную певицу Бозио, помогает Верочке читать страницы ее дневника, которого она на самом деле никогда не вела. Последние страницы дневника Верочка читать страшится, но Бозио читает ей их вслух: да, чувство, которое героиня испытывает к мужу, всего лишь благодарность.

Умные, порядочные, «новые» люди не в силах найти выход из ситуации, и в конце концов Лопухов решается на уловку: выстрел на Литейном мосту.

Вера Павловна в отчаянии. Но тут является к ней Рахметов с письмом от Лопухова. Выясняется, что Лопухов вовсе не покончил счеты с жизнью — он просто решил не мешать жене и другу связать свои жизни.

Рахметов — человек «особенный». Некогда Кирсанов распознал в нем «высшую натуру» и приучил к чтению «нужных книг». Рахметов был очень богат, но продал свое имение, назначил свои особенные стипендии, а сам живет жизнью аскета. Вина не пьет, к женщинам не прикасается.

Однажды даже некоторое время спал, как йог, на гвоздях, чтобы испытать свою силу воли. Есть у него прозвище: Никитушка Ломовой. Это из-за того, что он ходил с бурлаками по Волге для того, чтобы лучше узнать жизнь народа.

Чернышевский только намекает на основное дело жизни Рахметова, но догадливый читатель сообразит, что это — революционер, «двигатель двигателей, соль соли земли».

Получив объяснение происшедшего от Рахметова, Вера Павловна уезжает в Новгород, где через несколько недель венчается с Кирсановым.

Через некоторое время они получают привет из-за границы — Лопухов сообщает, что вполне доволен жизнью, так как давно хотел пожить в уединении.

Кирсановы живут насыщенной жизнью, много работают. У Веры Павловны теперь уже две мастерские. С помощью Кирсанова она начинает изучать медицину. В муже героиня обрела и поддержку, и любящего друга, которому не безразличны ее интересы.

Четвертый сон Веры Павловны —. это историческая галерея женских типов разных времен и народов: женщина-рабыня, прекрасная дама — тоже по сути игрушка фантазии влюбленного рыцаря...

Вера Павловна видит и саму себя: черты лица ее озарены светом любви. Женщина будущего — равноправна и свободна. Видит она и устройство будущего общества: огромные дома из хрусталя и алюминия, все счастливы свободным трудом. Трудиться для этого прекрасного будущего нужно именно сейчас.

У Кирсановых собирается общество «новых людей» — порядочных, трудолюбивых и исповедующих принципы «разумного эгоизма». В круг этих людей вскоре вписывается семейство Бьюмонт. Некогда Екатерина, тогда еще Полозова, получила от Кирсанова разумный совет по поводу отношений с претендентом на ее руку: самая богатая невеста Петербурга чуть не вышла замуж за пройдоху. Но теперь она счастлива в браке с «агентом английской фирмы» Чарльзом Бьюмонтом. Впрочем, он прекрасно говорит по-русски — якобы до двадцати лет прожил в России, куда опять возвратился.

Проницательный читатель уже догадался, что это, конечно, Лопухов. Семейства вскоре так подружились, что стали жить в одном доме, причем Екатерина Бьюмонт тоже устраивает мастерскую, хотя у нее достаточно собственных средств. Однако она желает быть полезной людям и обществу, строить свою жизнь по законам созидательного труда.

Ширится круг «новых людей», крепнет вера в счастливое будущее России.