Вишневская и ростропович история любви. Не стало оперной певицы, жены ростроповича

Вишневская и ростропович история любви. Не стало оперной певицы, жены ростроповича - галины вишневской

Дорогой читатель, спасибо, что решили прочесть статью «Галина Вишневская и Мстислав Ростропович: история жизни». Было бы несправедливо не написать об этой потрясающей паре.

О ней:

Галина Павловна Вишневская (урожденная Иванова), годы жизни 1926 – 2012, оперная певица, актриса, театральный режиссер, педагог; солистка Большого театра Союза ССР в 1952-1974 гг. Народная артистка СССР, Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством».

Трудное детство

Она родилась 25 октября 1926 года в Ленинграде, (знак зодиака - Скорпион). Родители: отец был рабочим, мать – домохозяйка. Когда девочке было пять лет, родители расстались. Внучку на воспитание взяла бабушка (мать отца), которая проживала в Кронштадте. Галина жила в коммуналке, но удивительно, по внутреннему ощущению она была королевой.

Юность

Бабушка умерла в блокаду в феврале 1942, Галя осталась одна. Вскоре ее взяли в отряд местной противовоздушной обороны.

В 1943 она устроилась на работу в Выборгский дом культуры помощником осветителя сцены. Затем начала заниматься вокалом в музыкальной школе имени Римского-Корсакова.

Сцена

Свою сценическую деятельность Галина Павловна начала в 1944-м в Ленинградском областном театре оперетты, затем стала солисткой Ленинградской филармонии, выступала как эстрадная певица.

С 1952 по 1974 годы была солисткой Большого театра, на сцене которого она спела около 30 партий. Она пела на крупнейших сценах мира («Ковент-Гарден», «Метрополитен-опера», «Гранд-Опера», «Ла Скала», «Мюнхенская Опера» и др.)

В свои 56 лет Вишневская оставила профессиональную сцену и занялась преподавательской деятельностью. В 2002 году создала и возглавила в Москве Центр оперного пения.

Личная жизнь

Галина Павловна трижды была замужем. Первый раз он вышла замуж в 17 лет за морского офицера Георгия Вишневского, с которым через два месяца развелась. Фамилию с тех пор не меняла.

Вторым ее мужем был скрипач, в то время - директор Ленинградского театра оперетты, Марк Рубин. Он был старше на двадцать два года. В 1945-м их двухмесячный сын умер. Вскоре Галина заболела туберкулезом. Муж настоял, чтобы она поехала в санаторий. Со временем болезнь удалось победить.

Третьим и мужем стал знаменитый виолончелист Мстислав Ростропович.

О нем:

Мстислав Леопольдович Ростропович (1927-2007) - советский и российский виолончелист, пианист и дирижер, общественный деятель, педагог. Народный артист СССР. Лауреат Ленинской премии, Сталинской премии второй степени и двух Государственных премий России. Пятикратный лауреат премии Грэмми.

Родители

27 марта 1927 года в семье профессиональных музыкантов - виолончелиста Леопольда Ростроповича, сына пианиста и композитора Витольда Ростроповича, и пианистки Софьи Федотовой родился сын. Его назвали Мстиславом.

Слава начал заниматься музыкой в раннем детстве с родителями. В 1932-1937 учился в Москве в Музыкальном техникуме имени Мусоргского.

В 1941 его семья была эвакуирована в город Чкалов, где Мстислав учился в музыкальном училище, в котором преподавал его отец. В 16 лет он поступил в Московскую консерваторию, где изучал виолончель у Семена Козолупова и композицию у С. С. Прокофьева и Д. Д. Шостаковича.

Известность

Ростропович получил известность как виолончелист в 1945 -м, выиграв золотую медаль Третьего Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей в Москве. В 1947 выиграл 1-ю премию на Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Праге.

Благодаря международным контрактам и турам, Ростропович стал известен на Западе. На формирование его личности огромное влияние оказали три композитора: Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович и Бенджамин Бриттен.

Это был талантливый, добрейший, позитивный и интеллигентный человек.

О них:

Гениальный виолончелист завоевал сердце примадонны Большого театра. Незабываемая пражская весна 1955-го стала весной их жизни! Галина Вишневская и Мстислав Ростропович стали мужем и женой через четыре дня после знакомства на фестивале в Праге и прожили долгую счастливую жизнь. От этой красивой любви родились две дочери Ольга и Елена.

Мстислав Леопольдович был трепетным, заботливым мужем и отцом. Жизнь приготовила им суровые испытания. В конце шестидесятых годов Александр Солженицын был исключен из Союза писателей.

Вишневская и Ростропович поддержали Солженицына, предложив ему проживать на своей даче, что стало одной из причин постоянного внимания и давления со стороны спецслужб

Вскоре гастроли Вишневской оказались под запретом, не разрешали выезжать за границу и записывать пластинки. Травля продолжалась пять лет и это стало причиной того, что Галина Павловна уговорила мужа уехать за границу.

В 1974 Мстислав Ростропович уехал на зарубежные гастроли, позже супруга отправилась вслед за ним вместе с дочерьми. Официально это было оформлено, как длительная заграничная командировка. На самом деле, возвращаться они не собирались.

Галина Вишневская и ее дочери Елена и Ольга

Семья жила во Франции, в США и в Великобритании. Когда в Союзе стало известно, что супруги купили квартиру в Париже - в 1978 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Галина Вишневская и Мстислав Ростропович были лишены гражданства, почетных званий и наград.

Вскоре Ростропович был приглашен в США. Национальный симфонический оркестр предложил ему место главного дирижера. Семья переехала вслед за ним. Галина Павловна все время выступала на сценах лучших театров и написала книгу «Галина».

Книга «Галина»

Книга была издана в Вашингтоне в 1984-м и стала бестселлером, она обошла весь мир и только потом попала в Россию.

Вишневская о книге: «Эту книгу я писала не для советского читателя. Мне и в голову не приходило, что при моей жизни она может быть опубликована в России. Переделывать ее я не собираюсь, пусть все останется как было…

Вы думаете, я обо всем написала? Нет, далеко не обо всем. Если бы я написала обо всем, мне бы уже никто не поверил. У меня возникла потребность написать о наболевшем, о своей судьбе. Я должна была это сделать. И это помогло мне жить дальше».

Возвращение

В девяностых годах супруги вернулись на Родину, где вскоре им вернули все ордена и регалии, а так же советское гражданство. Но они отказались от гражданства.

На юбилее Галины Вишневской в Большом театре. Москва 2001

Летом 2006 Мстислав Леопольдович тяжело заболел, затем он перенес две операции в связи со злокачественной опухолью печени. Скончался в Москве 27 апреля 2007 года.

Галина Павловна пережила мужа на пять лет, она скончалась 11 декабря 2012, на 87-м году жизни в Москве.

Похоронены Галина Вишневская и Мстислав Ростропович рядом на Новодевичьем кладбище в Москве. На мраморном кресте строка из Евангелия: «Блаженны изгнанные правды ради». Слова, как нельзя лучше, подходят к биографии и Ростроповича, и Вишневской. Уникальный союз – творческий и семейный. Они снова вместе…

дамы-господа

27 марта легендарному музыканту исполнилось бы 90 лет. Его дочь Елена вместе с «Антенной» рассматривает редкие фото из своего архива.

Папа родился в Баку. Мой дедушка Леопольд был талантливым виолончелистом, получил работу педагога в Баку и отправился туда из Оренбурга. С ним поехала и бабушка, на тот момент уже беременная папой, с дочкой Вероникой. Не знаю, кому пришла эта невероятная идея, но когда папе было месяца полтора-два, его сфотографировали в футляре виолончели. На снимке он своей маленькой ручкой трогает струны, а смычок прикасается к его тельцу. Дедушка никогда не навязывал сыну никакого инструмента, и папа с детства учился играть на рояле (его мама была отличной пианисткой). А в 10 лет начал заниматься виолончелью. Причем сам просил отца, чтобы тот давал ему уроки. С этого все и началось. В 13 лет папа сыграл свой первый концерт Сен-Санса с оркестром. Дед умер рано, отцу не исполнилось и 14, но он начал подрабатывать – преподавал студентам. А в 16 поступил в московскую консерваторию в класс С. Козолупова. Ему легко давалась учеба, со второго курса он сразу перешел на пятый и окончил консерваторию в 18 лет с золотой медалью.

Мстислав Ростропович и Галина Вишневская

Фото Getty Images

Папе и маме, видно, судьбой было написано встретиться. Они оба жили в Москве, оба уже были знамениты, и их отправили на фестиваль в Чехословакию «Пражская весна». Тогда они ничего не знали друг о друге. У папы не было времени ходить на концерты, а для мамы виолончелист – это музыкант в оркестровой яме. В первый день в Праге папа завтракал в гостинице с другом, ресторан находился в фойе напротив лестницы. И тут он увидел на этой лестнице сначала очень красивые женские стройные ноги, потом появилась величественная потрясающая фигура. Папа даже немного испугался: вдруг сейчас предстанет не соответствующее этой стати лицо, но, увидев очаровательное лицо мамы, даже поперхнулся круассаном. С этого момента он начал за ней ухаживать и в течение трех дней ходил за мамой. Он забыл про музыку, про все на свете – остроумно шутил, переодевался в день по несколько раз, чтобы она заметила его старания. Он хотел ее сбить с ног. И сбил… Мама вспоминала, что папа без конца преподносил ей сюрпризы – цветы и даже соленые огурцы, которые она любила. На третий день мама сдалась. Официально они поженились уже в Москве. Но 15 мая папа и мама отмечали как свою свадьбу. Корреспондент «Ридер дайджест» как-то спросил у папы, не сожалеет ли он о том, что поженился на третий день знакомства со своей будущей супругой. «Я очень сожалею, что потерял три дня», – ответил отец. И за эту остроумную фразу он получил 20 долларов, этот чек до сих пор хранится у нас. Через много лет они специально приезжали в Прагу, чтобы пройти по тем местам, где родилась их любовь.

У родителей была настоящая любовь, которую я в жизни никогда не видела и, наверное, уже не увижу. Они были очень разные и прекрасно дополняли друг друга. Если бы они были не на одном уровне, то у кого-то из них мог возникнуть комплекс неполноценности. Но так как они в своих сферах достигли вершин, то между ними существовала полная гармония. Они все время советовались между собой, никогда ничего не решали в одиночку. За исключением, пожалуй, одного случая. Папа сам предложил Александру Исаевичу Солженицыну пожить у нас дома. И мама приняла его решение. Да, бывали споры; если их нет – это не семья. Но на моей памяти у нас не происходило скандалов с хлопаньем дверей, криками, бранью… Мама говорила, что они столько лет вместе только потому, что часто расстаются. И это правильно. Не надо ни к чему привыкать: привыкнешь – перестанешь ценить. Мама с осторожностью восприняла момент, когда папа начал работать дирижером в Большом театре. Нет, она любила быть с ним на одной сцене, когда он аккомпанировал ей или дирижировал. Но в театре ведь всегда сплетни. А отец был очень открытым, у него кругом друзья, и всех он приводил домой. А маме хотелось соблюдать дистанцию с людьми.

Мстислав Ростропович в футляре виолончели (2 или 3 месяца)

Фото: личный архив семьи Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской

- …В детстве мной и сестрой занимались бабушка. У родителей не было времени сидеть и разучивать с нами какие-то пьески. Да это было и не нужно, с нами занимались замечательные педагоги.

Учась в школе, не знаю как моя сестра Ольга, а я не ощущала никакого груза, что нам, мол, надо как-то соответствовать родителям, их слава не давила на нас. Мы ходили на их концерты. Я боготворила маму, любовалась ею на сцене. Она ведь была не только певицей, но и актрисой необыкновенной. Каждый раз, когда сидела в зале, я рыдала и думала: может, сейчас все поменяется в сюжете и у Татьяны все сложится с Евгением Онегиным, и Лиза не прыгнет в канавку, и Чио-Чио-Сан не сделает себе харакири. В школе к нам относились хорошо, но никто нам не ставил пятерки за то, что у нас такие родители. В Центральной музыкальной школе мы учились с Митей Шостаковичем, там у многих наших одноклассников тоже были знаменитые родители.

Праздники – Новый год, 8 Марта и дни рождения – мы отмечали дома, иногда на даче в Жуковке. Если встречали Новый год на даче, то он состоял из трех частей: сначала стол с закусками у нас, потом у Дмитрия Дмитриевича Шостаковича (он жил на соседней даче) основное меню, а на десерт все отправлялись в дом академика-физика Николая Антоновича Доллежаля. Но нас, детей, не брали. Зато нас ждали подарки под елкой и под подушкой, и это для нас всего было сюрпризом, который мы тоже очень ценили.

Отдыхали мы в основном на даче. Родители ведь все время работали. Помню, однажды, в 60-х выезжали на море в югославский Дубровник. Папа не умел плавать, он только барахтался у берега, а мама загорала на берегу.

После того как папа написал открытое письмо в защиту Солженицына, который в это время жил у нас на даче, начался их бойкот, моим родителям не давали возможности выступать, особенно отцу. В 1974 году, когда было принято решение об отъезде на два года, папа первым из нашей семьи уехал из страны, а мы позже, потому что мне не было 16 и я не могла получить загранпаспорт. Мы с Ольгой были в восторге, в школу ведь ходить не надо. Увидим мир, а потом приедем и окончим учебу. Мы ехали без каких-либо вещей; что смогли, положили в чемодан – и все.

Мстислав Ростропович с дочками

У папы на нашей таможне отняли все награды и премии. Папа возражал: «Какое право имеете у меня их отбирать, я же их заслужил! Это же мои награды!» «Это, гражданин Ростропович, – отвечал таможенник, – награды не ваши, а государственные». «А как же международные премии?» «А они не из латуни, а из золота, а это – ценные металлы, которые вы хотите вывезти за границу!» – отвечали ему. Мама, стоявшая рядом, достала какую-то рубашку, завернула в нее все награды и сказала: «Не волнуйся, все равно ты их получишь. Езжай спокойно». Так оно и вышло. Мама была феноменальной женщиной, она никого не боялась, она ведь из Кронштадта и пережила блокаду в Ленинграде. Характер железный. И она спасла отца. Она видела, как методично психологически уничтожают отца в стране. Ему без конца внушают, что он плохой музыкант, что его никто не хочет слушать, что он никому не нужен. И он мучился от этого. Когда ему сказали, что он не будет дирижировать в оперетте «Летучая мышь», то мама твердо решила: «Мы уезжаем».

В 16 лет я начала аккомпанировать отцу и выступать с ним в сольных концертах. Вначале было очень страшно выходить на самые лучшие сцены мира, потому что я чувствовала большую ответственность, играя с таким музыкантом, как отец. И я понимала, что я его дочь и не имела права играть не на должном уровне. Я много занималась. Окончила экстерном Джульярдскую школу в Нью-Йорке. Затем занималась 2 года у великого пианиста Рудольфа Серкина. Я семь лет аккомпанировала папе, и это незабываемые ощущения – находиться на одной сцене и играть с таким гениальным музыкантом на лучших площадках мира.

Папа часто сравнивал любовь к музыке с верой в Бога. Он был религиозным человеком, и с возрастом его вера только усиливалась. Всегда соблюдал строгий пост и, несмотря ни на что, молился каждое утро и вечер. Ездил на гастроли со своими иконками и молитвенником, со временем странички в нем уже начали распадаться. У него даже аудиенция была с римским папой Павлом VI, который ему сказал: «У вас осталась единственная проблема. Вы сейчас находитесь на середине лестницы вашей жизни, поэтому, каждый раз, когда вы должны принять важное решение, вы должны подумать, это будет шаг вверх или шаг вниз». Невероятно мудрые слова, они стали девизом и моей жизни.

Ростропович с римским папой Павлом VI

Фото личный архив семьи Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской

Когда родителей лишили гражданства (нам с Ольгой его оставили), они поняли, что никогда больше не вернутся на родину. И они задумались, в какой стране смогут ощутить себя как дома. Папа к этому времени стал главным дирижером Национального симфонического оркестра в Вашингтоне и нашел место вблизи русского монастыря в четырех с половиной часах от Нью-Йорка. Он приехал туда, увидел много русских, храм красивый, почувствовал аромат нашего хлеба, который выпекали там. Конечно, ему место понравилось. И он начал строительство, а маме, чтобы сделать сюрприз, не сказал ни слова. Единственным человеком, знавшим о его затее, была я, мы с мужем уже жили в Нью-Йорке. Года через полтора дом был готов. И он подарил его маме в 1982 году к окончанию ее певческой карьеры. Дом стоял на огромной территории, по которой бегали олени. Он детально готовился к приезду мамы: заказал все ее кремы и косметику, которые были в нашей французской квартире, и расставил все эти баночки и коробочки в ее новой комнате.

Мы тщательно разработали план встречи мамы. Предполагалось, что она с отцом приедет к семи вечера. А мы, как только они подъедут, включим рождественские лампочки во всех окнах одновременно, а потом, как они войдут в дом, поставим на полную мощь диск с записью музыки из «Ромео и Джульетты». И вот папа первым вышел из машины, мама следом за ним, смотрит, а его нет, куда-то исчез. Было темно, и отец нагнулся, чтобы под светом фар прочитать поэму, посвященную маме, которую сам сочинил и записал на туалетной бумаге, потому что другой не нашел. Папа назвал это имение «Галино» и добился, чтобы на американских картах появилось название населенного пункта с русским именем – это название поместье носит и до сих пор, уже находясь в собственности других людей.

Папа был импульсивным человеком и принимал решение в секунду. Когда начали рушить Берлинскую стену, отец решил, что должен туда поехать. Он прилетел в Германию, подъехал к стене, нашел какое-то место, выпросил у пограничника стул и сыграл Сарабанду и Буре из Сюиты Баха. Он это сделал не ради пиара. Для папы эта стена была символом двух разных жизней – одна на Западе, а другая – в Союзе. И когда стена рухнула, эти две его жизни соединились и появилась надежда, что он сможет когда-нибудь вернуться в свою страны, так же как и многие другие люди с похожей судьбой. Кстати, мои дети очень гордятся, что фотография их дедушки, который играет на виолончели у обломков Берлинской стены, находится на обложке их французского учебника по истории и географии.

Они стали мужем и женой через четыре дня после знакомства и душа в душу прожили долгую и счастливую жизнь. Любовь гениального виолончелиста, интеллигентнейшего человека, трепетного возлюбленного, заботливого мужа и отца Мстислава Ростроповича и звезды мировой оперной сцены, первой красавицы Галины Вишневской была такой светлой и прекрасной, что ее, наверное, хватило бы не на одну, а на десять жизней.

Впервые они увидели друг друга в ресторане «Метрополь». Восходящая звезда Большого театра и молодой виолончелист были в числе гостей на приеме иностранной делегации. Мстислав Леопольдович вспоминал: «Поднимаю я глаза, а ко мне с лестницы снисходит богиня… Я даже дар речи потерял. И в ту же минуту решил, что эта женщина будет моей».

Когда Вишневская собралась уходить, Ростропович настойчиво предложил проводить ее. «Между прочим, я замужем!» - предупредила его Вишневская. «Между прочим, это мы еще посмотрим!» - ответил он ей. Потом был фестиваль «Пражская весна», где и произошло все самое главное. Там Вишневская, наконец, его разглядела: «Худущий, в очках, очень характерное интеллигентное лицо, молодой, но уже лысеет, элегантный, - вспоминала она. - Как потом выяснилось, узнав, что я лечу в Прагу, он взял с собой все свои пиджаки и галстуки и менял их утром и вечером, надеясь произвести впечатление».

На ужине в пражском ресторане Ростропович заметил, что его дама «более всего налегала на соленые огурцы». Готовясь к решающему разговору, виолончелист пробрался в комнату певицы и поставил в ее шкаф хрустальную вазу, наполнил ее огромным количеством ландышей и… солеными огурцами. Ко всему этому приложил пояснительную записочку: дескать, не знаю, как вы отнесетесь к такому букету, и поэтому я, чтобы гарантировать успех предприятия, решил добавить к нему соленый огурец, вы их так любите!..

Вспоминает Галина Вишневская: «В ход шло все что только можно, - до последней копейки своих суточных он бросил мне под ноги. В буквальном смысле слова. В один из дней мы пошли гулять в сад в верхней Праге. И вдруг - высокая стена. Ростропович говорит: „Давайте перелезем через забор“. Я в ответ: „Вы что, с ума сошли? Я, примадонна Большого театра, через забор?“. А он - мне: „Я сейчас вас подсажу, потом перепрыгну и вас там поймаю“. Ростропович меня подсадил, перемахнул через стену и кричит: „Давайте сюда!“ - „Посмотрите, какие лужи тут! Дождь же только что прошел!“. Тогда он снимает с себя светлый плащ и бросает на землю. И я по этому плащу прошлась. Он кинулся меня завоевывать. И он меня завоевал».

Роман развивался стремительно. Через четыре дня они вернулись в Москву, и Ростропович поставил вопрос ребром: «Или ты сейчас же придешь жить ко мне - или ты меня не любишь, и все между нами кончено». А у Вишневской - 10-летний надежный брак, верный и заботливый муж Марк Ильич Рубин, директор Ленинградского театра оперетты. Они через многое прошли вместе - он не спал день и ночь, пытаясь достать лекарство, которое помогло спасти ее от туберкулеза, их единственный сын умер вскоре после рождения.

Ситуация складывалась непростая, и тогда она просто убежала. Отправила мужа за клубникой, а сама покидала в чемоданчик халат, тапочки, что попало и - бегом. «А куда бежать? Я даже адреса не знаю, - вспоминала Галина Павловна. - Звоню Славе из коридора: „Слава! Я иду к тебе!“. Он кричит: „Я тебя жду!“. А я ему ору: „Не знаю, куда ехать!“. Он диктует: улица Немировича-Данченко, дом такой-то. Я по лестнице вниз бегу, как сумасшедшая, ноги подкашиваются, не знаю, как я себе голову не разбила. Села и кричу: „Улица Немировича-Данченко!“ А таксист уставился на меня и говорит: „Да вы пешком дойдете - это рядом, вон там, за углом“. А я кричу: „Я не знаю, вы меня везите, пожалуйста, я вам заплачу!“».

И вот машина подъехала к дому Ростроповича. Вишневскую встретила его сестра Вероника. Сам он пошел в магазин. Поднялись в квартиру, открывают дверь, а там - мама, Софья Николаевна, стоит в ночной рубашке, с вечным «Беломором» в углу рта, седая коса до колена, одна рука ее уже в халате, другая никак в рукав попасть не может от волнения… Сын три минуты назад объявил: «Сейчас приедет моя жена!».

«Села она так неловко на стул, - рассказывала Галина Павловна, - а я села на свой чемодан. И все вдруг расплакались, заревели. В голос заголосили!!! Тут открывается дверь - входит Ростропович. Из авоськи у него торчат какие-то рыбьи хвосты и бутылки шампанского. Орет: „Ну, вот и познакомились!“».

Когда Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию «Ро… стро… по… вич», сказала ему: «Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию». Мстислав Леопольдович вежливо поблагодарил ее за участие, но фамилию менять отказался.

«Когда я сообщила Славе, что у нас будет ребенок, счастью его не было предела. Он немедленно схватил томик сонетов Шекспира и с упоением стал мне их читать, чтобы я, не теряя ни минуты, прониклась прекрасным и стала создавать в себе что-то столь же возвышенное и прекрасное. С тех пор эта книга лежала на ночном столике, и как соловей над соловьихой поет по ночам, когда она высиживает птенцов, так и мой муж всегда перед сном читал мне прекрасные сонеты».

Ландыши и огурцы

Вспоминает Галина Вишневская: «В ход шло все что только можно, - до последней копейки своих суточных он бросил мне под ноги. В буквальном смысле слова. В один из дней мы пошли гулять в сад в верхней Праге. И вдруг - высокая стена. Ростропович говорит: “Давайте перелезем через забор”. Я в ответ: “Вы что, с ума сошли? Я, примадонна Большого театра, через забор?”. А он - мне: “Я сейчас вас подсажу, потом перепрыгну и вас там поймаю”. Ростропович меня подсадил, перемахнул через стену и кричит: “Давайте сюда!” - “Посмотрите, какие лужи тут! Дождь же только что прошел!”. Тогда он снимает с себя светлый плащ и бросает на землю. И я по этому плащу прошлась. Он кинулся меня завоевывать. И он меня завоевал».

«Каждый раз, когда я смотрю на Галю, я снова женюсь на ней»

Ситуация складывалась непростая, и тогда она просто убежала. Отправила мужа за клубникой, а сама покидала в чемоданчик халат, тапочки, что попало и - бегом. «А куда бежать? Я даже адреса не знаю, - вспоминала Галина Павловна. - Звоню Славе из коридора: “Слава! Я иду к тебе!”. Он кричит: “Я тебя жду!”. А я ему ору: “Не знаю, куда ехать!”. Он диктует: улица Немировича-Данченко, дом такой-то. Я по лестнице вниз бегу, как сумасшедшая, ноги подкашиваются, не знаю, как я себе голову не разбила. Села и кричу: “Улица Немировича-Данченко!” А таксист уставился на меня и говорит: “Да вы пешком дойдете - это рядом, вон там, за углом”. А я кричу: “Я не знаю, вы меня везите, пожалуйста, я вам заплачу!”».

И вот машина подъехала к дому Ростроповича. Вишневскую встретила его сестра Вероника. Сам он пошел в магазин. Поднялись в квартиру, открывают дверь, а там - мама, Софья Николаевна, стоит в ночной рубашке, с вечным «Беломором» в углу рта, седая коса до колена, одна рука ее уже в халате, другая никак в рукав попасть не может от волнения... Сын три минуты назад объявил: «Сейчас приедет моя жена!».

Когда Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию «Ро... стро... по... вич», сказала ему: «Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию». Мстислав Леопольдович вежливо поблагодарил ее за участие, но фамилию менять отказался.

«Без меня не рожать!»

«Когда я сообщила Славе, что у нас будет ребенок, счастью его не было предела. Он немедленно схватил томик сонетов Шекспира и с упоением стал мне их читать, чтобы я, не теряя ни минуты, прониклась прекрасным и стала создавать в себе что-то столь же возвышенное и прекрасное. С тех пор эта книга лежала на ночном столике, и как соловей над соловьихой поет по ночам, когда она высиживает птенцов, так и мой муж всегда перед сном читал мне прекрасные сонеты».

«Подошло время разрешаться от бремени. Слава в это время был на гастролях в Англии. И он просил, настаивал, требовал, умолял, чтобы я непременно дождалась его. “Без меня не рожать!” - кричал он мне в телефонную трубку. И, что самое смешное, требовал этого и от остальных представительниц “бабьего царства” - от матери и сестры, словно они могли по щучьему велению остановить схватки, начнись они у меня.

И я дождалась! Вечером 17 марта он вернулся домой, окрыленный успехом гастролей, счастливый и гордый тем, что домашнее бабье царство выполнило все его приказы: жена, еле шевелясь, сидит в кресле в ожидании своего повелителя. И вот как у фокусника из волшебного ящика появляются всевозможные чудеса, так и из Славиного чемодана полетели на меня фантастические шелка, шали, духи и еще какие-то невероятно красивые вещи, которые я не успевала и рассмотреть, и, наконец, вывалилась оттуда роскошная шуба и упала мне на колени. Я только ахала и от изумления не могла произнести ни слова, а сияющий Слава ходил вокруг и объяснял:

Вот это пойдет к твоим глазам... Из этого ты закажи концертное платье. А вот эту материю только я увидел, мне стало ясно, что это специально для тебя. Вот видишь, как хорошо, что дождалась меня, - я всегда бываю прав. Теперь у тебя будет хорошее настроение и тебе легче будет рожать. Как только станет очень больно, ты вспомни про какое-нибудь красивое платье, и все пройдет.

Его просто распирало от гордости и удовольствия, что он такой замечательный, такой богатый муж, что смог преподнести мне такие красивые вещи, каких нет ни у одной артистки театра. А я-то знала, что мой “богатый” муж и, как уже тогда писали английские газеты, “гениальный Ростропович”, чтобы иметь возможность купить для меня все эти подарки, наверняка за две недели гастролей ни разу не пообедал, потому что получал за концерт 80 фунтов, а остальные деньги... сдавал в советское посольство».

18 марта 1956 года родилась их первая дочь. Галина Павловна вспоминает: «Я хотела назвать ее Екатериной, но получила от Славы жалобную записку. “Умоляю тебя не делать этого. Мы не можем назвать ее Екатериной по серьезным техническим причинам - ведь я буквы “р” не выговариваю, и она еще будет меня дразнить. Давай назовем ее Ольгой». А через два года на свет появилась и вторая девочка, которую назвали Еленой.

Классик домостроя

«Отцом он был необыкновенно нежным и заботливым, и вместе с тем - очень строгим. Доходило до трагикомедий: Слава очень много гастролировал, и я все пыталась его урезонить, объясняла, как он нужен своим подрастающим дочерям. “Да, ты права!” - соглашался он… и начиналось стихийное занятие музыкой. Он звал девочек. У Лены глаза заранее были на мокром месте - так, на всякий случай. А вот Оля была его коллегой-виолончелисткой, очень бойкой девочкой, всегда готовой дать отпор. Вся тройка торжественно исчезала в кабинете, а через четверть часа оттуда уже неслись крики, вылетал Ростропович, хватающийся за сердце, и следом за ним ревущие дети.

Он обожал своих дочерей, ревновал их и, чтобы к ним на даче не лазили мальчики через забор, посадил вокруг него кустарник с большими шипами. Занимался он столь важным вопросом со всей серьезностью, и даже консультировался у специалистов, пока, наконец, не нашел надежный сорт, чтобы, как он мне объяснил, все кавалеры клочки своих штанов на шипах оставляли.

Он совершенно не мог видеть джинсы на девочках: не нравилось, что зады им обтягивают, соблазняют мальчишек; и мне выговаривал, зачем привезла их из-за границы. И вот, приехав как-то после дневного спектакля на дачу, я застала там полный мрак и траур. По земле стелился густой черный дым, на открытой веранде нашего деревянного дома догорал костер. На полу лежала кучка пепла, а над нею стояли трое - торжественный Слава и зареванные Ольга и Лена. Горстка пепла - вот все, что осталось от джинсов. И все-таки, несмотря на всю его строгость, девочки боготворили отца».

Четыре дня

Впереди у них было счастливое, но очень тяжелое время: дружба с опальным Солженицыным, лишение гражданства СССР, скитания, успех и востребованность на мировой музыкальной сцене, прилет Мстислава Леопольдовича в Москву во время августовского путча 1991 года, возвращение в уже новую Россию.

Ростропович никогда не боялся показать свое отношение к власти. Однажды после триумфальных гастролей в Соединенных Штатах его пригласили в советское посольство и объяснили, что львиную долю гонорара он должен сдать в посольство. Ростропович возражать не стал, он только попросил своего импресарио купить на весь гонорар фарфоровую вазу и вечером доставить ее в посольство, где был назначен прием. Доставили немыслимой красоты вазу, Ростропович взял ее, полюбовался и... разжал руки. Ваза, ударившись о мраморный пол, разлетелась на кусочки. Подобрав один из них и аккуратно завернув в носовой платок, он сказал послу: «Это - мое, а остальное - ваше».

Другой случай - Мстислав Леопольдович всегда хотел, чтобы на гастролях его сопровождала жена. Однако Министерство культуры ему в этой просьбе неизменно отказывало. Тогда друзья посоветовали написать ходатайство: мол, ввиду моего плохого здоровья прошу разрешить, чтобы меня в поездке сопровождала жена. Ростропович письмо написал: «Ввиду моего безукоризненного здоровья прошу, чтоб меня в зарубежной поездке сопровождала жена Галина Вишневская».

…Золотую свадьбу звездная чета праздновала в том самом ресторане «Метрополь», где Вячеслав Леопольдович впервые увидел свою богиню. Ростропович показывал гостям чек на 40 долларов, который ему вручил журнал «Ридерз дайджест». Корреспондент, когда брал у него интервью, спросил: «Правда, что вы женились на Вишневской через четыре дня после того, как впервые ее увидели? Что вы думаете по этому поводу?». Ростропович ответил: «Я очень жалею, что потерял эти четыре дня».