Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Матери заключенных просят представителей СМИ защитить их детей от произвола сотрудников Бердичевской исправительной колонии N 70

Один раз в месяц заключенные Бердичевской исправительной колонии N 70, что на Житомирщине, имеют право позвонить родным. То, что Наталия Грабовская услышала в трубке в прошлую пятницу, заставило ее на следующий же день бросить все и немедленно приехать в тюрьму…

«Сын, который еще недавно весил 85 килограммов, был похож на скелет»

Мы разговариваем с женщиной на пороге Бердичевской исправительной колонии N 70.

Четыре месяца назад мне отказали в долгосрочном свидании, - вспоминает мама Максима. - Добиться каких-либо объяснений от администрации колонии было трудно. Со мной никто не хотел разговаривать, объясняя, что начальник тюрьмы занят, его заместитель тоже. Но я настаивала, и мне, наконец, сообщили, что мой сын наказан и три месяца не увижусь с ним.

Снова приехав в тюрьму, я узнала, что мой сын закрыт в одиночке на две недели и увидеться с ним нельзя. Когда мне наконец-то разрешили долгосрочное свидание с Максимом, я чуть в обморок не упала. Сын, который еще недавно весил 85 килограммов, был похож на скелет. За три с половиной месяца он потерял 20 килограммов. Худой, бледный, измученный… Три дня, которые мы провели вместе, я откармливала его. Заметно было, что длительное время он вообще не ел. Через каждые полчаса давала ему столовую ложку жиденького супчика, чтобы восстановить работу желудка. Я понимаю, что мой сын виновен и за это отбывает заслуженное наказание. Но за что его так мучить?! Я пыталась расспросить о том, почему он так исхудал, что случилось, но сын упорно молчал. Все проведенное с ним время я плакала. После окончания положенных мне длительным свиданием трех суток уехала домой. Это было четвертого июля.

А спустя пять дней, вечером девятого июля, мне позвонил сын и сообщил, что в тюрьме ОМОН сильно избил 15 человек. Максим просил записать их фамилии и сообщить обо всем родственникам заключенных. Едва он назвал несколько фамилий, как в трубке раздались короткие гудки. Я поняла, что разговор прервали. По закону могу разговаривать с сыном десять минут, однако не проговорила и двух. Я долго не могла прийти в себя, а потом стала обзванивать тех людей, телефоны которых знала. Обратилась за помощью к правозащитнику. Утром мы отправились в тюрьму. Я хочу видеть своего сына, узнать, за что его избили. После этого звонка вообще не уверена, жив ли он…

Пока Наталия Грабовская пишет заявление к начальнику тюрьмы на краткосрочное свидание, я подхожу к Светлане Базик. Женщина приехала из Киева в Бердичев тоже повидаться с сыном.

Вчера поздно вечером мне позвонила Наташа Грабовская и рассказала о странном разговоре со своим сыном, - говорит Светлана Базик. - Женщина сообщила, что вроде бы избито много заключенных, среди них мой Сережа. Последний раз его сильно избили накануне Пасхи. Он прислал зашифрованное письмо, из которого я все поняла. Сын утверждал, будто бы его били сотрудники ОМОНа. Кажется, в определенные дни они приезжают в тюрьму для… тренировок. Помню, я тогда специально приехала в Бердичев. Оказалось, у Сережи сломано несколько ребер, одно из них упирается в легкие. Кроме того, у него обнаружили сотрясение мозга и лопнувшую ушную перепонку. Я написала жалобу, на которую пришел ответ: «Ваш сын провоцировал своим поведением сотрудников тюрьмы. За неповиновение им позволяется применять физическую силу».

Однако сын утверждает, что боится даже связываться с охранниками, потому что это может стоить ему жизни. Начальник колонии Александр Дороболюк в личной беседе со мной пообещал, что, если я не буду никуда жаловаться, моего сына больше избивать не станут. Кроме того, ему будет оказана медицинская помощь. Я поверила ему. И правда, больше сын ни на что не жаловался, побои действительно прекратились. И тут опять…

Эти люди уже наказаны судьбой, но ни на что не жалуются, потому что понимают, что отбывают заслуженный срок заключения. Многие мечтают выйти из тюрьмы и начать новую жизнь. Мой сын, к примеру, поклялся, что больше никогда не нарушит закон. Дома его терпеливо ждет жена, которая не пропускает ни одного свидания. Я считаю, что администрация тюрьмы делает все возможное, чтобы обозлить против себя заключенных. Мало того что они получают здесь душевные травмы, так еще и нет гарантии, что они вернутся домой не инвалидами.

«Многие заключенные озлоблены и могут в любую минуту наброситься на наших сотрудников. А мы имеем право применить спецсредства»

Девятого июля ко мне за помощью обратилась Наталия Грабовская, - рассказывает правозащитница Елена Повидайчик. - Женщина утверждала, что в Бердичевской исправительной колонии N 70 избиты 15 человек. Я понимала, что нужно срочно ехать. Накануне поездки сообщила об инциденте нескольким центральным СМИ. Понимаю, что без помощи журналистов здесь не обойтись - просто так нам избитых не покажут…

Пока матери надеются увидеться со своими детьми, я с коллегами пытаюсь поговорить с начальником колонии. Сотрудник охраны утверждает, что он на работе. Когда же узнает причину визита журналистов, просит немного подождать и прячется за высоким забором. Спустя «каких-нибудь»… два часа, он снова выходит сообщить нам, что начальника сегодня нет и, похоже, не будет. На жаре, не имея возможности даже сесть, мы терпеливо ждали. Заметив, что мы не собираемся уходить, еще через два часа к нам вышел лично начальник Бердичевской исправительной колонии N 70 и попросил журналистов заходить к нему в кабинет… по одному. Предупредил также, чтобы заходили без телекамер и диктофонов. Мы же попросили, чтобы первыми он принял матерей и удовлетворил их просьбу встретиться с детьми. Через какое-то время женщины выходят с подписанными заявлениями на краткосрочные свидания. Правда, согласие начальника тюрьмы немного удивляет. Дословно это звучит: «Дозволяю з метою виховного впливу». Женщины уходят на свидание, а мы становимся… в очередь к начальнику тюрьмы.

Матери жалуются на превышение полномочий со стороны администрации. Что вы скажете по этому поводу? - спрашиваю начальника колонии Александра Доробалюка.

В нашей тюрьме сидят преступники, - отвечает Александр Павлович. - Многие из них озлоблены. В любую минуту они могут наброситься на нашего сотрудника. Согласно инструкции мы имеем право применять к заключенным спецсредства. Я отрицаю тот факт, что на моих подопечных тренируются сотрудники ОМОНа. Мы живем в цивилизованной стране, и такого зверства у нас быть не может.

Почему журналистам пришлось так долго ждать встречи с вами?

Я всегда открыт для представителей СМИ. Может быть, мне стыдно, что я работаю в таком учреждении, поэтому не имею желания фотографироваться для прессы. А заключенным у нас хорошо, у нас свое производство. Некоторые из них получают зарплату в два раза больше, чем наши сотрудники.

Побеседовав с начальником колонии, спешу увидеть вернувшихся со свидания женщин. У здания исправительной колонии замечаю молодую женщину. Выясняется, что она принесла передачу своему мужу. Я интересуюсь, избивают ли здесь ее супруга.

Вы думаете, вам об этом кто-то скажет? - удивляется женщина. - Им же за жалобу потом еще хуже будет. Неужели вы надеетесь что-то исправить? Лично я считаю дни, когда муж вернется домой. А потом мы оба постараемся поскорее забыть этот ужас.

Из здания тюрьмы выходит Светлана Базик.

Во время всего свидания от нас не отходил заместитель начальника колонии, - рассказывает женщина. - Он стоял возле моего Сережи. Большего я не могу вам сказать, потому что боюсь навредить сыну.

Светлана Базик, заплакав, уходит. Очень долго не возвращается со свидания Наталия Грабовская. Она появляется вся в слезах.

Сын очень странно вел себя, - сообщает Наталия Михайловна. - Он невнятно отвечал на мои вопросы. Было видно, что он напуган. На вопрос, били ли его, очень тихо ответил: «Да». Сын сказал, что за телефонный звонок его посадили в карцер. Во время нашей беседы от него ни на шаг не отходил сотрудник тюрьмы. Я попросила, чтобы Максим поднял одежду и показал свое тело, однако сыну запретили раздеваться. Мне показалось странным, что в такую жару он был одет в джинсы и куртку. Я не видела даже пальцев его рук. Хочу отметить, что нас посадили в темный угол и при этом не включили свет… Буду писать жалобу в прокуратуру и Уполномоченному Верховной Рады по правам человека.

Наталия Грабовская призналась, что ее долго уговаривали отказаться от свидания с сыном. Женщина в ужасе от того, что увидела, и опасается за жизнь Максима.

«Их наказывают за пустяки, а за жалобу вообще могут убить!»

Ко мне постоянно обращаются родственники заключенных, - рассказывает правозащитница Елена Повидайчик. - Они жалуются на превышение полномочий администрации, на систематическое избиение заключенных сотрудниками исправительной колонии. Их бьют по ребрам, по голове, подвешивают за руки в наручниках вниз головой, при этом снимая пытки на мобильные телефоны. Для того чтобы заключенный не кричал, ему закрывают скотчем рот. Я направляю десятки жалоб в разные правоохранительные органы. Как правило, эти жалобы переадресовывают в ту же колонию, поэтому объективно их никто не рассматривает.

Бывают ли случаи, когда заключенные лично жалуются на незаконные действия сотрудников тюрьмы?

Что вы! Их наказывают за пустяки, а за жалобу вообще могут убить. Наказывают за отказ от прогулки, курение в неположенном месте, за неотчетливую надпись фамилии на робе. Бьют за то, что не убраны со стола кружки, не вытерт от крошек стол. Начальство называет это «неповиновение администрации». Например, в карцер или ШИЗО (штрафной изолятор) можно попасть за то, что, здороваясь с сотрудниками колонии, не снял шапку или замешкался.

Елена Повидайчик утверждает, что правозащитным организациям удается раскрывать нарушения в колониях, опираясь на обращения родственников бывших заключенных, самих заключенных, а также на поступающие из колоний мобильные звонки. В случаях крайней необходимости заключенные пользуются таковыми, хотя в тюрьмах они запрещены.

В большинстве украинских колоний общие проблемы - нарушение прав человека, плохая медпомощь, нарушение трудовых прав, плохие санитарно-гигиенические и бытовые условия содержания, водворение в ШИЗО по надуманным причинам, - говорит Елена Повидай-чик. - Улучшить пенитенциарную систему можно только в том случае, если жалобы заключенных будут объективно рассматриваться органами власти. А пока мы чаще всего получаем отписки из местных прокуратур типа: «Проверка проведена. Факты не подтвердились».

По данным Уполномоченного Верховной Рады по правам человека, в следственных изоляторах ежегодно умирает около 130 человек. 28 из 32-х СИЗО являются непригодными для долговременного содержания заключенных. По данным правозащитников, значительно возросла смертность в колониях, увеличилось количество суицидов. Выросло также и количество ВИЧ-инфицированных. От 75,5 до 91,5 процента узников являются инфицированными вирусом гепатита С. Очень высокой остается степень заболеваемости туберкулезом. Приведенные цифры свидетельствуют о несоблюдении и систематических нарушениях в учреждениях системы выполнения наказаний таких фундаментальных прав человека, как право на жизнь и здоровье, справедливость и правосудие, гуманное поведение, защиту от жестокости и истязаний.

Дальняя дорога и казенный дом

Здесь сидят только «повторники» - 487 женщин, осужденных во второй раз по статьям 228, 158, 105 и 111 (за сбыт и распространение наркотиков, кражи, мошенничества, нанесение тяжких телесных повреждений и даже за убийства). Основной контингент – женщины в возрасте от 30 до 50 лет, но есть и те, кто значительно моложе и сильно старше. У подавляющего большинства есть дети, единицы лишены родительских прав, ко многим сыновья и дочери приезжают «в гости» в сопровождении бабушек или других родственников. Свидания строго регламентированы, по особым дням, не чаще чем раз в месяц, а то и реже - в зависимости от тяжести содеянного и меры пресечения.

Одно из таких свиданий решили показать нам, журналистам… Даже предложили заснять на камеры и сфотографировать встречу осужденной матери с пятилетним сыном – своего рода «Пусть говорят» местного разлива. Пусть, мол, публика смотрит, ахает и на ус мотает… Конечно, как всегда бывает в подобных случаях, организаторы хотели как лучше, думали о воспитательных целях мероприятия. Не учли одной «мелочи» – детской психологии. По сценарию, после того как осужденная по статье 158 УК женщина – зовут ее Светланой – посмотрит заранее снятый видеоролик о своем сыне Руслане, он в сопровождении бабушки должен вбежать в студию и броситься в объятия к маме. Все, в том числе зрители, должны согласно сценарию заплакать от умиления…

Но случилось непредвиденное. Ролик показали, мама, утирая счастливые слезы, приготовилась встречать сынишку, и тот уже бодро и весело шагал по длинному узкому коридору, но, увидев в комнате свиданий множество незнакомых дядь и теть с камерами и фотоаппаратами, остановился и наотрез отказался подходить к матери. Сценарий шоу, так долго подготовляемый, рассыпался на глазах, не оставляя надежд на восстановление. Повисла неловкая пауза. Операторы остановили съемку, обещавшую стать самым трогательным репортажем недели… Смущенные бабушка, мама и представительница социальной защиты, пытаясь поправить ситуацию, начали уговаривать малыша, но тот расплакался и закричал: «Не хочу, не пойду…»

…Мальчика было невыносимо жаль. Жаль было и маму, и бабушку, и заведующую отделом соцзащзиты, которая немало сил потратила для организации внепланового свидания. Не в своей тарелке почувствовали себя и журналисты, ставшие свидетелями конфуза, за которым личная трагедия и тяжелая семейная драма. Всем скорее захотелось выйти из неприятного положения. Сюжет решили не снимать. Малыша оставили в покое. Привычно сидя на коленях бабушки, он чувствовал себя защищенным и больше не плакал. Телевизионщики переключили свое внимание на осужденную Светлану, которая охотно ответила на все их вопросы. Рассказала, что здесь, в колонии, она находится уже 2 с половиной года, что попала сюда за кражи, а до этого «подрабатывала» сбытом наркотиков. Что к противозаконным деяниям ее привела нужда: после учебы она работала помощником воспитателя в детском саду, денег катастрофически не хватало, а жить хотелось. Заработать честным путем оказалось невозможно. «Добрые» люди предложили «калым», она согласилась. Пожить красиво удалось недолго, Светлана скоро попалась в руки правосудию. Рассказала, что близких, кроме мамы, сына и одной доброй женщины, которая очень помогает их семье, у нее нет, что любимый человек умер 26 февраля нынешнего года, в прощеное воскресенье, друзей не осталось. Что она хочет выйти из колонии (конец срока – ноябрь 2013 года) и начать честную трудовую жизнь, растить Руслана и никогда больше с ним не расставаться. На вопрос, куда она планирует устроиться на работу, ответила, что с трудоустройством проблем не будет - поможет все та же добрая знакомая их семьи. Еще сказала, что в колонии к осужденным относятся хорошо, что есть возможность не только работать, но получить профессию. ПУ №172, расположенное на территории, предлагает на выбор четыре специальности – швеи, слесаря механосборочных работ, автослесаря и токаря. Что здесь хорошая библиотека и многие, даже ранее не бравшие в руки книги, начинают много читать, причем серьезную литературу. Кроме того, есть возможность заниматься рукоделием, прикладным творчеством и художественной самодеятельностью.

В услышанном вполне можно было бы усомниться (ведь говорилось все в присутствии представителей администрации колонии), если бы не мое последующее общение с некоторыми сотрудниками и осужденными уже тет-а-тет, без свидетелей. Собственные наблюдения - как общее впечатление, так и отдельные детали - тоже убеждали в том, что если не все, то многое из сказанного Светланой - правда.

Был и еще один убедительный фактор. Дело в том, что в Ардатовской колонии я уже была. Правда, довольно давно – в 1998 году. В то время в ней содержались юноши и подростки - колония называлась ИК №18 для несовершеннолетних преступников. Я хорошо помню ту поездку: все, что я тогда увидела, произвело на меня большое впечатление. И в этот раз, получив приглашение областного министерства социальной защиты принять участие в «Социальном десанте», ожидала увидеть в Ардатове «малолеток» (именно так называют юных нарушителей закона работники уголовно-исполнительной системы). Но оказалось, год назад колонию расформировали и на ее базе создали новое режимное учреждение для женщин. Персонал же хоть несколько и обновился, но в целом остался прежним. Те же воспитатели, психологи, охранники, мастера производственного обучения и технические специалисты – все, кто прежде работал с малолетними нарушителями, стали контактировать по долгу службы с осужденными представительницами прекрасного пола, хотя требования к содержанию взрослых преступников предъявляются гораздо более строгие. Однако с женщинами – и в этом признались независимо друг от друга несколько сотрудников – работать в чем-то даже легче, чем с подростками, не говоря уже об осужденных мужского пола.

Один из сотрудников признался, что концертов художественной самодеятельности, которые устраиваются силами осужденных, в детской колонии он никогда не видывал. По его мнению, осужденные женщины намного артистичнее, талантливее и музыкальнее юных нарушителей.

Спецификой работы в женской колонии поделилась психолог Надежда Васильевна Синицына, работающая здесь с 2007 года. До последнего года она занималась с подростками, и ей есть с чем сравнить. По ее словам, женщины в силу особенностей нервной системы легче идут на контакт, быстрее раскрываются, но и проблем у них значительно больше. Чаще всего они обращаются к психологу (а их по штату в колонии трое, работают они ежедневно и даже в выходные) с семейными проблемами. Кому-то за время отсидки изменил муж, кому-то перестал писать друг сердечный. Довольно часто женщины приходят за советом: как вернуть доверие ребенка, как заслужить его уважение? Особенно остро переживают осужденные известие о возбуждении дел о лишении их родительских прав. Для многих оно оборачивается моральными страданиями, поэтому без помощи психолога тут не обойтись. Приходится каждый раз искать решение проблемы. Готовых рецептов у психологов колонии нет, всякий раз приходится идти наощупь. Имеющиеся методики рассчитываются на среднестатистического осужденного и работают далеко не так эффективно, как хотелось бы. Психологов, по словам Надежды Васильевны, теперь часто приглашают на семинары, знакомят с новыми методами, в том числе с европейским опытом успешной социализации и интеграции, что вопросы гуманизации уголовно-исполнительной системы поднимаются все чаще и находят отклик.

Меня не могло не порадовать, что порядки в российских режимных учреждениях меняется к лучшему, что сегодня осужденные женщины, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, могут рассчитывать на сочувствие и помощь не только религиозных и общественных правозащитных организаций, но и сотрудников колоний. Осужденные, безусловно, чувствуют заинтересованность окружающих в их судьбе, многие, находясь в изоляции, искренне мечтают о хорошей, честной жизни. Есть категория женщин, которые сами ищут выход из тупика, начинают интересоваться психологией, особенностями человеческих взаимоотношений. Надежда Васильевна рассказала, что имеющаяся в колонии литература на эту тему чрезвычайно востребована, что ее порой на всех не хватает. Она подтвердила, то здесь многие начинают читать и впервые обращать внимание на свой внутренний мир.

Все это хорошо – нет слов, и, наверное, Антон Павлович, имея возможность посетить Ардатов спустя 122 года после своей поездки на Сахалин, был бы потрясен положительными изменениями, произошедшими не только в условиях содержания осужденных, но и в отношении к ним со стороны блюстителей закона. Женщины, лишенные свободы, ничем внешне не отличаются от остальных. Они опрятно одеты – их форма смотрится очень хорошо, юбки и кители тщательно отглажены, многие осужденные женщины даже пользуются макияжем (возможно, по случаю приезда гостей), охранники называют их на «вы». Есть спальные корпуса повышенной комфортности – в них размещаются те, кто зарекомендовал себя хорошо и активно помогает администрации (и таких в колонии немало – за хорошее поведение и помощь можно получить условно-досрочное освобождение). Здесь нужно сделать оговорку: как выяснилось, не для всех досрочное освобождение благо. Сами женщины признаются, что, возвращаясь в привычный круг к прежним мужьям, сожителям и друзьям, часто не имея возможность найти стабильную работу, они повторяют свои ошибки, в которых здесь, за колючей проволокой, много раз раскаялись и которые давали себе слово не повторять. К сожалению, уберечься от рецидива в российских условиях очень трудно. По-хорошему - и это понимают все работники судебно-исправительной системы – после зоны осужденные нуждаются в долговременной реабилитации, в тепличных, особенных условиях. Большинству нужно заново учиться жить в большом и сложном мире, отвечать за свои поступки, делать выбор и принимать решения. Раз оступившимся людям нужно сопровождение, причем не только социальное, но и психолого-педагогическое, нужны гарантии трудоустройства, а кто их сегодня может обеспечить, если в провинции нет работы для молодежи и законопослушных граждан. Работа есть в Москве, но столице не нужны люди с судимостью.

Выходит по пословице: пошла бы душа в рай, да грехи не пускают. Нужда – плохой помощник на пути к исправлению. А ведь у этих женщин растут дети, которые хотят жить не хуже сверстников… И что делать им? Повторять путь родителей? Надежда Васильевна и Евгений Александрович, начальник воспитательного отдела колонии, рассказали мне, что в колониях нередко находятся в одно время мать и дочь, осужденные по разным статьям и на разные сроки. Как правило, они между собой не общаются. Закон зоны: каждый сам за себя – работает по-прежнему.

Как ни грустно писать об этом, мои собеседники не питают иллюзий в отношении будущего сегодняшнего «контингента» колонии. Без оптимизма говорили они об их перспективах. Как никто другой, они видят тщету собственных усилий, неэффективность душевных затрат. Видя, как через непродолжительное время бывший осужденный, в которого были вложены силы и средства, который, прощаясь, обещал жить в ладу с совестью, возвращается с судимостью по этой или, того хуже, более тяжкой статье, неизбежно начинаешь воспринимать свою работу как танталовы муки.

Сегодня становится очевидным, что усилия отдельных лиц, как сотрудников учреждений уголовно-исполнительной системы, так и общественных организаций, и немалые затраты государства (то есть нас, налогоплательщиков) останутся напрасными до тех пор, пока не будет создана и отлажена система реабилитации бывших заключенных. Очевидно и другое: дорогостоящие социальные проекты не по карману нашей власти, или она в них просто не заинтересована. Как это ни удивительно, но государство охотнее вложит средства в строительство новых тюрем – в том числе по европейским проектам – с отдельным размещением (это, конечно, шаг к гуманизации системы исполнения наказаний, но без последующей реабилитации он мало что даст).

Конечно, можно было бы решать проблему не на «выходе», а на «входе», работать над устранением причин, а не следствий – вкладывать в воспитание и образование, то есть в зарплату учителей и педагогов, в решение социальных проблем, стоящих перед молодежью и простыми семьями. Но государству, по-видимому, этот способ тоже представляется очень дорогостоящим. Проще строить тюрьмы и увеличивать штат охранников.

Увы, закон сегодня нарушается очень часто, и рецидивов год от года происходит все больше. Некоторые женщины с богатым уголовным прошлым даже признаются, что им легче совершить нетяжкое преступление и попасть в колонию, где накормят, обуют, оденут и обеспечат работой и досугом, чем пытаться вписаться в свободный мир, ежедневно подвергая себя риску обмана, насилия, голода и агрессии. На первый взгляд, парадоксально, но ведь причина такого отношения к «свободе» вполне понятна: как правило, общество оступившихся людей отторгает, зато с распростертыми объятиями встречает преступный мир.

И в первую очередь наркомафия. Первая судимость у женщин чаще всего связана с распространением и сбытом наркотиков, а вторая – с воровством или мошенничеством. История Марии Г. – яркое тому подтверждение. Красивая и эффектная тридцатилетняя женщина (а выглядит она значительно моложе) сама рассказала мне свою историю, ничуть не стесняясь и даже, как мне показалась, несколько бравируя криминальным талантом. Мария окончила одну из хороших школ Автозаводского района Нижнего Новгорода, получила музыкальное образование, играет на гитаре и поет, любит музыку Чайковского, с малых лет охотно читает. В детстве любимым автором был Андерсен, потом зачитывалась Чейзом, сегодня любит романы Тома Кольта (я, признаюсь, о таком авторе не слышала). По окончании школы, имея прекрасные внешние данные и мечтая о хорошей жизни, уехала в Москву, выучилась в московском колледже теплоснабжения, в 19 лет вышла замуж и в 20 родила сына. В возрасте 24 года «познакомилась» с наркотиками, в 25 села за их распространение. Срок был недолгим, к тому же освободилась досрочно. Когда вышла, придумала оригинальный способ добывания денег – брала кредиты в банках по липовым документам. Шесть банков пострадали от ее мошеннических действий. Интересуюсь: «Вас кто-то научил, кто-то в этих махинациях руководил вами?» Отвечает с гордостью: «Нет, я сама придумала». Второй срок получила больший – 3 года 9 месяцев. На сегодняшний день прошло чуть больше полугода, но женщина надеется, что за хорошее поведение она освободится условно-досрочное и выйдет уже через год. Призналась, что ее на свободе ждут не только сын и мама, но и любимый, во всех отношениях порядочный человек, никак не связанный ни с наркобизнесом, ни с криминальным миром. Он присылает ей письма и денежные переводы, навещает и морально поддерживает. «А как отношения с сыном?» – интересуюсь я. «Сейчас хорошо, - признается моя собеседница. - А когда я была под следствием, когда родным стало известно о моих противозаконных действиях, он замкнулся и ни с кем не разговаривал. Было тревожно. Сейчас все хорошо. Мы переписываемся, он приезжает ко мне и даже (я знаю) гордится мною, ведь я самая молодая и самая красивая мама в его классе. О том, где я, он никому не говорит. И учителя тоже не знают. Мало ли где? Сейчас многие живут с бабушками, мамы на заработках». - «Чем вы можете мальчика порадовать, находясь здесь?» - «Пишу ему, отправляю денежные переводы – здесь у меня нет заработка, но мне присылает мой друг, а я делюсь с сыном».

Детский мюзикл на гастролях в женской колонии

Я не спросила Марию о том, каким она представляет свое будущее. Не потому что мне неинтересно - просто не успела. В зале, где мы беседовали перед началом выступления воспитанников Арзамасского социального приюта, выключили свет. На сцене начался мюзикл «Бесстрашное детство», который дети – сироты при живых родителях - поставили вместе со своими педагогами. В нем рассказывалось о судьбах двух детей, появившихся на свет в один день и час. Девочке выпало счастье родиться в хорошей семье, любящие родители окружили ее заботой и лаской, мальчику же достался иной жребий, он стал сыном женщины безответственной, склонной к авантюризму. Вскоре мальчик остался один, попал в компанию таких же, как он, детей, вынужденных воровать и попрошайничать, чтобы выжить. Судьба свела счастливую девочку и несчастного паренька, его взяли в семью родители девочки – цирковые артисты, дали ему образование и профессию. Однажды во время выступления он увидел маму среди зрителей, она тоже его узнала и попросила прощения. Добро восторжествовало. В финале прозвучала красивая песня с таким примерно призывом: «Любовь к близким – самое ценное, что есть у нас, берегите друг друга, живите по заветам Петра и Февронии».

Мне мюзикл понравился очень. Нехитрый, но трогательный сюжет легко нашел отклик в женских сердцах. К тому же юные артисты играли так вдохновенно, верили в свои роли так искренне, танцевали и пели так профессионально, что зал – все осужденные женщины - с первых тактов до финальной песни не переставали плакать. Многие даже не пытались сдерживать слезы, поэтому все выступление сопровождалось всхлипываниями и одобрительными аплодисментами. По признанию педагогов приюта, в колонии была самая благодарная публика (для ребят это уже 6-е выступление). Заканчивая спектакль, директор социального приюта Людмила Геннадьевна Шаравина вышла на сцену и сказала от всего сердца то, что чувствовал, думаю, каждый из присутствовавших в зале. Ее слова были о том, что все участники мюзикла - и юные артисты, и взрослые - верят, что добро сильнее зла не только в сказке. Что для кого-то из зрительниц, лишенных общения с детьми, встреча с девочками и мальчиками, оставшимися без внимания родителей, станет судьбоносной, решающей. Может быть, именно она поможет оступившимся женщинам встать на честный путь и больше не расставаться с родными детьми. Помоги им, Господи.

р.п. Ардатов, Нижегородская область

Для родственников человека, попавшего в тюрьму, его арест всегда является шоком. Большинство воспринимают это как непоправимую трагедию. Такая реакция вполне объяснима, но все же следует побыстрее ее преодолеть и взять себя в руки. Это необходимо, так как люди, пребывающие в шоковом состоянии, не способны адекватно и трезво оценивать реальные события, принимать верные решения и эффективно эти решения реализовывать.

Прежде всего, нужно осознать, что тюрьма не морг и не больница. Если бы ваш родственник попал в эти заведения, дело бы обстояло гораздо хуже. Раз человек сидит в тюрьме, то он, скорей всего, здоров и, абсолютно точно, жив. Это главное. Осознание этой простой мысли даст возможность продумать дальнейшие шаги по оказанию помощи зэку.

Как только вам стало известно, что ваш сын (муж, брат, сват) находится в лапах у ментов, нужно туда направить кого-то из родственников. Лучше, если это будет мужчина, женщину менты плохо воспримут как собеседника, и обязательно не близкий родственник, например, дядя или двоюродный брат. Близкий родственник из-за сильного эмоционального фона не сможет все правильно понять и хорошо запомнить. Более того, он начнет сильно раздражать ментов своими навязчивыми приставаниями. Там нужен человек с холодной головой, а не с горячим сердцем.

Хоть менты разговаривают с родственниками задержанного неохотно, все же от них можно узнать некоторую информацию. С этого момента надо твердо запомнить - в любых контактах с правоохранителями нужно при себе иметь все необходимые документы, подтверждающие ваше родство: паспорта с соответствующими фотокарточками, свидетельства о рождении, браке и др.

Прежде всего, не нужно пытаться дать взятку кому попало. Многие люди устроены таким образом, что, не имея возможности реально помочь своему близкому человеку, и не понимая, какая помощь ему нужна, не могут спать и есть, пока не сделают хоть что-то, например, пока не дадут кому-то бабки. Только тогда они немного успокаиваются. Не надо этого делать. Поберегите деньги, они еще могут пригодиться для настоящей нужды.

Как можно быстрее нужно найти адвоката. Поспрашивайте знакомых и соседей, наверняка кто-то даст телефон адвоката, который уже кому-то помог. При этом не хватайтесь за первую попавшуюся возможность, поищите еще, два-три часа ничего не решат, зато появится выбор. Имейте в виду, как только адвокат войдет в дело, отношение ментов к задержанному изменится. Если за спиной у зэка имеется профессионал, это, конечно, не значит, что все его права вдруг станут соблюдаться. Не станут. Но нарушаться они будут уже более осмотрительно и, стало быть, меньше.

Определенную суету можно проявлять до того момента, пока вашего родственника не арестовали. (Задержание и арест - разные вещи. Задерживают менты, а санкцию на арест позже дает судья). После ареста нужно забыть о быстроте действий и думать только об их качестве. Спешить уже некуда.

Если не получается контакт с операми, которые осуществляли задержание, можно попытаться поговорить с начальником розыска или (еще лучше) с начальником следствия. Именно он определит, какому следователю дать дело. А следователи бывают разные: умные и глупые, послушные и не очень, жадные и очень жадные… Главное, нужно понимать суровую правду: в первые дни после задержания ваши финансовые затраты (имеются в виду полезные затраты) составят десять процентов от тех затрат, которые уйдут на адвокатов и суд в последующем. Здесь точно по пословице - «куй железо, пока горячо!».

Вскоре арестованный из ИВС будет направлен в СИЗО, который теперь станет на какое-то время его домом. Печально, но это так. Если в ИВС для того, чтобы сдать передачу, нужно с кем-то договариваться, то в тюрьме на это уже ничьих разрешений не требуется. Прежде чем везти в тюрьму что попало, лучше подъехать туда, зайти в помещение, где находятся родственники зэков, обстоятельно прочитать все, что написано на стендах, и записать основное. Это полная информация, правда, из-за канцелярского стиля она плохо укладывается в голове.

Поэтому поспрашивайте людей, имеющих опыт в этом деле. (У родственников некоторых заключенных этот печальный опыт составляет несколько лет). Этих людей очень легко узнать: они держаться уверенно и свободно общаются, за длительное время успели познакомиться друг с другом. Они охотно вам помогут.

Опасайтесь воров и аферистов. В сутолоке помещения приема передач постоянно трутся проходимцы. Не так уж редко они просто «уводят» сумки зазевавшихся родственников. (Примечательно, что эти все мерзавцы ранее судимы. Еще одна иллюстрация «романтики» и «братства» преступного мира). Тут же крутятся и мошенники, готовые «помочь» в ускоренном приеме продуктов, похлопотать о предоставлении свидания и т. д. Не «ведитесь». Вас «кинут»!

Любой вопрос, потребность в решении которого у вас возникла, сперва пробуйте решить официально. К сожалению, многих людей жизнь научила тому, что все проблемы можно решить только в обход закона. Это не всегда так. Не нужно сразу ломиться в окно, двери могут оказаться не запертыми. Есть проблема - идите на прием к руководству СИЗО. Пять дней в неделю начальник или кто-то из его заместителей проводят такой прием. У более опытных родственников узнайте, к кому именно лучше обратиться с вашим вопросом, так как один, допустим, окажется дураком, второй лодырем, третий хамом, а четвертый - психопатом. Выберите подходящего. Вполне вероятно, что ваша проблема может решиться просто, во всяком случае, все необходимое вам разъяснят.

Свидание с заключенным администрация СИЗО предоставит только в том случае, если имеется разрешение следователя или судьи (когда дело будет передано в суд). Старайтесь это разрешение добыть, и, хотя вероятность успеха очень мала, пробовать нужно постоянно. Если разрешение на свидание получено, продумайте все темы, которые надо обговорить, время свидания ограничено. Своего родственника вы увидите через стекло (а то и через два) и говорить с ним будете по телефону. Пусть вас не смущает, что разговор будет прослушиваться. В принципе, сотрудники тюрьмы обязаны контролировать разговоры на свидании, но это делается крайне редко. Лень. Да и свидание предоставляется одновременно нескольким зэкам, а технические возможности позволяют одновременно слушать только один разговор. Но и лишнего болтать не надо.

Сдавая передачи, вы обязательно познакомитесь с теми людьми, которые их принимают. Как правило, это женщины, имена которых знают все родственники зэков. Не скупитесь дать этой барышне шоколадку или (по возможностям) вложить в паспорт пятерку или десятку - это поможет. Но и строить иллюзии насчет надежности такого знакомства не следует. Передача, прежде чем попадет к вашему родственнику, пройдет несколько рук (к сожалению, не всегда эти руки чистые), и для того, чтобы она к нему попала полностью, надо принять определенные меры. Потеряться по дороге в камеру она не может, но «похудеть» и видоизмениться может вполне.

Поэтому заявление на передачу должно быть максимально подробным (фактически, это не столько заявление, сколько перечень продуктов). Не стесняйтесь написать: сигареты «Прима», Прилуки - 10 пачек, потому что без этих подробностей в камеру дойдут не 10 пачек, не «Примы» и не прилукских. Не думайте, что это выглядит глупо и смешно, пишите: сало с прорезью - 1 кг, возможно, только это указание на наличие прорези обеспечит доставку именно вашего сала. И так далее, обдумывайте каждую запись в заявлении. Помните, у зэков весов нет, значит, нужно не только указать вес продукта, но и описать его. Например, колбаса «Сервелат» - 1 палка длиной 24 см. Иначе до арестанта дойдет нарезанная на куски палка длиной 16 см.

Как правило, передачи принимают только от близких родственников. Это всегда тюремная самодеятельность, ни один закон такое не предусматривает. Поэтому, если у вас передачу не взяли, так как вы не родственник, идите на прием к руководству и попросите, чтобы передачу приняли. Именно попросите, «качать права» не надо, не забывайте, у тюремщиков находится ваш заложник. Для душевного равновесия можете под столом крутить дули или выставить средний палец в направлении гражданина начальника. И вас это успокоит, и ему хуже не станет. Начальник обязательно снизойдет (все любят казаться великодушными) и разрешит принять передачу.

Серьезная проблема - получение информации о здоровье арестанта и реальная помощь ему. Здесь существуют четыре пути, и их все нужно использовать. Это сведения, полученные от адвоката; сведения, полученные от следователя; результат разговора с тюремным медиком; информация из записок, которые, вполне возможно, нелегально пришлет ваш родственник. Проблема сохранения здоровья арестанта, пожалуй, самая серьезная из всех возможных проблем. Заболеть в тюрьме очень легко. Не приведи Господь кому-то оказаться в положении людей, чей родственник умер за решеткой. До конца жизни их будет мучить осознание того, что они могли хоть чем-то помочь близкому человеку, но не сделали этого. Поэтому даже если ваш арестант здоров как страус, не стесняйтесь в первую очередь интересоваться у адвоката не ходом уголовного дела, а его здоровьем. «Доставайте» тюремных медиков, они тоже должны общаться с родственниками заключенных. И в случае необходимости немедленно везите нужные лекарства.

Разрешается передавать заключенным вещи, однако делается это ограниченно, например, раз в полгода. Поэтому прежде чем в панике тащить в тюрьму все, что попало под руку, хорошо продумайте, что необходимо в первую очередь. Самая распространенная беда того, кто «заехал на тюрьму» в июле - начиная с октября он мерзнет в шортах и футболке, в которых его «приняли». Значит, уже летом ему надо передать зимние вещи.

Одежда для тюрьмы должна быть небольшой по объему, теплой, достаточно крепкой, не маркой, удобной, не новой, чтобы не жалко было ее потерять и не дорогой, чтобы на нее никто не зарился. Красота, мода, фасон и прочие прибамбасы никому не нужны. В тюрьме старая куртка лучше, чем новое пальто, спортивные штаны лучше модных брюк, а вязаная шапка лучше норковой.

При «проклятом коммунистическом режиме» зэк, попавший в тюрьму, сразу же получал матрас, подушку, одеяло, постельные принадлежности и полотенце. Сейчас, вероятно, в связи с гуманизацией мест лишения свободы, ничего этого не дают. Надо все привозить. Постарайтесь найти матрас, подушку и одеяло полегче, зэку часто приходится куда-то «выезжать» со всеми пожитками. Есть возможность - передайте веник и пластмассовые тазик и ведро, этого тоже в тюрьме нет. Обязательно передайте миску, кружку и алюминиевую ложку. Передайте кипятильник. Вообще, кипятильники можно передавать хоть в каждой передаче. В тюрьме всегда проблемы с подачей электроэнергии, напряжение в сети «прыгает», и кипятильники перегорают.

Имеется немного лишних денег - откройте своему родственнику лицевой счет. Тогда он будет иметь возможность приобретать продукты в тюремном ларьке.

Как только ваш родственник попал в тюрьму - возьмите об этом справку, она выдается или продается за небольшую сумму там же, где принимают передачи. Копии этой справки рассылайте в ЖЭК и коммунальные службы и прекращайте платить за родственника, он теперь «прописан» в другой квартире.

Когда уголовное дело подойдет к вынесению приговора, подайте на имя начальника СИЗО заявление с просьбой направить вашего родственника отбывать наказание куда-нибудь поближе. Просьбу нужно обосновать: престарелые или больные родители, маленький ребенок, трудное финансовое положение. В общем, нужно указать причину, не позволяющую вам далеко ездить на свидания.

Практически всем родственникам приходится поддерживать с тюрьмой нелегальную связь. Как правило, инициатива в этом принадлежит зэкам. Они ускоренными темпами проходят «курс молодого бойца» и узнают о способах связи с волей. Реже подобные каналы нащупывают родственники. Не стоит пытаться использовать для этих целей адвоката: это больше мешает, чем помогает. Вероятней всего, что вам позвонят по телефону или сразу придут домой «ноги».

Обычно «ноги» (иначе «гонец», «курьер», «человек») - это попкари (контролеры), официально: лица рядового и младшего начальствующего состава. Нельзя утверждать, что все контролеры подрабатывают «ногами», но преобладающее большинство поступает именно так. Для некоторых это даже основной вид заработка, а смехотворная официальная зарплата - подработка.

Поведение «ног» при общении с родственниками всегда настораживает. Это объяснимо, «ноги», как умеют, конспирируются, опасаясь разоблачения. Назначают встречи в отдаленных местах, перезванивают по несколько раз. Ваша задача - не оказаться жертвой мошенника. Никогда не верьте «ногам» на слово. Самая распространенная схема обмана: попкарь идет к родственникам не сам, а направляет своего приятеля, не имеющего отношения к тюрьме. Тот убеждает родственников, что нужны деньги, берет их и исчезает. Кстати, по этой же схеме действуют и освободившиеся зэки. Найти их практически невозможно. Какую бы подробную информацию о вашем родственнике вам ни сообщили, не верьте, эти сведения в тюрьме можно получить разными путями.

Верить можно только «маляве», написанной знакомым почерком. Еще учтите, из тюрьмы не приходят закодированные тексты, типа: «У нас тут сильно штормит…», как писал Фокс. То суровое время давно прошло. Сейчас «малява» должна быть предельно конкретна. Если в ней указана просьба передать двадцать гривень, значит, не надо давать пятьдесят, как рассказывает «гонец». Это он уже приплетает от себя.

Если «ноги» сообщают, что у вашего родственника в тюрьме большие неприятности или даже передают записку такого содержания, при этом прося крупную сумму денег для решения проблемы, не верьте и не паникуйте. Здесь что-то не так. Крупные суммы при необходимости, конечно, передаются, но делается это не через попкарей, а через адвокатов или знакомых сотрудников милиции, которые могут напрямую контактировать с серьезными представителями тюремной администрации. Через попкарей передаются суммы, необходимые для приобретения сигарет или картошки. В крайнем случае для того, чтобы оплатить содержание в «коммерческой» камере, да и то вряд ли.

Если «гонец» назвался какой-то фамилией, значит врет. Никогда он не скажет своего настоящего имени. Бывали случаи, когда попкарь назывался именем оперативника и брал деньги, чтобы решить вопрос об оставлении зэка в СИЗО или направлении его в нужную колонию. При этом деньги, естественно, присваивались, а родственники потом разыскивали по фамилии ничего не понимающего человека.

Если в записке указано, что у вашего родственника сложные проблемы, например, он проигрался в карты или по его вине кто-то утонул в параше, скорей всего, это сказки. Эту информацию нужно проверять. Первый путь - направить на свидание адвоката. Второй - идти на прием к заместителю начальника тюрьмы по оперативной работе. Только не к начальнику, он все равно поручит кому-то разбираться, может поручить и неудачно, большинство начальников об оперработе понятия не имеют. Не к заму по режиму, его парафия - проволока и решетки, он отношений между зэками не касается и не знает. Не к замполиту - в тюрьме это фигура карикатурная. Именно к «зам по опер», так это называется в народе.

Можете ему рассказать все, за одним исключением - не говорите, что вы получили записку, последуют вопросы: кто принес, да как он выглядел, сможете ли вы его узнать по фото? А вашего родственника потом еще и накажут. Просто скажите - был анонимный звонок по телефону. Это всегда поможет, тюремщики быстро и умело «разведут педали». А если узнают, что ваш «писатель» просто насочинял о возможных трагедиях, бессовестно рассчитывая на мамино мягкое сердце, то еще и объяснят ему, кто он такой. Простыми, добрыми и доходчивыми словами. Это не страшно, это пойдет на пользу, педагогика допускает суровость. А бить его, чего обычно опасаются родственники, не будут. Случай не тот.

Если у вас возникли сомнения относительно того, правильно ли вы поступаете, передав деньги через «гонца», верьте сомнениям. И дайте ответ: денег сейчас нет, нужно время, чтобы их собрать. Не надо встречать «гонца», как друга и помощника, он вам точно не друг, его задача - урвать бабки, а на вас и зэка ему наплевать. Передавая в тюрьму записку, позаботьтесь о том, чтобы из ее текста не было понятно, что вы даете ответ. Ее могут изъять, а у зэка будут неприятности, если станет понятно, что он перед этим писал на свободу.

А главное - не впадайте в панику. Не впадайте в уныние. Займитесь делом. Пробуйте помочь близкому человеку хоть мелочью, но конкретной мелочью. И не забывайте: вы не первые и не последние. Когда-нибудь это все закончится.

Лишение свободы серьезно сказывается на возможности погашать банковский долг. В такой ситуации сильно помогает наличие дополнительного источника дохода (допустим, депозит с ежемесячной выплатой процентов) или помощь родственников. Договоренность с близкими людьми поможет разрешить ситуацию, в особенности, если человек только ожидает суда.

Для банка ничего не меняется, когда плательщик оказывается в тюрьме. Все условия кредитного соглашения продолжают действовать, а россиянин их должен выполнять. По сути даже смерть не отменяет сделку, так как наследники либо поручители будут заниматься обслуживанием ссуды.

Как вносить платежи

Посадить в камеру человека могут еще на стадии дознания, без решения суда. Но заниматься урегулированием финансовых проблем потребуется еще до возбуждения уголовного дела, не ожидая, когда заемщика привлекут в виде подозреваемого.

Можно предпринять следующее:

1. Обговорить проблему в семье или с друзьями. Возможно, кто-то возьмет на себя обязательства из собственных средств или денег должника. Это удобно, если есть люди, готовые помочь в трудную минуту.
2. Продать , чтобы расплатиться по займу. Можно попросить сделать доверенное лицо. Как правило, люди так и поступают, если сумма для закрытия ссудного счета остается совсем небольшой.
3. Когда суд скорее всего даст небольшой срок – до года, то нюансы погашения можно оговорить с банком, предложив отсрочку. Шанс получить одобрение небольшой, но все индивидуально. Аналитики обязательно обратят внимание на качество кредитной истории, статус клиента, его материальное положение, наличие поручителей, вид обеспечения.
4. Оставить все как есть на решение банка. Иногда по вердикту судебных органов – лучший вариант разрешения конфликтной ситуации.

Что будет с семьей

Этот вопрос мучает родственников, так как никто не желает погашать суммы за другого. Все вопросы по своему кредиту должник должен решать самостоятельно. Заёмщик был и остается единственным плательщиком, который обязан вносить своевременно рубли в кассу.

При запускается процесс работы с должником. Если банк в курсе происходящего, то, скорее всего он переключит внимание на созаемщиков и поручителей. При наличии необеспеченного долга, есть резон написать иск в суд.

В любом случае учреждение оговорит все моменты с родственниками. Возможно, кто-то захочет закрыть ипотеку, так как проживает на этих метрах. В противном случае передавать коллекторам долги смысла нет.

Солидарные и субсидиарные поручители будут нести , по решению суда их можно заставить закрывать счета за осужденного. Залог в этом случае будет спущен с аукциона, в случае согласия всех сторон сделки.

Вполне возможно, что у арестованного есть доходы в виде процентов по вкладам, от инвестиционной деятельности и так далее. Раз так, то взыскание будет сначала осуществляться за счет этих источников, а уже после составляется опись имущества. Последняя процедура необходима, когда дохода недостаточно для решения вопроса.

Начисления в условиях исправительного учреждения, то есть официальная зарплата будет попадать под удержание, как и пенсия. Уровень возмещения, который может быть установлен по суду – 50%, а если присовокупить и алименты потерпевшему лицу, а также прочие платежи, то это все 70%.

Не обязана вносить деньги за мужа, который отбывает срок в колонии. Но после суда взыскание будет проходить с доли от их общей собственности, которая принадлежит супругу.

В этом случае речь не всегда идет только о квадратных метрах. Исключение получает наследственное право, если человек умирает, а его родственники хотят получить его имущество.

На протяжении нескольких месяцев различные категории осужденных демонстрировали свои интеллектуальные способности, а в качестве награды лучшие из лучших получили возможность провести время с самыми близкими людьми. Вдохновившись атмосферой любви и нежности, царившей на долгожданной встрече близких, но разлученных людей, мы решили расспросить психолога Инну Вуткарёв о том, как безболезненно пережить заключение родного человека и что надо делать, чтобы тюрьма не стала яблоком раздора в семье.

Первое о чем думает родственник или близкий человек только что осужденного заключенного, примерное следующее: «За что мне все это?». Что бы ты посоветовала отвечать самому себе на этот вопрос?

Испытание заключением - это всегда стресс и большое горе. В психологии существуют определенные этапы переживания стрессовых ситуаций, которые вынужден пройти каждый, в чьей жизни случилась беда. В первую очередь возникает отрицание произошедшего, человек думает «Это не должно было случится! С кем угодно, но только не со мной…». Таким образом, наш мозг защищается от негативных эмоций, он просто не может принять случившееся сразу, безоговорочно. Понимание происходящего придет позже, со временем. Поэтому стандартного ответа «Потому что» не существует. Не надо зацикливаться на этих мыслях, иначе вы рискуете погрязнуть в них.

Очень часто близкие родственники испытывают разочарование в человеке, которого осудили за тяжелые преступления, расценивая его поступок, как предательство, двуличие. Что делать с этим?

Человек - личность многогранная. В нас в равной степени живет и добро и зло. Совершенное человеком преступление не ставит крест на всем том хорошем, что было до этого, это не перечеркивает прожитую совместно жизнь или построенные отношения. Оценивать личность другого человека не стоит через призму его проступков.

Как рассказать ребенку о том, что мама или папа уходят в тюрьму? И стоит ли вообще с ним об этом разговаривать?

Это всегда дилемма для родителя, который остается с малышом. Детям сложно понять, почему происходит заключение, ему не понятно, что такого мог сделать папа иди мама, из-за чего какие-то чужие люди забрали его в тюрьму. При объяснении данной ситуации действует тот же принцип, что и при любых других значимых негативных событиях в жизни - надо говорить не эмоционально и на языке ребенка. Если вы сами находитесь на взводе, лучше переждите, не делайте ребенка сообщником своих страданий. В самом разговоре обязательно упомяните, что некоторое время папы или мамы не будет рядом с нами, но мы все равно его любим, мы будем его навещать. Старайтесь преподносить информацию на уровне понимания ребенка и делайте акцент на том, что ваша жизнь не изменится, вы по-прежнему семья.

Хорошо, тяжелый разговор позади. Как подготовить ребенка к свиданию с близким человеком?

Вот тут малыша поджидает еще один сильный стресс: люди в форме, обыск, тяжелые двери, колючая проволока. Однако из-за стресса мы не должны перечеркивать отношения ребенка с родителем, который в тюрьме. С дочкой или сыном надо обязательно провести подготовительный разговор, рассказать ему о том, что вы вместе поедете в тюрьму, что это особенное место, где люди какое-то время находятся, чтобы стать лучше.

Стоит ли показывать ребенку камеру или место где содержаться заключенные?

Думаю, что да. Ведь у нас часто формируется определенное представление о том, как содержатся люди в тюрьме и чаще всего это представление негативное. А вот когда человек входит тюрьму и видит максимально приближенную к обычной жизни атмосферу, многие искренне удивляются. И это очень утешает, на самом деле. Для таких целей в наших тюрьмах организовывают дни открытых дверей.

Когда на свидание к осужденному приходит взрослый человек, что бы ты посоветовала делать и чего делать не стоит?

На первых порах заключенные особенно остро чувствую одиночество, в эти моменты нужно просто быть рядом, рассказывать свежие новости, делиться впечатлениями. В разговоре нужно избегать фатальности, не надо позволять себе резких эмоциональных всплесков.

Как ты думаешь, можно ли сохранить отношения, если кто-то из пары находится в тюрьме?

Я очень часто сталкиваюсь с парами, которые несмотря на обстоятельства продолжают любить друг друга, заботиться друг о друге и оберегать свои чувства. Такие примеры вдохновляют и показывают, что жизнь продолжается независимо от преград.

Инна, а как относиться к новым привычкам, слэнгу, внешним изменениям, которые появляются через некоторое время пребывания в тюрьме, не у всех, конечно, но все же?

Нужно понимать, что таким образом заключенные адаптируются к новой среде. Есть и такие, кто не принимает новые правила, но их меньшинство. Если вам не очень нравится, как стал себя вести или разговаривать близкий человек, находящийся в тюрьме, не надо читать ему нотации или пытаться внушить, что это неправильно. Но в разговоре упомяните, что тюрьма - временное явление и нужно постараться сохранять свою личность, несмотря не внешние изменения.

Как справиться с мыслью, что близкому человеку дали пожизненный срок?

Ждать принятия этой ситуации, оно обязательно придет. В нашей системе пенитенциариев вводят ощутимые перемены для заключенных пожизненно, например, для них устраивают дни открытых дверей, есть краткосрочные свидания. Даже в таких условиях людям в заключении дают возможность поддерживать отношения с близкими и родными. Важно понимать, что у близкого человека осужденного пожизненно всегда есть выбор, поддерживать отношения или прекратить. Любое решение нужно принимать обдуманно, не в порыве эмоций, понимая, что наш выбор влияет как на нашу жизнь, так и на жизнь наших близких.

Что ты посоветуешь людям, чьи близкие отбывают срок, в момент когда они теряют надежду и опускают руки?

Я считаю, что есть вещи, которые безусловно ценны - это любовь, уважение, принятие. И если мы позволим внешним обстоятельствам влиять на эти вещи, то мы всегда будем жить с ощущением потери и бессмысленности. Если вы или ваши близкие столкнулись с состоянием безысходности или депрессии, вы всегда можете обратиться за помощью в организации, которые оказывают поддержку осужденным и их семьям.