Что значит компрачикосы. Компрачикосы

Что значит компрачикосы. Компрачикосы — самодельные уроды

«Кому в наши дни известно слово "компрачикосы"? Кому понятен его смысл?» — французский писатель Виктор Гюго написал эту фразу в XIX веке. А в XXI веке это слово известно, пожалуй, только любителям книг самого Гюго, описавшего страшные дела этой шайки, наводившей страх на всю Европу...

Так кто же они — компрачикосы? В переводе с испанского языка это слово буквально значит «Покупатель детей». Продавцов этого живого товара находилось достаточно: «начиная с бедняка-отца, освобождавшегося таким способом от лишнего рта, и кончая рабовладельцем, выгодно сбывавшим приплод от принадлежащего ему человеческого стада». Покупка производилась с определенной и отвратительной целью.

Вот как об этом написал Гюго: «Компрачикосы представляли собой необычайное и гнусное сообщество бродяг. Компрачикосы вели торговлю детьми. Они покупали и продавали детей. Но не по хищали их. Кража детей — это уже другой промысел. Что же они делали с этими детьми? Они делали из них уродов. Для чего же? Для забавы».

Это была целая наука. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством. Там, где бог достиг совершенства, восстанавливался черновой набросок творения. Фабрикация уродов производилась в большом масштабе и охватывала многие разновидности.

Компрачикосы подвергали обработке детей так, как китайцы обрабатывают дерево. У них, как мы уже говорили, были свои секретные способы. У них были свои особые приемы. Это искусство исчезло бесследно. Из рук компрачикосов выходило странное существо, остановившееся в своем росте. Оно вызывало смех; оно заставляло призадуматься.

Компрачикосы не только лишали ребенка его настоящего лица, они лишали его и памяти. По крайней мере, в той степени, в какой это было им доступно. Ребенок не знал о причиненном ему увечье. Чудовищная хирургия оставляла след на его лице, но не в сознании. В лучшем случае он мог припомнить, что однажды его схватили какие-то люди, затем — что он заснул и что потом его лечили. От какой болезни — он не знал. Он не помнил ни прижигания серой, ни надрезов железом.

На время операции компрачикосы усыпляли свою жертву при помощи какого-то одурманивающего порошка, слывшего волшебным средством, устраняющим всякую боль». Дети, подвергнутые этой операции, становились редкостным товаром. Их покупали для развлечения и монархов, и простолюдинов. Одни из них жили во дворцах, скрашивая жизнь пресыщенных царственных особ, а другие передвигались из города в город, развлекая шумные толпы зрителей на больших площадях…

Компрачикосы покупали детей в раннем возрасте, в два-три года, когда человека еще можно было «перекроить» по зверскому замыслу. Надо сказать, что они отнюдь не были первооткрывателями в этой страшной пластической хирургии, призванной не улучшать человека, а уродовать его.

Виктор Гюго рассказывал в своей книге о жутком китайском искусстве «отливки живого человека». «Двухлетнего или трехлетнего ребенка сажали в фарфоровую вазу более или менее причудливой формы, но без крышки и без дна, чтобы голова и ноги проходили свободно. Днем вазу держали в вертикальном положении, а ночью клали на бок, чтобы ребенок мог спать. Дитя росло, таким образом, только в ширину, заполняя своим стиснутым телом и искривленными костями все полые места внутри сосуда. Это выращивание в бутылке длилось несколько лет. По истечении известного времени жертва оказывалась изуродованной непоправимо. Убедившись, что эксперимент удался и что урод вполне готов, вазу разбивали, и из нее выходило человеческое существо, принявшее ее форму. Это очень удобно: можно заказать себе карлика какой угодно формы».

Изогнутые позвоночники, деформированные черепа, вырванные зубы, бельма на глазу — все эти уродства добровольно создавали своим детям чересчур угодливые родители… Можно сказать, что эти люди также торговали уродством своих детей — в обмен на благосклонность правителя и сладкий кусок с его стола…

Самое страшное в истории с уродствами детей это то, что и в наши дни существуют подобные «компрачикосы», наживающиеся на созданных специально уродствах детей. Причем извергами по отношению к своим детям являются собственные родители. Многих туристов из цивилизованных стран, посещающих Индию, шокирует зрелище, увиденное ими на оживленных улицах.

Среди попрошаек-нищих, тянущихся за монеткой, иногда встречаются очень странные существа, которые не додумалась создать природа, но соорудил человек. Эти жуткие существа, которые могут только ползать или ходить на четвереньках, были сознательно изуродованы в младенчестве родителями-нищими — с тем, чтобы потом заработать на них— таким уродцам подают денег гораздо больше и чаще…

С нечеловеческим страданиям в глазах на вас могут посмотреть снизу человек-паук, человек-змея, человек-собака… Когда-то в младенчестве их подвергли изуверским операциям — отрезали руки или ноги, или ампутировали пальцы, или изогнули позвоночник, или откромсали куски кожи и мышц…

В результате они превратились в уродливых существ, подползающих к вам на своих культях или животе — в надежде получить деньги за свою безобразность...

Естественно, что различные организации по защите прав детей бьют тревогу по поводу такого страшного насилия. В различных клиниках пытаются привести подобных детей в нормальное состояние. Но их психика уже подорвана в самом начале жизни, и вернуть детей-уродцев в нормальное человеческое мироощущение уже практически невозможно. А между тем, на улицах индийских городов постоянно появляются все новые существа — полулюди-полузвери…

«Кому в наши дни известно слово "компрачикосы"? Кому понятен его смысл?» — французский писатель Виктор Гюго написал эту фразу в XIX веке. А в XXI веке это слово известно,пожалуй, только любителям книг самого Гюго, описавшего страшные дела этой шайки, наводившей страх на всю Европу...

Судьба Гуинплена, героя знаменитого романа Гюго «Человек, который смеется», поражает и ужасает вот уже ни одно поколение читателей. С содроганием они знакомятся с жизнью этого человека. Маленьким мальчиком он попал в руки компрачикосов, которые изуродовали его — разрезали рот таким образом, что с него никогда не сходила страшная улыбка. Но самое жуткое в этом трагическом сюжете то, что и в действительности происходили не менее, а порой и более трагичные истории.
Так кто же они — компрачикосы? В переводе с испанского языка это слово буквально значит «Покупатель детей». Продавцов этого живого товара находилось достаточно: «начиная с бедняка-отца, освобождавшегося таким способом от лишнего рта, и кончая рабовладельцем, выгодно сбывавшим приплод от принадлежащего ему человеческого стада». Покупка производилась с определенной и отвратительной целью.

Вот как об этом написал Гюго:

«Компрачикосы представляли собой необычайное и гнусное сообщество бродяг. Компрачикосы вели торговлю детьми. Они покупали и продавали детей. Но не похищали их. Кража детей — это уже другой промысел. Что же они делали с этими детьми? Они делали из них уродов. Для чего же? Для забавы».

Писатель подробно обрисовывал методы, с помощью которых из нормальных человеческих существ получались невообразимые монстры, созданные на потеху публики: «Существовали подлинные мастера этого дела. Из нормального человека делали уродца. Человеческое лицо превращали в харю. Останавливали рост. Перекраивали ребенка заново. Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам.
Это была целая наука. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством. Там, где бог достиг совершенства, восстанавливался черновой набросок творения.
Фабрикация уродов производилась в большом масштабе и охватывала многие разновидности.
Компрачикосы подвергали обработке детей так, как китайцы обрабатывают дерево. У них, как мы уже говорили, были свои секретные способы. У них были свои особые приемы. Это искусство исчезло бесследно. Из рук компрачикосов выходило странное существо, остановившееся в своем росте.
Оно вызывало смех; оно заставляло призадуматься.

Как известно, спрос определяет предложение. Раз кто-то стал скупать и уродовать детей, значит, кому-то это нужно.
В средние века в Европе были очень популярны шуты, которые смешили и развлекали богатых людей. Над ними можно было поиздеваться, ударить их, высказывая тем самым свое превосходство. Но среди этих богатеев все чаще стали попадаться такие, кому не хватало издевок над смешными, но физически полноценными людьми, поэтому они старались приобрести для себя человека с физическими недостатками.
Но рожденных с аномалиями развития не хватало, поэтому и появилось ремесло, когда нормальных детей покупали, затем уродовали и продавали в богатые дома, где они становились шутами, циркачами или еще кем-то.
Великосветские господа смотрели на них, как на диковинку и, наверное, переполнялись чувством собственного совершенства.
Но детей уродовали не только забавы ради, также их заставляли работать попрошайками, ведь ущербному человечку подадут больше, нежели здоровому симпатяге.
Это был (и есть) очень доходный бизнес.

Компрачикосы с такой изобретательностью изменяли наружность ребенка, что родной отец не узнал бы его.
Иногда они оставляли спинной хребет нетронутым, но перекраивали лицо. Они вытравляли природные черты ребенка, как спарывают метку с украденного носового платка.
У тех, кого предназначали для роли фигляра, весьма искусно выворачивали суставы;
казалось, у этих существ нет костей. Из них делали гимнастов.
Компрачикосы не только лишали ребенка его настоящего лица, они лишали его и памяти. По крайней мере, в той степени, в какой это было им доступно.
Ребенок не знал о причиненном ему увечье. Чудовищная хирургия оставляла след на его лице, но не в сознании. В лучшем случае он мог припомнить, что однажды его схватили какие-то люди, затем — что он заснул и что потом его лечили. От какой болезни — он не знал. Он не помнил ни прижигания серой, ни надрезов железом.
На время операции компрачикосы усыпляли свою жертву при помощи какого-то одурманивающего порошка, слывшего волшебным средством, устраняющим всякую боль». Дети, подвергнутые этой операции, становились редкостным товаром. Их покупали для развлечения и монархов, и простолюдинов. Одни из них жили во дворцах, скрашивая жизнь пресыщенных царственных особ, а другие передвигались из города в город, развлекая шумные толпы зрителей на больших площадях…

«Двухлетнего или трехлетнего ребенка сажали в фарфоровую вазу более или менее причудливой формы, но без крышки и без дна, чтобы голова и ноги проходили свободно. Днем вазу держали в вертикальном положении, а ночью клали на бок, чтобы ребенок мог спать.Дитя росло, таким образом, только в ширину, заполняя своим стиснутым телом и искривленными костями все полые места внутри сосуда.
Это выращивание в бутылке длилось несколько лет.По истечении известного времени жертва оказывалась изуродованной непоправимо.
Убедившись, что эксперимент удался и что урод вполне готов, вазу разбивали, и из нее выходило человеческое существо, принявшее ее форму.Это очень удобно: можно заказать себе карлика какой угодно формы».

Оно создавало уродов, для которых закон существования был чудовищно прост: им разрешалось страдать и вменялось в обязанность служить предметом развлечения.
Фабрикация уродов производилась в большом масштабе и охватывала многие разновидности. Уроды нужны были султану; уроды нужны были папе. Первому — чтобы охранять его жен; второму — чтобы возносить молитвы.
Это был особый вид калек, неспособных к воспроизведению рода.Эти человекоподобные существа служили и сладострастию и религии.
Гарем и Сикстинская капелла были потребителями одной и той же разновидности уродов: первый — свирепых, вторая — пленительных.

Операции эти не ограничивались в те давние времена изготовлением диковинных уродов для народных зрелищ, шутов, увеличивающих собою штат королевских придворных, и кастратов — для султанов и пап.
Они были чрезвычайно разнообразны.
Одним из высших достижений этого искусства было изготовление „петуха“ для английского короля.
В Англии существовал обычай, согласно которому в королевском дворце держали человека, певшего по ночам петухом. Этот полуночник, не смыкавший глаз в то время, как все спали, бродил по дворцу и каждый час издавал петушиный крик, повторяя его столько раз, сколько требовалось, чтобы заменить собою колокол.
Человека, предназначенного для роли петуха, подвергали в детстве операции гортани,
описанной в числе других доктором Конкестом. С тех пор как в царствование Карла II герцогиню Портсмутскую чуть не стошнило при виде слюнотечения, бывшего неизбежным результатом такой операции, к этому делу приставили человека с неизуродованным горлом, но самую должность упразднить не решились, дабы не ослабить блеска короны.
Обычно на столь почетную должность назначали отставного офицера. При Иакове II ее занимал Вильям Самсон Кок, получавший за свое пение девять фунтов два шиллинга шесть пенсов в год.
У тех, кого предназначали для роли фигляра, весьма искусно выворачивали суставы.

Долгое время компрачикосы находились почти на легальном положении.
Это были времена, когда пресекали существование целых родов, проявивших непокорность или являвшихся почему-либо помехой, когда одним ударом уничтожали целые семьи, когда насильственно устраняли наследников.
Иногда обманным образом лишали законных прав одну ветвь в пользу другой.
Компрачикосы обладали умением видоизменять наружность человека, и это делало их полезными целям политики.
Изменить наружность человека лучше, чем убить его. Существовала, правда, железная маска, но это было слишком грубое средство.
Нельзя ведь наводнить Европу железными масками, между тем как уроды-фигляры могут появляться на улицах, не возбуждая ни в ком подозрения; кроме того, железную маску можно сорвать, чего с живой маской сделать нельзя. Сделать навсегда маской собственное лицо человека.
Компрачикосы с такой изобретательностью изменяли наружность ребенка, что
родной отец не узнал бы его.
Иногда они оставляли спинной хребет нетронутым, но перекраивали лицо.
Они вытравляли природные черты ребенка, как спарывают метку с украденного носового платка. Стоявший кому-нибудь поперек дороги малолетний наследник, попав к ним в руки и будучи подвергнут ими определенной операции, становился неузнаваемым.
Это облегчало конфискацию имущества, это упрощало передачу родовых поместий фаворитам. Кроме того, компрачикосы были крайне сдержанны и молчаливы: обязавшись хранить безмолвие, они твердо блюли данное слово, что совершенно необходимо в государственных делах. Почти не было примера, чтобы они выдали королевскую тайну».
Не выступало против компрачикосов и папство, фактически поддерживая их и покровительствуя им. И было за что, ибо компрачикосы могли им пригодиться, не только в политических целях, но и в духовных! Ибо, «Сверх того, эти мастера на все руки поставляли певчих святейшему отцу. Благодаря им можно было исполнять „Miserere“ (Помилуй — молитва) Аллегри. Особенно чтили они деву Марию. Всё это нравилось папистам Стюартам. Иаков II не мог неприязненно относиться к людям, благочестие которых простиралось до того, что они фабриковали кастратов для церковных капелл…
Компрачикосы… были больше, чем христианами, — они были католиками, и даже больше, чем католиками, — они были рьяными почитателями папы.

Со зловещим институтом компрачикосов был тесным образом связан другой знаменитый исторический институт — институт шутовства.
Уже в эпоху Древнего мира мы встречаемся при дворах различных владык, особенно угреков и римлян, с шутами, которые особое распространение получили в Средневековье и Новое время, и особенно при дворе христианских (?!) правителей.
В средневековой Европе было очень модно изготовлять золотых детей, вводя их в различные празднества и карнавалы. Для этого ребёнка полностью раздевали и покрывали густым слоем позолоты, которая затем высыхала.
Так 1 января 1487 года во дворце правителя Флоренции Моро в конце шумного представления появилась колесница, влекомая единорогами, с огромным глобусом, подобием звездной сферы, на котором лежал воин в железных ржавых латах. Золотое голое дитя с ветвью шелковицы, по-
итальянски моро, выходило из трещины в латах воина, что означало смерть старого железного, и рождение нового, Золотого Века, благодаря мудрому правлению Моро. К общему удивлению, золотое изваяние оказалось живым ребенком.
Порой многие правители, дабы показать свою всесильную власть, превращали в шутов весь окружающий их двор, заставляя первых сановников государства играть постыдные роли и предаваться гнуснейшим порокам. Тех же, которые отказывались превращаться в посмешище и шутов (таких, правда, всегда были единицы), ждала смерть.
Этим людям вменялось предаваться оргиям, порой принимавшим самые извращённые формы.часто затягивавшимся на целые сутки….

Как любому творцу, природе иногда свойственно ошибаться и порождать существа с необычной и даже уродливой внешностью. Но ее случайные «причуды» не идут ни в какое сравнение с изощренной фантазией человека, жадного до хлеба и зрелищ.
И если с первым у него был полный порядок, то со вторым нередко возникали затруднения: пресыщенные всяческими излишествами, сильные мира сего жаждали иметь нечто особенное, гротескное, поражающее воображение.
И тогда на помощь приходили шуты и паяцы - уродцы, рядом с которыми даже самый ничтожный из смертных выглядел совершенством.

Причудливые «диковинки» были популярным дополнением ко двору владык и состоятельных господ еще во времена Римской Империи, где, подкрепленные спросом, пышным цветом расцвели производство карликов и торговля ими.
Специальные агенты скупали новорожденных у нищих родителей, а затем передавали кормилицам, которые всяческими ухищрениями задерживали естественный рост юного организма: ребенок, лишенный здоровой пищи и солнечного света, страдал рахитом, и его скелет претерпевал необратимые изменения.
Подрастающего уродца спаивали алкогольными напитками и даже купали в ваннах с вином, добиваясь «усыхания» скелета и мышц. Кстати, несколько столетий спустя подобная методика применялась во Франции для выведения собачек карликовых пород.
Впрочем, некоторые предприимчивые мамаши того времени справлялись с изготовлением уродцев ничуть не хуже компрачикосов, о чем подробно поведал Ги де Мопассан в рассказе «Мать уродов». Корысти ради или в погоне за стройной талией во время беременности женщины затягивались в жесткие корсеты, деформируя тем самым будущих младенцев, а затем продавали калек владельцам цирков и балаганов.

В древнем Китае детей уродовали не только ради забавы, но и для того, чтобы угодить своим правителям.
Иногда дети императоров рождались с тем или иным физическим недостатком. И подобострастные придворные сознательно «перекраивали» своих вполне нормальных детей по образу и подобию несчастного отпрыска правителя.
Если у императорского младенца были скрючены руки или ноги, то придворные навешивали на своих малышей колодки, делающие здоровые конечности больными.
Изогнутые позвоночники, деформированные черепа, вырванные зубы, бельма на глазу — все эти уродства добровольно создавали своим детям чересчур угодливые родители…
Можно сказать, что эти люди также торговали уродством своих детей — в обмен на благосклонность правителя и сладкий кусок с его стола…

Но больше всего невольных калек создавалось не столько на потеху богачам, сколько в соответствии с определенными традициями и канонами красоты.
Например, жестокая практика бинтования стоп, зародившаяся в Древнем Китае и прекращенная лишь в 1912 году, считалась необходимой для придания женским ножкам благородной миниатюрности.
Для китайской аристократки мерилом красоты и родовитости была ступня длиной не более 9
см, а беспомощность при ходьбе - признаком женственности. Для достижения нужного эффекта пальцы на стопах трехлетних девочек загибали вниз и плотно бинтовали ступню в течение всей жизни.

В Аргентине в одном из индейских племен было принято ампутировать своим новорожденным сыновьям пальцы ног для того, чтобы воинствующие соседи не могли различить направление их следов.

Светлокожие гунны из войска Атиллы, стремясь походить на своих монголоидных соратников, сплющивали себе носы и бока черепов при помощи деревянных дощечек.

В середине XIX века на Гаити матери будущих воинов бинтовали головы своим младенцам с применением деревянных бандажей, формируя у них нужную форму черепа.
Практика «благородной» деформации детских черепов широко применялась в Турции, Бразилии, Южной Африке, Бельгии, Германии и даже в некоторых регионах России.
Перуанские индейцы с берегов реки Маранон владели искусством «выращивания» квадратных голов, а в Великобритании и сегодня известна методика формирования черепных костей «как у Робеспьера».
Что ж, как говорится, «красота - в глазах смотрящего», и сама по себе эстетика уродства, как в искусстве, так и в науке в наши дни остается под большим вопросом.
Самое страшное в истории с уродствами детей это то, что и в наши дни существуют подобные «компрачикосы», наживающиеся на созданных специально уродствах детей.

Причем извергами по отношению к своим детям являются собственные родители. Многих туристов из цивилизованных стран, посещающих Индию, шокирует зрелище, увиденное ими на оживленных улицах.
Среди попрошаек-нищих, тянущихся за монеткой, иногда встречаются очень странные существа, которые не додумалась создать природа, но соорудил человек.
Эти жуткие существа, которые могут только ползать или ходить на четвереньках, были сознательно изуродованы в младенчестве родителями-нищими — с тем, чтобы потом заработать на них— таким уродцам подают денег гораздо больше и чаще…
С нечеловеческим страданиям в глазах на вас могут посмотреть снизу человек-паук, человек-змея, человек-собака…
Когда-то в младенчестве их подвергли изуверским операциям — отрезали руки или ноги, или ампутировали пальцы, или изогнули позвоночник, или откромсали куски кожи и мышц…
В результате они превратились в уродливых существ, подползающих к вам на своих культях или животе — в надежде получить деньги за свою безобразность...

Великий французский писатель и знаток людских пороков Ги де Мопассан отмечал, что некоторые беременные женщины имеют обычай туго затягивать свои корсеты.

Оказывается, будущие матери надеялись родить таким образом деформированных младенцев с тем, чтобы позже продать их владельцам театров диковин либо аттракционов. Спрос на таких детей всегда превышал предложение, и ремесло «изготовления» уродцев считалось прибыльным с древних времен. История свидетельствует о том, что первые попытки искусственного создания карликов относятся к началу нашей эры. Благодаря популярности этих «забавных» человечков у сильных мира сего, возник целый промысел по производству и сбыту означенных двуногих «артефактов». На закате Римской империи особые агенты выискивали и покупали новорожденных, которых передавали затем обученным искусству сдерживания роста кормилицам. Нередко эта методика включала в себя очень скудную диету, на которой младенцы росли рахитичными и слабыми.

Позже несчастных детей заставляли в больших количествах употреблять спиртное и даже купали их ежедневно в ваннах с вином, добиваясь эффекта «съеживания» тканей тела и скелета. В средние века сходный способ применяли в г. Болонье для выращивания комнатных карликовых собачек. Излишне упоминать, что большинство детей не выдерживали подобных экспериментов и гибли. Оставшиеся в живых, в свою очередь, ценились у богатых и пресыщенных едва ли не на вес золота — каждому хотелось похвалиться «персональной» диковиной. Оригинальную форму «фабричного» изготовления карликов изобрели пару столетий назад непревзойденные мастера подобных ухищрений из Поднебесной. В целях «поточного производства» уродцев китайцы ввели обычай предварительного заказа карликов у специалистов-ремесленников с указанием нужных заказчику габаритов и формы «изделия».

Означенная техника называлась «моделирование по живому». Дети в возрасте двух-трех лет помещались в особые фарфоровые или глиняные вазы различных размеров и форм, открытых с обоих концов так, что снаружи оказывались только головы и ступни будущих уродцев. В течение дня вазы стояли вертикально, на ночь их укладывали набок, чтобы дети могли спать. Долгие годы «подопытный материал» корыстолюбцев и негодяев рос как бы внутрь, заполняя полости хитроумных сосудов сплюснутой плотью и выкрученными костями. Когда тело подростка достигало требуемой формы, вазу разбивали и оставалось лишь продать карлика заказчику. Сходный вариант этой техники китайцы применяли для формирования миниатюрных стоп женщин -вожделенного эротического фетиша многих поколений мужского населения Поднебесной.

Кстати, китайцы были непревзойденными мастерами и в деле изготовления существ, смахивающих на зверенышей. Весьма порядочный и добросовестный доктор Макгауэн описывал в 1880 году операцию, которой был свидетелем. На глазах исследователя «врачи» прививали детям шкуры собаки и медведя. Процесс длился неделю и состоял из постепенного снятия с детского тела участков кожи, заменяемых поэтапно лоскутами меха или свежеснятой шкуры зверя. Процедура была невообразимо болезненной, и обычно даже перенесший ее ребенок сходил с ума. Подобный сюжет можно найти в рассказе одного из американских маэстро ужасов Роберта Блока («Ярмарка животных»), хотя он приписывал подобное мастерство африканским колдунам.

Впрочем, потеря жертвой рассудка едва ли имела для дельцов значение, поскольку следующим этапом операции было избирательное пресечение некоторых голосовых связок с тем, чтобы бывшее некогда ребенком существо могло издавать лишь ворчание либо рычать подобно зверю. Ради большей «достоверности» зверо-человеку иногда ломали некоторые суставы, вынуждая его двигаться исключительно на четвереньках…

Справедливости ради заметим, что производство уродцев было широко распространено и в средневековой Европе, куда ринулись после вытеснения их из Индии Тамерланом (середина XV века) предки современных цыган. Они принесли с собой характерные для этого народа ритуалы, обычаи и навыки, среди которых имели место не только предсказания будущего и гадание, но также изготовление уродцев. У цыган издревле была репутация не только конокрадов, но и похитителей детей. В Европе до сих пор матери стращают непослушных чад цыганами-похитителями, как у нас стращают их «дядей милиционером».

К XVII веку множество цыган осело в Испании, Франции, Германии и Йоркширском графстве Великобритании. Обычаи «компрачикос» («покупающих детей») прекрасно описаны Виктором Гюго в романе «Человек, который смеется». Герой этого произведения подвергся одной из хирургических процедур, большими специалистами по которым и были тогдашние цыгане. Они не только «творили» горбунов и калек с помощью выламывания, растяжения или сдавливания определенных частей тела, но в два счета превращали ребенка в подобие клоуна, разрезая ему щеки от уха до уха и удаляя десны (но не зубы), а иногда и нос. Лицо бедняги неузнаваемо искажалось вечной гримасой, способной вызывать гомерический смех у черствых душой зевак. Эта, с позволения сказать, операция была крайне популярна в Европе вплоть до XIX века и стала привычным способом всякого рода интриг, связанных с наследством — с одной стороны, наследник вроде жив, с другой — его невозможно идентифицировать. Цыгане также были официальными поставщиками «петушков» королевскому двору Англии, где еще в правление Георга II (1727-1760) существовала традиция иметь человека-петуха, пением объявляющего время суток. Эти существа творились с помощью операции на гортани, формирующей «голос» сродни петушиному крику. Королевским «петушкам» платили около 10 фунтов ежегодного содержания (немалые по тем временам деньги). Обычай был отменен при Карле II, возлюбленной которого, принцессе Портсмут, не понравилась капающая с подбородка существа слюна — непременное следствие операции. Позже традиция снова было возродилась, но Георг II при вступлении на трон повелел казнить досаждавшего ему в юные годы «петушка» — с обычаем было окончательно покончено.

Несмотря на «приоритет» цыган, не только они создавали в Европе искусственных уродов. Сами родители зачастую калечили свое потомство, чтобы превратить детей в уличных попрошаек и зарабатывать деньги на жалости прохожих к изуродованным лицам их чад. Нищенство во все времена было процветающим промыслом, не исчезнет оно и в нынешнем «высокотехнологичном» веке. Ну а в Париже XVIII века нищенством промышляли около 120 тысяч душ. На каждом уличном перекрестке, при входах в таверны или на папертях церквей восседал обязательный попрошайка, умолявший проходящих обывателей о подаянии страждущему от болезней и уродств. При этом едва не каждый знал о том, что нищие калечат себя сами ради неплохого приработка. Иные бедняки симулировали эпилепсию, пуская изо рта мыльную пену, другие вызывали кровотечение, тыча себе в носовые пазухи соломиной. Предприимчивые нищие подделывали слепоту, бешенство и желтуху, не говоря уже о жалких нарывах и экземах. Однако пойманным на симуляции грозили суровые кары. Во Франции, например, как-то повесили нищего, выставлявшего кровоточащую рану на бедре. Зеваки обнаружили, что торчащая из-под плаща нога была «изъята» у ранее казненного преступника. Вот почему мошенники предпочитали подвергнуть себя или своих детей настоящему, а не поддельному увечью.

В наши дни слово «компрачикосы» давно забыто, как и люди (если их можно так назвать), освоившие этот жуткий промысел. Тем не менее почти 100 лет просуществовала организация, похожая на секту, в которую входили представители разных национальностей. Они покупали детей из бедных семей, для того чтобы сделать из них уродов и продать снова.

ПРОИЗВОДИТЕЛИ УРОДОВ

Деятельность компрачикосов подробно описал Виктор Гюго в своем романе «Человек, который смеется». История Гуинплена - жертвы преступного сообщества - до сих пор вызывает содрогание. Может быть, своего Гуинплена - мальчика с жуткой улыбкой - Гюго и выдумал, но судьбы реальных детей, попавших в руки компрачикосов, не менее трагичны.

Так кто же они, эти нравственные уроды? Компрачикос в переводе с испанского означает «скупщик детей». В Индии их называли чейлас, что значит «охотники за детьми». Поскольку это были люди разных национальностей, они говорили на своем языке, состоящем из обрывков разных наречий. А потому никто из посторонних не мог понять, о чем договариваются бандиты.

Гюго писал, что зловещее сообщество по своей структуре напоминало масонское. Компрачикосы не жили на одном месте, они постоянно странствовали. Время от времени их предводители собирались на сходки в Англии (графство Йорк), Франции (холм с изваянием Палицы Обещания), Испании (ущелье Панкорбо) или Германии (местечко «Злая женщина» рядом с Дикирхом).

Они никогда не крали детей, они покупали их в семьях, которым было трудно кормить лишний рот. Но интересовали их исключительно дети в возрасте 2-3 лет, когда еще несформировавшийся скелет можно было перекроить.

Такая переделка навсегда меняла жизнь жертвы. Операции дельцы проводили под наркозом, в качестве которого служила какая-то настойка. Только этот препарат калечил еще и психику ребенка. После операции малыши не помнили, как они выглядели до нее, и воспринимали свою внешность как данность. Они знали только то, что они болели, а потом пришли какие-то люди, усыпили и вылечили их. К счастью, дети, не помнили чудовищной боли ни от надрезов инструментами, ни от прижигания ран серой. Компрачикосы отнимали у них память. А сделать с купленным ребенком они могли все что угодно.

Гюго писал: «Человеческое лицо превращали в харю. Останавливали рост. Перекраивали ребенка наново. Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам. Это была целая наука. Представьте себе ортопедию наизнанку. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством». Некоторым детям, предназначенным для продажи в бродячие цирки, выворачивали суставы, чтобы сделать их необычайно гибкими. И действительно, из несчастных детей получались отличные гимнасты и акробаты.

Изуродованные малыши были довольно ходовым товаром, который покупали для развлечения царствующих особ, для бродячих цирковых трупп, выступавших на площадях перед толпой зрителей и для использования их в качестве попрошаек. Однажды для Карла II изготовили человека-петуха. Ребенку была сделана операция на гортани. Правда, развлекал короля он недолго. Монарха тошнило от вида обильной слюны, которая текла изо рта «игрушки».

ВСЕ МОГУТ КОРОЛИ

Гюго писал, что компрачикосы всегда поддерживались властью. Например, король Англии Иаков II, религиозный фанатик, который преследовал евреев и цыган, к компрачикосам был всегда лоялен. В этом нет ничего удивительного, ведь он был одним из поставщиков живого материала. В случае, если какой-то малолетний наследник мешал ему завладеть родовым имуществом, он просто исчезал, будучи проданным компрачикосам, которые стирали его лицо и память.

Король был уверен, что бандиты никогда не выдадут его тайну. И не только потому, что были сдержанны в словах, а потому, что боялись опалы. Кроме того, компрачикосы поставляли певчих папе римскому, предварительно превратив их в кастратов. Это тоже весьма импонировало религиозному Иакову.

Когда в 1688 году на смену Иакову II пришел принц Вильгельм III, для компрачикосов начались тяжелые времена, поскольку тот не разделял взглядов предшественника. Согласно статуту, изданному новым королем, все причастные к сообществу объявлялись преступниками и подлежали клеймению, а их имущество - конфискации. Такая же кара ждала и тех, кто покрывал компрачикосов. Для женщин-компрачикосов тоже имелось свое наказание, именуемое cucking-stool. Их привязывали к подвешенному над рекой стулу, а потом несколько раз погружали в воду, «чтобы охладить злобу». Таким образом к концу XVII века позорное для человечества явление - компрачикосы - почти исчезло.

СКАЗКА -ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК

Несмотря на то, что известный писатель описывал деятельность компрачикосов с мельчайшими подробностями, их существование не отражено ни в одном историческом документе. (За исключением европейских криминальных хроник того времени, в которых часто описывались злодейства компрачикосов.) Но ведь дыма без огня не бывает… И вот еще что - на севере Испании, в Бискайе и Галисии, до сих пор матери пугают непослушных детей компрачикосами. Возможно, потому, что, по некоторым сведениям, большинство из них были басками и проживали до XIX века в горных районах Испании.

ИНДИЙСКИЙ БИЗНЕС

Увы, в наши дни случаи уродования детей с целью наживы тоже встречаются нередко. Только роль компрачикосов здесь играют родители, которым самодельные уроды приносят хороший доход.

Ярким тому примером является Индия. Там среди обычных уличных попрошаек нередко можно увидеть странных человекоподобных существ, которых вряд ли создала такими природа. Жертвы родителей-компрачикосов не в состоянии ходить вертикально, они могут лишь, скрючившись, ползать или передвигаться на четвереньках. У несчастных даже есть свои имена - «человек-паук», «человек-змея», «человек-собака», - в зависимости от формы тела и конечностей. Родные люди отрезали им пальцы, деформировали позвоночник и мышцы, чтобы добиться полного уродства. Конечно, этим несчастным подают милостыню больше и чаще.

Безусловно, правозащитные организации пытаются защитить несчастных детей от страшного насилия. Изуродованных малышей забирают у родителей-извергов, помещают в специальные клиники, чтобы хоть как-то помочь. Но искалеченному телу чаще всего невозможно вернуть нормальный внешний вид. А уж восстановить психику и подавно.

Одна из мрачных тайн XVII века - загадочная организация людей, которые покупали детей у бедняков, а затем превращали их в шутов, намеренно уродуя внешность.

Компрачикосов боялись, их ненавидели, ими пугали непослушных малышей. Но в то же время власть имущие не стеснялись использовать их для своих грязных делишек.

Вторая часть пролога знаменитого романа Виктора Гюго «Человек, который смеется» полностью посвящена описанию страшного и таинственного преступного общества XVII века. Их называли «компрачикосы» или «компрапекеньосы» - по-испански «скупщики детей».

Кадр из фильма "Человек, который смеется" (2012)

Именно этим они и занимались - покупали детей у отчаявшихся людей, не способных прокормить лишний рот. А затем при помощи искусных хирургических операций превращали их в уродцев, которые должны были забавлять народ на ярмарках или служить в качестве шутов при чьем-нибудь дворе.

Фабрика уродов

Несмотря на всю кошмарность своего «бизнеса», компрачикосы старались действовать подчеркнуто легально. Они никогда не похищали детей, а исключительно «честно» покупали их. Операцию, которая навсегда меняла жизнь ребенка, проводили под общим наркозом - так, чтобы не доставлять лишних страданий.

Правда, наркоз делался грубо, при помощи наркотической настойки. Поэтому уродовалось не только тело, но и сознание несчастного ребенка. В итоге жертва компрачикосов не помнила, что когда-то выглядела иначе, и свое уродство воспринимала как должное.

"Чудовищная хирургия оставляла след на его лице, но не в сознании. В лучшем случае он мог припомнить, что однажды его схватили какие-то люди, затем - что он заснул и что потом его лечили. От какой болезни - он не знал. Он не помнил ни прижигания серой, ни надрезов железом. На время операции компрачикосы усыпляли свою жертву при помощи какого-то одурманивающего порошка, слывшего волшебным средством, устраняющим всякую боль".

Сотворить с купленным ребенком могли что угодно.

"Из нормального человека делали уродца. Человеческое лицо превращали в харю. Останавливали рост. Перекраивали ребенка наново. Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам. Это была целая наука. Представьте себе ортопедию наизнанку. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством".

Кому-то (как Гуинплену из романа Гюго) уродовали лицо, другим искривляли позвоночник, превращая в горбунов. Некоторым безжалостно выворачивали суставы, придавая им невероятную гибкость и продавая после в качестве акробатов.

Еще одно имя, которым называли скупщиков, по утверждению Гюго, - «чейлас» («охотники за детьми» на одном из языков Индии). Вся их жизнь проходила в странствиях. Они никогда не задерживались на одном месте подолгу.

Где бы не появлялись компрачикосы, их окружали страх и ненависть со стороны окружающих. Ведь родители, которых нужда довела до продажи собственного ребенка, отлично понимали, на какую судьбу они обрекают свое чадо.

Тайное общество было интернациональным. Поэтому и разговаривали компрачикосы на своем особом языке, составленном из обрывков наречий со всей Европы. Это было удобно - посторонний не мог понять, о чем договариваются зловещие «чейлас».

При всем этом у них было подобие центрального руководства, и Гюго даже сравнивает их с масонами. Периодически их вожаки собирались на сходку, чтобы обсудить насущные проблемы. Мест для сбора было четыре - в Англии, Франции, Испании и Германии.

Гюго сообщает, что подобное было и в Китае:

"В Китае с незапамятных времен существовало искусство, которое следовало бы назвать отливкой живого человека. Двухлетнего или трехлетнего ребенка сажали в фарфоровую вазу более или менее причудливой формы, но без крышки и без дна, чтобы голова и ноги проходили свободно. Днем вазу держали в вертикальном положении, а ночью клали на бок, чтобы ребенок мог спать.

Дитя росло, таким образом, только в ширину, заполняя своим стиснутым телом и искривленными костями все полые места внутри сосуда. Это выращивание в бутылке длилось несколько лет. По истечении известного времени жертва оказывалась изуродованной непоправимо.

Убедившись, что эксперимент удался и что урод вполне готов, вазу разбивали, и из нее выходило человеческое существо, принявшее ее форму. Это очень удобно: можно заказать себе карлика какой угодно формы."

Политический инструмент

Согласно Гюго, особенно распространены компрачикосы были в Испании и Англии, где они даже действовали с одобрения властей. В частности, писатель утверждает, что одним из главных покровителей скупщиков детей был английский король Яков II Стюарт. Он использовал их не только для поставок забавных уродцев ко двору, но и как политический инструмент.

Если какой-либо дворянский род попадал в опалу и подвергался уничтожению, то после казни взрослых нередко оставались дети-наследники. Казнить их было не за что, убить тайно - слишком жестоко даже для циничных политиканов. Поэтому их «милосердно» продавали компрачикосам, которые стирали их лица и память, устраняя проблему.

Виктор Гюго сравнивает эту деятельность со знаменитой «железной маской». Только маской тут становилось настоящее лицо.

Когда в конце XVII века к власти в Англии пришел Вильгельм Оранский, он положил конец этой практике. К компрачикосам стали со всей строгостью применять законы против бродяжничества. В течение XVIII века позорное явление почти сошло на нет. Хотя отдельные банды компрачикосов еще встречались в Испании, особенно в горной ее части, даже в XIX веке.

Правда или вымысел?

Описывая компрачикосов, Гюго не скупится на подробности. Проблема в том, что совершенно непонятно, откуда он их взял. Ученые до сих пор не нашли в исторических документах достоверных подтверждений факта существования такой мощной и многочисленной организации, действовавшей на протяжении целого столетия.

Впрочем, матери на севере Испании пугали непослушных детей компрачикосами долгие годы. Однако подтвердить покровительство королей, тайный язык и сходство с масонами пока не удается. Было ли превращение проданных детей в уродов на потеху толпе действительно такой отлаженной индустрией - это одна из мрачных тайн прошлого, пролить свет на которую еще предстоит.

Есть мнение, что отдельные случаи именно этого явления в разное время всплывали в криминальной хронике европейских стран. Например некоторыми исследователями утверждается, что живший в 17 веке католический святой Викентий де Поль спас мальчика из лап этих злодеев. Но таких случаев единицы.

Также в бедных странах до сих пор не редкость, когда для использования в качестве попрошайки используют калеку: ребенка или взрослого. Но обычно для этих целей просто покупают инвалида у нищих родителей, а не сами создают его.