Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Н. Мясковский - старейший представитель советской музыкальной культуры, находившийся у самых ее истоков. «Пожалуй, ни на ком из советских композиторов, даже самых сильных, самых ярких, не останавливается мысль с ощущением столь стройной перспективности творческого пути из живого прошлого русской музыки через бурно пульсирующее настоящее к предвидениям будущего, как на Мясковском», - писал Б. Асафьев. В первую очередь это относится к симфонии, которая прошла в творчестве Мясковского большой и сложный путь, стала его «духовной летописью». Симфония отразила раздумья композитора о современности, в которой были бури революции, гражданская война, голод и разруха послевоенных лет, трагические события 30-х гг. Жизнь вела Мясковского через тяжелые невзгоды Великой Отечественной, а на закате дней довелось испытать безмерную горечь несправедливых обвинений в печально известном постановлении 1948 г. 27 симфоний Мясковского - это продолжавшийся всю жизнь трудный, подчас мучительный поиск духовного идеала, который виделся в непреходящей ценности и красоте души и мысли человеческой. Помимо симфоний Мясковский создал, 15 симфонических произведений других жанров; концерты для скрипки, виолончели с оркестром; 13 струнных квартетов; 2 сонаты для виолончели и фортепиано, скрипичную Сонату; более 100 фортепианных произведений; сочинения для духового оркестра. У Мясковского есть замечательные романсы на стихи русских поэтов (ок. 100), кантаты, вокально-симфоническая поэме «Аластор».

Мясковский родился в семье военного инженера в крепости Новогеоргиевск Варшавской губернии. Там, а затем в Оренбурге и Казани прошли его ранние детские годы. Мясковскому было 9 лет, когда умерла мать, и заботу о пятерых детях взяла на себя сестра отца, которая «была очень умной и доброй женщиной... но ее тяжелая нервная болезнь наложила на весь наш обиход унылый отпечаток, что, пожалуй, не могло не отразиться на наших характерах», - писали впоследствии сестры Мясковского, который, по их словам, был в детстве «очень тихим и застенчивым мальчиком... сосредоточенным, немного сумрачным и очень скрытным».

Несмотря на растущее увлечение музыкой, для Мясковского, согласно семейной традиции, была выбрана военная карьера. С 1893 г. он обучался в Нижегородском, а с 1895 г. - во Втором Петербургском кадетском корпусе. Занимался также и музыкой, хотя нерегулярно. Первые композиторские опыты - фортепианные прелюдии - относятся к пятнадцатилетнему возрасту. В 1889 г. Мясковский, следуя желанию отца, поступил в Петербургское Военно-инженерное училище. «Из всех закрытых военно-учебных заведений - это единственное, которое я вспоминаю с меньшим отвращением», - писал он впоследствии. Возможно, свою роль в такой оценке сыграли новые друзья композитора. Он встретился... «с целым рядом музыкальных энтузиастов, притом совсем новой для меня ориентации - на Могучую кучку». Решение посвятить себя музыке все более крепло, хотя давалось не без мучительного душевного разлада. И вот, окончив училище в 1902 г., Мясковский, направленный на службу в военные части Зарайска, затем Москвы, обратился к С. Танееву с рекомендательным письмом от Н. Римского-Корсакова и по его совету в течение 5 месяцев с января по май 1903 г. прошел с Р. Глиэром весь курс гармонии. Переведясь в Петербург, он продолжил занятия с бывшим учеником Римского-Корсакова И. Крыжановским.

В 1906 г., втайне от военного начальства, Мясковский поступил в Петербургскую консерваторию и в течение года вынужден был совмещать учебу со службой, что оказалось возможным только благодаря исключительной работоспособности и предельной собранности. Музыка сочинялась в это время, по его словам, «бешено», и к моменту окончания консерватории (1911) Мясковский был уже автором двух симфоний, Симфониетты, симфонической поэмы «Молчание» (по Э. По), четырех фортепианных сонат, Квартета, романсов. Произведения консерваторского периода и некоторые последующие сумрачны и тревожны. «Серая, жуткая, осенняя мгла с нависшим покровом густых облаков», - так характеризует их Асафьев. Сам Мясковский видел причину этого в «обстоятельствах личной судьбы», заставившей его вести борьбу за избавление от нелюбимой профессии. В консерваторские годы возникла и продолжалась всю жизнь тесная дружба с С. Прокофьевым и Б. Асафьевым. Именно Мясковский сориентировал Асафьева по окончании консерватории на музыкально-критическую деятельность. «Как Вы можете не пользовать свое замечательное критическое чутье»? - писал он ему в 1914 г. Прокофьева же Мясковский ценил как высокоодаренного композитора: «Я имею смелость считать его по дарованию и самобытности значительно выше Стравинского».

Вместе с друзьями Мясковский музицирует, увлекается произведениями К. Дебюсси, М. Регера, Р. Штрауса, А. Шенберга, посещает «Вечера современной музыки», в которых с 1908 г. сам участвует как композитор. Встречи с поэтами С. Городецким и Вяч. Ивановым пробуждают интерес к поэзии символистов - появляются 27 романсов на стихи З. Гиппиус.

В 1911 г. Крыжановский познакомил Мясковского с дирижером К. Сараджевым, который стал в дальнейшем первым исполнителем многих произведений композитора. В этом же году началась музыкально-критическая деятельность Мясковского в еженедельнике «Музыка», издававшемся в Москве В. Держановским. За 3 года сотрудничества в журнале (1911-14) Мясковский опубликовал 114 статей и заметок, отличавшихся проницательностью и глубиной суждений. Его авторитет музыкального деятеля все более укреплялся, но начавшаяся империалистическая война круто изменила последующую жизнь. В первый же месяц войны Мясковский был мобилизован, попал на австрийский фронт, получил тяжелую контузию под Перемышлем. «Я испытываю... чувство какой-то необъяснимой отчужденности ко всему происходящему, точно вся эта глупая, животная, зверская возня происходит в совершенно другой плоскости», - пишет Мясковский, наблюдая «вопиющую неразбериху» на фронте, и приходит к выводу: «К черту войну всякую!»

После Октябрьской революции, в декабре 1917 г. Мясковский был переведен на службу в Главный военно-морской штаб в Петрограде и возобновил композиторскую деятельность, создав за 3 с половиной месяца 2 симфонии: драматическую Четвертую («отклик на близко пережитое, но со светлым концом») и Пятую, в которой впервые у Мясковского зазвучали песенные, жанрово-танцевальные темы, напомнившие о традициях композиторов-кучкистов. Именно о таких произведениях писал Асафьев: ...«Я не знаю ничего прекраснее в музыке Мясковского, чем моменты редкостной душевной ясности и духовной просветленности, когда вдруг музыка начинает светлеть и свежеть, как весенний лес после дождя». Эта симфония вскоре принесла Мясковскому мировую известность.

С 1918 г. Мясковский живет в Москве и сразу активно включается в музыкально-общественную деятельность, совмещая ее со служебными обязанностями в Генеральном штабе (который был переведен в Москву в связи с переездом правительства). Он работает в музсекторе Госиздата, в музыкальном отделении Наркомцроса, участвует в создании общества «Коллектив композиторов», с 1924 г. активно сотрудничает в журнале «Современная музыка».

После демобилизации с 1921 г. Мясковский начинает преподавательскую деятельность в Московской консерватории, продолжавшуюся почти 30 лет. Он воспитал целую плеяду советских композиторов (Д. Кабалевский, А. Хачатурян, В. Шебалин, В. Мурадели, К. Хачатурян, Б. Чайковский, Н. Пейко, Е. Голубев и др.). Возникает обширный круг музыкальных знакомств. Мясковский охотно участвует в музыкальных вечерах у П. Ламма, певца-любителя М. Губе, В. Держановского, с 1924 г. он становится членом АСМ. В эти годы появляются романсы на стихи А. Блока, А. Дельвига, Ф. Тютчева, 2 фортепианные сонаты, в 30-е гг. композитор обращается к жанру квартета, искренне стремясь откликнуться на демократические запросы пролетарского быта, создает массовые песни. Однако на первом плане всегда находится симфония. В 20-е гг. их создано 5, в следующее десятилетие, еще 11. Разумеется, не все они художественно равноценны, но в лучших симфониях Мясковский достигает той непосредственности, силы и благородства выражения, без которых, по его словам, музыка для него не существует.

От симфонии к симфонии все более отчетливо прослеживается склонность к «парному сочинению», которую Асафьев характеризовал как «два течения - самопознание себя... и, рядом, проверка этого опыта взглядом вовне». Сам Мясковский писал о симфониях, «что сочинял часто вместе: более густые психологически... и менее густые». Примером первых может служить Десятая, которая «явилась ответом... на давно мучившую... идею - дать картину душевного смятения Евгения из „Медного всадника“ Пушкина». Стремление к более объективному эпическому высказыванию характерно для Восьмой симфонии (попытка воплотить образ Степана Разина); Двенадцатой, связанной с событиями коллективизации, Шестнадцатой, посвященной мужеству советских летчиков; Девятнадцатой, написанной для духового оркестра. Среди симфоний 20-30-х гг. особенно значительны Шестая (1923) и Двадцать первая (1940). Шестая симфония глубоко трагична и сложна по содержанию. Образы революционной стихии переплетаются с идеей жертвенности. Музыка симфонии - вся в контрастах, смятенна, импульсивна, атмосфера ее накалена до предела. Шестая Мясковского - один из самых впечатляющих художественных документов эпохи. С этим произведением «в русскую симфонию входит большое чувство тревоги за жизнь, за ее цельность» (Асафьев).

Этим же чувством проникнута и Двадцать первая симфония. Но она отличается большой внутренней сдержанностью, лаконизмом, сосредоточенностью. Мысль автора охватывает разные стороны жизни, повествует о них тепло, задушевно, с оттенком печали. Темы симфонии пронизаны интонациями русской песенности. От Двадцать первой намечается путь к последней, Двадцать седьмой симфонии, прозвучавшей уже после кончины Мясковского. Этот путь проходит через творчество военных лет, в котором Мясковский, как и все советские композиторы, обращается к теме войны, размышляя о ней без выспренности и ложного пафоса. Таким и вошел Мясковский в историю советской музыкальной культуры, честным, бескомпромиссным, истинным русским интеллигентом, на всем облике и делах которого лежала печать высочайшей духовности.

О. Аверьянова

Дмитрий Горбатов

Мой дар убог, и голос мой негромок,
Но я живу и на земле мое
Кому-нибудь любезно бытие:
Его найдёт далёкий мой потомок
В моих стихах; как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношеньи,
И как нашёл я друга в поколеньи,
Читателя найду в потомстве я.

В 1907 году 26-летний Мясковский издал своё сочинение, обозначенное «опус 1». Это был цикл романсов — «Семь размышлений» на стихи Евгения Боратынского: приведённое выше стихотворение открывает цикл. Это же стихотворение можно рассматривать и как эпиграф ко всему творчеству Николая Яковлевича Мясковского — одного из самых удивительных русских композиторов.

Здесь каждая строка — предсказание. «Мой дар убог, и голос мой негромок». Боратынский ясно понимал: оказавшись в поэтическом окружении Пушкина и Лермонтова, его голос, такой отчётливо непохожий на другие голоса той эпохи, вряд ли будет внятно расслышан и по достоинству оценён современниками. С Мясковским, увы, произойдёт то же самое: на фоне Прокофьева и Шостаковича, его дар действительно покажется (и многим кажется до сих пор) «убогим».

«Его найдёт далёкий мой потомок». Боратынский понимал также и то, что, хотя и не будучи «первым среди равных», его негромкий голос будет привлекать внимание благодарных потомков. То же произойдёт и с Мясковским. Его по-настоящему полюбят лишь подлинные ценители русской музыки, и вокруг его имени никогда не будет той низкой суеты, что до сих пор досадно омрачает имена двух его великих современников. Недостаточно широкая посмертная популярность Мясковского обернулась для него сегодня одним важным преимуществом: те, кому непонятна и неинтересна его музыка, ни за что не станут притворяться понимающими и заинтересованными. Здесь необходимо именно родство душ автора и его далёкого потомка — «душа моя окажется с душой его в сношеньи», и потому сегодня любовь к музыке Мясковского не омрачена ни глупо-никчемной модой, ни малейшим оттенком лицемерия. Потомки — немногие — действительно глубоко благодарны ему за это.

«И как нашёл я друга в поколеньи…» Всю жизнь самым близким другом Мясковского был Сергей Прокофьев. Трудно представить себе более глубоких творческих антиподов — но так же трудно представить себе людей, более близких духовно: их почти полувековая дружба окончилась 8 августа 1950 года — в день смерти Мясковского. И нельзя забыть, что именно Прокофьев — один из самых одарённых европейских музыкантов, беспощадный критик современной музыки (брюзжавший по поводу Стравинского и почти вообще не замечавший Шостаковича), — столь упорно искал расположения Мясковского, а затем всю жизнь был самым активным и преданным пропагандистом его музыки на Западе. Изданная четверть века тому назад переписка Мясковского и Прокофьева — одна из самых ярких страниц русской эпистолярики, блещущая пленительным юмором и утончённым интеллектом.

Мясковский — не просто один из русских композиторов (каких было очень много в то время). Он — неотъемлемая часть и, одновременно, достойнейший представитель той культурной среды, которая обусловила звёздный час всей русской культуры на рубеже прошлого и позапрошлого веков. Мясковский — эталон того, что именуется термином «школа» в его самом почётном толковании: школа — как синоним высочайшей дисциплины творческого труда. Мясковский принадлежал к поколению людей, которые, встречая и провожая гостя, подавали ему пальто, — без различия пола и возраста. (Композитор Моисей Вайнберг, юношей чудом спасшийся из польского гетто перед самой Войной, вспоминая свой первый визит на квартиру к Мясковскому, утверждал, что именно это потрясло его больше всего: «Вы представляете, он подал мне пальто! Мне, 20-летнему мальчишке!»)

Мясковский — сын своей эпохи — композитор глубоко трагический. В Галиции ему довелось пройти фронт Первой Мировой войны поручиком сапёрного батальона (по настоянию отца, генерала русской армии, он получил образование военного инженера в кадетском корпусе). Человек, столько раз видевший вокруг себя жуткую смерть, — когда от людей оставались лишь клочья кровавого мяса, притом смерть совершенно ничем не оправданную, — наверное, и к жизни начинает относиться по-другому. Вероятно, именно поэтому Мясковский никогда не боялся репрессий. Поэтому же Союз композиторов, когда в 1948 году участвовал в кампании беспрецедентной травли самых талантливых советских музыкантов, так и не дождался от Мясковского ни одного покаянного письма (их написали тогда все ведущие композиторы, кроме него одного), — да и вообще не дождался от него ни единого слова жалобы.

Мясковский относился именно к тому духовному типу русских людей, о котором с трагической точностью сказала Ахматова:

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

Эмиграция была внутренне исключена для Мясковского — решительно и навсегда. Прокофьев, не называя своего друга по имени, напишет о нём в дневнике: «Напрасно один мудрый человек говорил: «Не убегайте от событий, события не простят вам этого: когда вы вернётесь, вас не будут понимать». Я не внял его словам».

Всю жизнь Мясковский был замкнутым, погружённым в себя человеком. В девять лет он потерял мать — её портрет висел над столом у него в кабинете до последнего дня (там же он висит и сейчас). Личная жизнь Мясковского не сложилась — женат он не был ни разу. Тщательно сторонившийся шумной советской композиторской тусовки, он жил особняком, полностью сосредоточенный на преподавании и творчестве. Мясковский — автор двадцати семи симфоний: случай уникальный со времён Гайдна. Двадцать семь симфоний — двадцать семь жизней; все они прожиты Мясковским абсолютно честно — так же, как прожил он свою «внешнюю» жизнь. Среди всех его симфоний особое место занимает Шестая — звёздный час композитора и, одновременно, первый настоящий триумф русской музыки после революции. В 1923 году именно Шестая симфония принесла Мясковскому мировую славу.

"Молчание". Портрет композитора Н.Я.Мясковского. 2008, Художник Юрий Никитин

Это был единственный период, когда Мясковский как бы «вышел из тени». В юности его заслонял гений Скрябина (у которого он очень многому научился). Когда Мясковский стал молодым человеком, вперёд уверенно вышел Стравинский. Не успел Стравинский покинуть Россию, как о себе громогласно заявил Прокофьев. И вот настали 20-е годы: Стравинский в эмиграции, Прокофьев в «продолжительной творческой командировке» (выражение наркома Луначарского), а Шостакович — пока ещё только талантливый подросток. Мясковский находится в зените творческой зрелости: ему исполнилось сорок, и в русской музыке на родине именно он — самый крупный композитор, самая авторитетная музыкально-общественная фигура.

20-е годы — историческая концовка Русской Революции, эпоха её выстраданного осознания. Шестая симфония Мясковского — это симфония о революции, о любой Революции вообще. В этом музыкальном произведении диалектика Революции явлена гораздо глубже и откровеннее, чем в ином историческом или философском романе. Всё своё глубочайшее понимание Революции Мясковский безошибочно вложил в обобщённые музыкальные символы. Грандиозный финал симфонии открывается темами весёлых уличных песен Французской революции — знаменитых в то время «Карманьолы» и «Ça ira». Сначала их мелодии исполняются попеременно, затем накладываются друг на друга, всё быстрее закручиваясь в безумном вихре. Но в какой-то момент они уже перестают звучать как песни: начинается дикая вакханалия — вакханалия Революции, — от которой становится по-настоящему страшно… и которая закономерно сменяется средневековой секвенцией «Dies irae» — традиционным лейтмотивом смерти в европейской музыке.

Среди всех вокальных жанров Мясковский предпочитал романс: при такой замкнутости и самоуглублённости композитора, хоровая музыка была для него чересчур публична. Финал Шестой симфонии — единственное исключение: после темы «Dies irae» Мясковский вводит архаический заупокойный раскольничий стих «О расставании души с телом», который звучит в исполнении хора низких голосов. Именно этот скорбный текст завершает самую трагическую русскую симфонию ХХ века:

Что мы видели?
Диву дивную,
Диву дивную
Телу мёртвую.
Как душа-то с телом
Расставалася,
Расставалася
Да прощалася.
Как тебе-то, душа,
На суд Божий идить
А тебе-то, тело,
Во сыру мать землю.

Ни до, ни после Мясковского ни один русский композитор не посвящал Революции столь эпохального и безысходно трагического полотна. И, конечно же, кроме Мясковского, ни один советский композитор никогда не осмелился бы ввести в свою симфонию тему заупокойного католического песнопения одновременно с темами уличных революционных песен…

Счастье, что Мясковский успел обнародовать свою симфонию в первой половине 20-х годов, — иначе не сносить бы ему головы! Это инакомыслие ему припомнили лишь четверть века спустя, в 1948-м: по мнению руководства Союза советских композиторов, Мясковский «в своём симфоническом творчестве уделял недостаточное внимание русской народной песне»(!)… У смертельно больного Мясковского уже не было сил реагировать на эту Пошлость — и он просто погрузился в молчание. А тогда, в 1923-м, на премьере Шестой симфонии московская публика провожала её стоя. Четверть часа Мясковского вызывали кланяться, но вышел он нехотя, всего один раз. (Он всю жизнь стеснялся поклонов и оваций.)

…Писать о Мясковском сегодня — неблагодарный труд: у нынешнего поколения «модных» композиторов и критиков его имя вызывает почему-то лишь небрежную ухмылку. Кроме того, никакие слова всё равно не способны передать того удивительного ощущения, которое неизменно сопровождает каждый личный контакт вдумчивого, обладающего вкусом слушателя с музыкой Мясковского. И в том, как именно располагал он звуки в каждом своём аккорде, и в том, как он, 60-летний профессор Московской консерватории, подавал пальто своим 20-летним студентам, — с равною силой просвечивает один и тот же внутренний аристократизм, недолговечный и хрупкий в любой культуре. Всё, к чему прикасался Мясковский, неизменно обретало самые благородные черты: даже поверхностная советская лирика Степана Щипачёва выглядит в романсах Мясковского изящной классической поэзией.

Мясковский - Симфония №17 соль минор, Op. 41 - IV Andante

Мясковский — это, в сущности, и есть Россия, которую мы потеряли. Она, конечно, продолжает существовать рядом с нами, но, увы, только «виртуально». 20 апреля 2001 года Мясковскому исполнилось 120 лет — но Московская консерватория, где он преподавал долгие годы, не сумела запланировать ни одного концерта, посвящённого этой дате. И только Евгений Фёдорович Светланов, заплатив свои собственные деньги, надеется, наконец, выпустить хотя бы несколько комплектов записей всех симфоний Мясковского (шестнадцать компакт-дисков): он начал записывать их ещё в СССР, но они не успели выйти — слишком быстро всё развалилось.
И эти несколько комплектов наверняка станут раритетом!..

У Боратынского есть небольшое стихотворение о собственном творчестве — оно тоже входит в цикл романсов Мясковского «опус 1». Чем больше вчитываешься в это стихотворение, тем больше кажется, что и оно тоже написано о Мясковском — как если бы словами Боратынского Мясковский попытался дать оценку своего собственного творчества. И тем больше начинает казаться, что подлинное место Мясковского в музыке относительно Прокофьева и Шостаковича в точности сопоставимо с местом Боратынского в поэзии — относительно Пушкина и Лермонтова. Место это не самое видное и выгодное — но зато совершенно уникальное: занять его в русской культуре больше некому.

Прочтём же теперь стихотворение Евгения Абрамовича Боратынского с особенным вниманием — и помянем Николая Яковлевича Мясковского. Он, ей-богу, это заслужил!

Не ослеплён я Музою моею:
Красавицей её не назовут,
И юноши, узрев её, за нею
Влюблённою толпой не побегут.
Приманивать изысканным убором,
Игрою глаз, блестящим разговором
Ни склонности у ней, ни дара нет;
Но поражён бывает мельком свет
Её лица необщим выраженьем,
Её речей спокойной простотой;
И он, скорей чем едким осужденьем,
Её почтит небрежной похвалой.

Мясковский - Квартет №13 ля минор, соч. 86 (1949) / Quartet for strings No. 13 in A minor (Op. 86)

1. Moderato
2. Presto fantastico
3. Andante con moto e molto cantabile
4. Molto vivo, energico

Borodin Quartet - Ruben Ahoronian (violin), Andrei Abramenkov (violin), Igor Naidin (viola), Valentin Berlinsky (cello) recorded on 13th November 2003 at CitÈ de la musique, Paris]

Мясковский Н. Я.

Николай Яковлевич (8 (20) IV 1881, Новогеоргиевск, ныне Модлин, Польша - 8 VIII 1950, Москва) - советский композитор, педагог, муз. критик, муз.-обществ. деятель. Нар. арт. СССР (1946). Доктор искусствоведения (1940). Один из крупнейших сов. симфонистов, воспитатель мн. сов. композиторов. Муз. дарование М. проявилось рано. Занятия музыкой начал в 10 лет, сочинять - в 17 лет. Формированию его художеств. вкусов способствовало знакомство в юношеские годы с рус. классич. музыкой, к-рая навсегда становится близкой композитору, и с нем. муз. классикой. Благотворную роль в этом отношении сыграло общение М. с семьями известных петерб. пушкинистов М. Л. Гофмана и Б. Л. Модзалевского, в среде к-рых были и проф. музыканты.

По семейной традиции М. получил военно-инженерное образование (отец композитора Я. К. Мясковский был крупным воен. специалистом). Ему пришлось преодолеть большие трудности, чтобы наряду с занятиями в Военно-инженерном уч-ще приобрести необходимые проф. муз. знания. В спец. подготовке М. помогли занятия в Москве с Р. М. Глиэром (1903) и в Петербурге с И. И. Крыжановским (1903-06). Известное влияние на формирование молодого М. оказали Вечера современной музыки, среди постоянных участников и руководителей к-рых был ряд музыкантов и художеств. деятелей модернистской ориентации. "Правда, - писал М., - я не сделался в этом кругу "своим", т. к. и тогда стремление к "последнему слову" музыкальной техники и изобретения не имело для меня самодовлеющей цены. Во всяком случае атмосфера чрезвычайно напряженных музыкальных исканий и строжайшей оценки плодов их не могла как-то меня не заразить". В 1911 М. окончил Петерб. консерваторию; его учителями были А. К. Лядов (класс композиции, гармонии, полифонии), Н. А. Римский-Корсаков (инструментовка), Я. Витол (муз. формы). Углублению интереса к творчеству способствовали и друзья по консерватории - С. С. Прокофьев, дружбу с к-рым М. сохранил до конца жизни, Б. В. Асафьев и др. По окончании консерватории М. сотрудничал в моск. журн. "Музыка", выступая защитником талантливых отечеств. авторов (в т. ч. Прокофьева), поборником рус. и заруб. классич. иск-ва. Особенно примечательна его статья "Чайковский и Бетховен" (1912), написанная в противовес модернистской критике, принижавшей значение великого рус. композитора. Прогрессивная оценка М. общих путей развития симфонизма и симфонизма Чайковского имела большое значение для последующей рус. критич. лит-ры. Лит. деятельность М. продолжалась в 20-е гг. в журн. "К новым берегам", "Музыкальная культура", "Современная музыка", а затем на протяжении всей жизни композитора - в форме бесчисленных консультаций, офиц. отзывов на новые соч. композиторов и музыковедов, переписки и т. п.
Пребывание на фронте (1914-16) в качестве офицера сапёрных войск прервало интенсивную творч. работу композитора, к-рый ко времени мобилизации был уже автором 3 симфоний, 2 симф. поэм, симфониетты, увертюры и соч. др. жанров. В условиях фронтовой жизни им был сделан ряд записей народных песен.
С 1918 до конца жизни М. жил в Москве. Придя к Окт. революции 1917 уже сформировавшимся художником, М. подчинил свои дальнейшие устремления задачам, выдвинутым новым социальным строем жизни. Это стало решающим фактором творч. биографии М. Широко развернулась деятельность М. на разл. участках строительства сов. муз. культуры. Композитор активно содействовал организации Гос. муз. изд-ва (член жюри, редактор, консультант, 1919-30), редактировал произв. рус. муз. классиков, в т. ч. академич. издания. В 1919 М. был избран чл. правления "Коллектива московских композиторов", одноврем. являлся зам. зав. Муз. отделом Наркомпроса РСФСР (1921). После демобилизации с воен. службы в Красной Армии, с 1921, М. - профессор класса композиции Моск. консерватории. Среди учеников М. (ок. 70) композиторы: А. С. Абрамский, И. М. Белорусец, В. А. Белый, Ю. С. Бирюков, Н. П. Будашкин, А. М. Веприк, Ф. Е. Витачек, Г. В. Воробьёв, В. А. Гайгерова, Г. С. Гамбург, Г. Г. Галынин, В. П. Герчик, Б. Д. Гибалин, Б. К. Голубев, Г. Е. Егиазарян, Д. Б. Кабалевский, Г. В. Киркор, А. Ф. Козловский, В. Н. Крюков, З. А. Левина, А. Л. Локшин, Н. В. Макарова, К. Д. Макаров-Ракитин, Е. И. Месснер, Б. А. Мокроусов, А. В. Мосолов, В. И. Мурадели, И. Надиров, Н. В. Нариманидзе, Ю. С. Никольский, Н. И. Пейко, Л. А. Половинкин, С. А. Разорёнов, М. Л. Старокадомский, М. Т. Тулебаев, В. Г. Фере, А. И. Хачатурян, К. С. Хачатурян, М. А. Цветаев, Б. А. Чайковский, М. М. Черёмухин, В. Я. Шебалин, Б. С. Шехтер, В. П. Ширинский, А. Я. Эшпай, В. М. Юровский. Высокий проф. уровень творческой деятельности учеников М. - одно из отличительных свойств его школы.
Способность мыслить в музыке широкими обобщениями - черта, заметная уже на раннем этапе творчества М. Крупная симф. форма, могущая широко и полно раскрыть концепцию художника, всегда привлекала композитора. Среди ранних произв. М. самым монументальным, представляющим характерные для той поры черты стиля, круг образов, явилась 3-я симфония (1913-14). Пафос страстных порывов, трагич. исход - главное в содержании симфонии. К ней примыкают симф. поэмы "Молчание" (1909-10), "Аластор" (1912-13), 2-я симфония (1910-11), 2-я фп. соната (1912). В кон. 1917 (в Петрограде) М. пишет 4-ю симфонию, связанную с его пребыванием на фронте. Впечатления от фронтовой жизни, от людей, с к-рыми он прошёл войну и встретил революцию, расширили творч. горизонт композитора. Симфонию отличает от предыдущих произв. иная муз. драматургия - "быстрый, восторженно-светлый", по собств. определению композитора, финал. Просветлённый характер носит 5-я симфония (1918), ряд тем к-рой взят композитором из его фронтовых записей. Это первая среди симфоний М., пронизанная колоритными мелодиями нар. песен или близкими к ним. В произв. есть страницы светлой пейзажной лирики, слышатся отголоски грозных дней и праздничная "нота" в финале. Соч. быстро завоевало популярность. 6-я симфония (1921-23) для большого оркестра и хора с особой наглядностью выявила в целом новые черты творчества композитора. Произв. связано с широким кругом жизненных впечатлений тревожного сурового времени Гражд. войны, первых лет революции, личными потрясениями и образами драмы "Зори" Верхарна, рассказом знакомого художника об исполнении революц. песен рабочими Парижа. Рус. раскольнический стих "Что мы видели" (хор) введён в финал симфонии как образ нар. плача (расставание с погибшими). Как символ смерти использован в финале напев из католич. заупокойной мессы "Dies irae". Образам, символизирующим силы рока и смерти, противопоставлены образы борьбы, волевой устремлённости, революционной стихии ("Карманьола", "Зa ira"). Завершается симфония музыкой просветлённого умиротворяющего характера.
Стремление выразить "объективные" настроения, о чём не раз упоминает в своих высказываниях М., выявляется, в частности, в обращении композитора к нар. песне, как творч. сфере, рождённой не узко личным миром собственного "я". Это находит отражение в 7-й симфонии (1922), и ещё более полно в 8-й (1923-25), первоначальный замысел к-рой был связан с образом Степана Разина, в 9-й (1926-27), выявившей заметное тяготение композитора к душевности, теплоте тона высказываний, орк. сюитах на песенно-танц. темы - симфониетте, серенаде, лирическом концертино (все - 1929), в 12-й симфонии (1931-32), посв. социальному преобразованию деревни (к 15-й годовщине Октября). В последней автор следовал такому замыслу: образ старой деревни (1-я часть), борьба за новый уклад жизни (2-я часть), победа колхозного строя (3-я часть). Симфония не принесла самому М. полного удовлетворения; по его мнению, замысел финала был раскрыт "недостаточно убедительно".
Стремление композитора передать в своей музыке "пульс времени" нашло более яркое и цельное воплощение в 16-й симфонии (1935-36), замысел к-рой связан с героич. темой авиации. Мужественный, скорбный траурный марш (3-я часть) служит контрастом к общему активному тонусу соч. В финале использована тема массовой песни М. "Летят самолёты". К широким кругам слушателей обращена 19-я симфония (1939), написанная к 21-й годовщине Красной Армии, - первая в рус. и сов. муз. лит-ре симфония для дух. оркестра. В 18-й (1937), 20-й (1940) симфониях, концерте для скр. с оркестром (1938), композитор обращается с целью демократизации симф. жанра к нар. темам и интонациям. В элегической 21-й симфонии (1940) с её явно выраженным нац. колоритом преобладают лирич. образы; музыка проникнута глубоким, сосредоточенным раздумьем. В этой симфонии явственно обнаруживается эволюция стиля М. Темы её отличаются широтой, певучестью, пластичностью мелодич. рисунка, они как бы "вокализируются", вбирая более широкий круг общезначимых интонаций. Исчезает характерная для раннего творчества композитора прерывистость муз. речи. Вместе с тем ритм (особенно в главных темах сонатного allegro) остаётся активным, действенным. Диатонич. склад мелодики определяет более плавную и неторопливую смену гармоний. Иск-во полифонич. разработки - одна из сильных сторон мастерства композитора. При сохраняющейся полифонич. насыщенности муз. ткань постепенно освобождается от гипертрофии самодовлеющих контрапунктич. приёмов. В оркестровке возрастает роль чистых тембров, солирующих инструментов.
В произв. М. периода Великой Отечественной войны 1941-45 нашла отражение героич. борьба сов. народа. Ясно выраженная программа присуща 22-й симфонии-балладе (1941). В ней (три её части исполняются без перерыва) воплощены образы мирной Родины, нашествия, глубокая печаль и сила преодоления. Различные по характеру 24-я (1943) и 25-я (1945-46) симфонии свидетельствуют о поисках композитором героич. начала. Событиями грозных военных лет навеян и концерт для виолончели с оркестром (1944), в к-ром темы сдержанно-элегич. характера соединяются с мужественными, полными энергии, устремлённости. В 26-й симфонии (1948) образы Родины воплощены средствами жанрово-эпич. симфонизма; в финале этого соч. использованы древнерус. напевы.
27-я симфония (1949) - своего рода итог творч. пути композитора. Суровому драматизму и напряжённой лирич. экспрессии первых двух частей противопоставлен органически увенчивающий симф. концепцию торжественный марш в финале.
Патриотическим характером содержания отличаются крупные вок.-симф. произведения М. Музыка кантаты "Киров с нами" (1942) пронизана интонациями сов. массовой песни, в частности песен Великой Отечеств. войны, с их маршевой поступью, энергичным ритмом, суровым строем. В кантате-ноктюрне "Кремль ночью" (1947) патриотич. тема решена композитором в мягких лирич. тонах.
Значит. место в творчестве М. занимают квартеты - своеобразные камерные симфонии. В них отчётливо проступает нац. песенная мелодич. основа, своеобразие колорита нар; ладов, диатоника, мастерски обогащённая хроматикой. Первые три квартета, относящиеся к консерваторскому периоду (1907, 1909, 1909-10) уже обнаруживали характерные черты творчества М.: мастерство лепки крупной формы, масштабность мышления, верность реалистич. традициям, восходящим, с одной стороны, к А. К. Глазунову (элементы жанровой картинности), с другой - к П. И. Чайковскому (тяготение к лирико-драм. концепции). В квартетах зрелого периода (30-40-е гг.) отчётливо выявилось стремление к демократизации жанра, к воплощению общительной проникновенной лирики, чувствам мужественным, светлым. Вершинами квартетного жанра М. стали квартет No 5 (1938-39), No 9 (1943) лирико-героич. характера и последний квартет No 13 (1949), подобно 27-й симфонии (1949), воплотивший в наиболее совершенной художеств. форме идейно-творч. устремления композитора. К камерным ансамблям относятся также 2 сонаты для виолончели и фп. и соната для скрипки и фп. К наиболее зрелым соч. М. принадлежит 2-я соната для виолончели и фп. Бё отличает высокое мастерство, искренность настроений, светлый порыв и возвышенная лирика.
Фп. наследие М. включает 9 сонат и св. 100 небольших пьес, сгруппированных (за небольшим исключением) в циклы и сборники. Они стали для композитора и своеобразной лабораторией муз. тематизма (многие послужили непосредственным источником тем симфоний или этюдным материалом). Эволюция стиля М. особенно заметна в сонатах, к-рые отличаются масштабностью содержания, монументальностью форм - романтически-патетической 1-й (1907-09), трагедийных одночастных 2-й (1912) и 3-й (1920), драматически-скорбной и динамичной 4-й (1924-25) и, отчасти, в Песне и Рапсодии (1942), объединённых общим тематическим материалом. Фп. пьесы М. наследуют и продолжают направление психологич. реализма (П. И. Чайковский, М. П. Мусоргский), программности и нац. характерности ("Могучая кучка", А. К. Лядов); ощутима связь фп. пьес М. с рус. песенностью.
М. - автор св. 100 романсов. В ранних вок. соч. композитор обнаружил склонность к настроениям индивидуалистич. плана. Но и здесь M. удавалось преодолевать субъективистский характер поэтич. текстов (З. Н. Гиппиус, Вяч. И. Иванов, К. Д. Бальмонт) и создавать эмоционально правдивые произв. ("Внезапно", "Заклинания", сл. Гиппиус), отмеченные драматизмом образов, интонационной выразительностью вок. партии. К лучшим образцам ранней лирики М. относится цикл "Размышления" (сл. Е. А. Баратынского, 1907), из более поздних - цикл на сл. М. Ю. Лермонтова (1935-36), включающий ряд популярных романсов - "Выхожу один я на дорогу", "Нет, не тебя так пылко я люблю", "Они любили друг друга", лирич. миниатюры "В альбом", "К портрету".
Основные даты жизни и деятельности
1881. - 8 IV. В крепости Новогеоргиевск (г. Модлин), близ Варшавы, в семье воен. инженера Я. К. Мясковского родился сын Николай.
1890. - Начало занятий музыкой под руководством тётки Еликониды Константиновны.
1893. - Зачисление в Нижегородский кадетский корпус (интернат).
1895. - Перевод в Петерб. кадетский корпус после переезда семьи в Петербург. - Уроки фп. у А. С. Стунеева; одноврем. обучение игре на скрипке в кадетском корпусе. - Участие в корпусном оркестре.
1896. - "Потрясающее впечатление" от 6-й симфонии и баллады "Воевода" Чайковского (исп. под упр. А. Никита), послужившее, по признанию М., "последним толчком к музыкально-творческим устремлениям".
1898. - Первые опыты соч. музыки (фп. прелюдии).
1899. - Поступление в Военно-инженерное уч-ще.
1902-1903. - Окончание уч-ща. - Служба в воен. частях Зарайска, Москвы. - Встреча с С. И. Танеевым. - Занятия гармонией с Р. М. Глиэром. - Знакомство и дружба с театр. и муз. критиком В. В. Яковлевым. - "Сильнейшее впечатление" от оперы Римского-Корсакова "Кащей бессмертный".
1903-1905. - Возвращение в Петербург. - Занятия полифонией, фугой, инструментовкой с И. И. Крыжановским, учеником Н. А. Римского-Корсакова. - Знакомство с ведущими деятелями и участниками "Вечеров современной музыки" поэтами С. М. Городецким, М. А. Кузминым, Вяч. И. Ивановым.
1906-1911. - Годы учения в Петерб. консерватории (классы А. К. Лядова, Н. А. Римского-Корсакова, Я. Витола). - Зарождение творч. связей с С. С. Прокофьевым, Б. В. Асафьевым. - Знакомство с организаторами моск. "Вечеров современной музыки" дирижёром К. С. Сараджевым, издателем журн. "Музыка" В. В. Держановским, его женой певицей Е. В. Копосовой-Держановской.
1911-1914. - Публикации статей в журн. "Музыка". - Первые исп. в Москве симф. поэм "Молчание" (31 V 1911) "Аластор" (5 XI 1914) и 2-й симфонии (11 VII 1912); в Павловске - 1-й симфонии (20 V 1914).
1914-1917. - Служба в действующей армии. - Назначение на Юго-зап. фронт. - Участие в осаде крепости Перемышль. - Контузия. - Служба в Двинске, затем в Ревеле (Таллин). - Отрицательное отношение к войне, рост демократич. убеждений под влиянием революц. событий 1917. - Солдаты посылают М. в полковой комитет своим представителем. - Назначение в Военно-морской генеральный штаб (Петроград). - Замысел оперы "Идиот" по Достоевскому; работа над либретто с П. П. Сувчинским.
1918. - Переезд в Москву в связи с переводом Военно-морского генерального штаба из Петрограда.
1919. - Участие в моск. муз. жизни. - Начало деятельности в Гос. муз. изд-ве (чл. жюри и ред. Художеств. отдела), Коллективе моск. композиторов, Муз. отделе Наркомпроса и Художеств. секции Гос. учёного совета. - Начало дружеств. отношений с П. А. Ламмом, одним из организаторов Гос. муз. изд-ва, профессором Моск. консерватории. - Муз. вечера у Держановских и Ламма. - Встречи с художником Лопатинским (у Держановских), послужившие толчком к созданию 6-й симфонии.
1920. - Первое исп. в Москве 5-й симфонии (18 VII).
1921. - Демобилизация с воен. службы в Красной Армии. - Приглашение на пост профессора класса композиции Моск. консерватории (занимал эту должность до конца жизни с перерывом в 1948).
1923. - Выступления в журн. "К новым берегам", "Музыкальная культура", "Современная музыка". - Участие в организации Ассоциации совр. музыки.
1924. - Первое исп. 6-й симфонии в Москве (4 V).
1925. - Исп. 5-й симфонии в Ленинграде и Лондоне, в Лондоне - симф. поэмы "Аластор". - Первое исп. 7-й симфонии в Москве (8 II).
1926. - Поездка в Варшаву (вместе с Б. Л. Яворским) на открытие памятника Ф. Шопену и в Вену в связи с подготовкой там к изд. партитур 7-й и 8-й симфоний (единственная поездка М. за границу). - Исп. в Праге 6-й и 7-й симфоний; в Вене - 7-й симфонии; в Филадельфии и Нью-Йорке - 5-й; первое исп. 8-й симфонии в Москве (23 V). - Присвоение звания засл. деят. иск-в РСФСР (в связи с 60-летием Моск. консерватории).
1928. - Первое исп. в Москве 9-й (29 IV) и 10-й (7 IV) симфоний.
1931. - Выход из состава Ассоциации совр. музыки (вместе с группой композиторов - В. Я. Шебалиным, А. А. Шеншиным, Д. Б. Кабалевским, М. Л. Старокадомским и др.).
1932. - Избрание М. в состав оргкомитета Союза сов. композиторов. - Первое исп. в Москве 12-й (к 15-й годовщине Октября), т. н. "Колхозной" симфонии (1 VI).
1933-1939. - Многосторонняя муз. обществ. деятельность. Активное участие в художеств. советах Радио, филармонии, Комитета по делам иск-в при Совете министров СССР, Комитета по присуждению Гос. пр. СССР (до 1948), в жюри разл. конкурсов.
1940. - Присуждение степени доктора искусствоведения без защиты диссертации. - Участие в работе редколлегии журн. "Советская музыка" (до 1948). - Первое исп. 21-й симфонии в Москве (16 XI).
1941. - Присуждение Гос. пр. СССР за 21-ю симфонию. - Эвакуация в г. Нальчик в связи с начавшейся Великой Отечеств. войной 1941-45. - Переезд в Тбилиси.
1942. - Первое исп. 22-й симфонии-баллады (Тбилиси, 12 I). - Первое исп. 23-й симфонии (Москва, 20 VII). - Переезд во Фрунзе. - Замысел оперы "Царь Фёдор" (по трагедии А. К. Толстого).
1943. - Награждение орденом Ленина. - Возвращение в Москву. - Первое исп. 9-го струн. квартета (Москва, 30 X), 24-й симфонии (Москва, 8 XII).
1944. - М. - пред. юбилейного комитета по проведению торжеств в честь 100-летия со дня рождения Н. А. Римского-Корсакова.
1945. - Первое исп. концерта для виолончели с орк. (Москва, 17 III).
1946. - Присвоение почётного звания нар. арт. СССР. - Присуждение 2 Гос. пр. СССР - за 9-й квартет и за концерт для виолончели с оркестром.
1947. - Первое исп. 25-й симфонии (Москва, 6 III).
1948. - Первое исп. в Москве 26-й симфонии (28 XII).
1949. - Уточнение и редактирование, а также переложения предыдущих соч.; приведение в порядок личного архива.
1950. - Переработка ранних романсов, уточнение партитур и переложений 26-й и 27-й симфоний. - Развитие болезни. - Операция. - 8 VIII. Смерть композитора. - 10 VIII. Похороны на Новодевичьем кладбище. - 21 X. Первое исп. 13-го квартета в Малом зале Моск. консерватории Квартетом им. Бетховена. - 9 XII. Первое исп. 27-й симфонии в Колонном зале Дома Союзов.
Сочинения : для хора и голосов с орк. - поэма-кантата Киров с нами (к 25-й годовщине Октябрьской, революции, сл. Н. С. Тихонова, 1942), кантата-ноктюрн Кремль ночью (к 30-й годовщине Октябрьской революции, сл. С. А. Васильева, 1947); для орк. - симфонии No 1 (c-moll, 1908; 2-я ред. 1921), No 2 (cis-moll, 1910-11), No 3 (a-moll, 1913-14), No 4 (e-moll, 1917-18), No 5 (D-dur, 1918), No 6 (es-moll, по желанию - с хором, 1921-23; 2-я орк. ред. 1947), No 7 (h-moll, 1922), No 8 (A-dur, 1923-25), No 9 (e-moll, 1926-27), No 10 (f-moll, по гравюре А. Н. Бенуа "Медный всадник" и по поэме А. С. Пушкина, 1926-27), No 11 (b-moll, 1931-32), No 12 (g-moll, к 15-й годовщине Октября, 1931-32), No 13 (b-moll, 1933), No 14 (C-dur, 1933), No 15 (d-moll, 1933-34), No 16 (F-dur, 1935-36), No 17 (gis-moll, 1936-37), No 18 (к 20-летию Октябрьской революции, C-dur, 1937), No 19 (к 21-й годовщине Красной Армии, Es-dur, для духового орк., 1939), No 20 (E-dur, 1940), No 21 (fis-moll, 1940; Гос. пр. СССР, 1941), No 22 (симфония-баллада, h-moll, 1941), No 23 (симфония-сюита на темы песен и танцев народов Сев. Кавказа, a-moll, 1941), No 24 (f-moll. 1943), No 25 (Des-dur, 1945-46), No 26 (на др.-рус. темы, C-dur, 1948), No 27 (c-moll, 1949; Гос. пр. СССР, 1951, посмертно); симфониетты - A-dur (1910-11; 2-я ред. 1943), h-moll (для струн. орк., 1929), a-moll (для струн. орк., 1945-46), симф. притча Молчание (по Э. По, 1909-10), симф. поэма Аластор (по П. Шелли, 1912-13); увертюры - (1909; 2-я ред. 1949), Приветственная (1939), Драматическая (для духового орк., 1942), Патетическая, к 30-летию Сов. Армии (1947), Славянская рапсодия (увертюра-фантазия на старослав. темы, 1946), Серенада (1929), Лирическое концертино (для флейты, кларнета, валторны, фагота, арфы и струн. орк., 1929), Звенья (6 набросков для симф. орк., 1944), Дивертисмент (1948); концерты для инструментов с орк. - для скр. (1938), для влч. (1944; Гос. пр. СССР, 1940); для духового орк. - марши: Торжественный (1930), Драматический (1930), Героический (1941), Весёлый (1941); камерно-инстр. ансамбли, струн. квартеты; No 1 (1929-30), No 2 (1930), No 3 (1910; 2-я ред. 1930), No 4 (1909-10; 2-я ред. 1937), No 5 (1938-39), No 6 (1939-40), No 7 (1941), No 8 (1942), No 9 (к 20-летию квартета им. Бетховена, 1943; Гос. пр. СССР, 1945), No 10 (1907; 2-я ред. 1945), No 11 (Воспоминания, 1945), No 12 (1947), No 13 (1949; Гос. пр. СССР, 1951, посмертно); для скр. и фп. - соната (1946-47); для влч. и фп. - 2 сонаты (1911, 2-я ред. 1930; 1948, Гос. пр. СССР, 1950); переложения симф. и камерных произв. М.: для фп. - автора (13-я симфония); для фп. в 4 руки - автора (большинство симфоний и др. симф. произв., 3-й, 7-9-й квартеты), Д. Б. Кабалевского (6-я, 12-я, 18-я симфонии), А. А. Винклера (8-я симфония), В. Н. Крюкова (10-я симфония), А. П. Долуханяна (24-я симфония), К. А. Сорокина (25-я симфония, Звенья No 1-5); для 2 фп. в 8 рук - П. А. Ламма (все симф. произв.); для духового орк. - И. В. Петрова (18-я симфония); для струн. орк. - В. В. Держановского (2 части из 11-й и 12-й симфоний); для фп. - сонаты: No 1 (1907-09), No 2 (1912), No 3 (1920; 2-я ред. 1939), No 4 (1924-25; 2-я ред. 1946), No 5 (по старым эскизам, 1907-08; 2-я ред. 1917; 3-я ред. 1944), No 6 (по старым эскизам, 1908; 2-я ред. 1944), No 7 (1949), No 8 (1949), No 9 (1949); 94 пьесы, часть из к-рых вошла с последующей ред. в сб.: Причуды (6 набросков, 1917-22), Воспоминания (6 пьес, 1927), Пожелтевшие страницы (6 незатейливых вещиц, 1928), Десять очень лёгких пьес (1938), Четыре лёгкие пьесы в полифоническом роде (1938), Простые вариации (лирическая сюита, 1937), Стилизации (9 пьес в форме старых танцев, 1946), Из прошлого (6 импровизаций, 1946), Полифонические наброски (2 тетр., 1948); романсы: на сл. К. Д. Бальмонта - Из юношеских лет (12 романсов, в т. ч. Колыбельная песня, Побледневшая ночь, Цветок, 1903-06), Мадригал (сюита из 5 романсов, 1908-09); Е. А. Баратынского - Размышления (6 романсов, в т. ч. - Муза, Наяда, Очарованье красоты в тебе, 1907), В борьбе с тяжелою судьбою, Все мысль да мысль (1908); Р. Бёрнса (в пер. М. А. Мендельсон, 1946); А. А. Блока (1921); В. Я. Брюсова (1906); З. Н. Гиппиус (1904-08, 1905-08, 1913-14); А. А. Голенищева-Кутузова (1903); А. А. Дельвига (1926); Джамбула (1936); А. Ф. Ерикеева (в пер. С. Липкина, 1935); Вяч. И. Иванова (1908); Л. М. Квитко (в пер. С. В. Михалкова, 1938); А. В. Кольцова (1901); А. Лахути (в пер. Ц. Бану, 1936); М. Ю. Лермонтова - 12 романсов, в т. ч. Выхожу один я на дорогу, Нет, не тебя так пылко я люблю, К портрету, Они любили друг друга (1935-36); А. Н. Майкова (1906); М. А. Мендельсон (1946); Микельанджело (в пер. Ф. И. Тютчева, 1909); Э. По (в пер. К. Д. Бальмонта, 1908); Т. С. Сикорской (1936); А. К. Толстого (1903); Ф. И. Тютчева (1921); A. А. Фета (1908); С. П. Щипачёва - Из лирики Степана Щипачёва (10 романсов, в т. ч. Русый ветер, Мне кажется порой. Легко, любимая, с тобой, 1940), и др.; хоры и хоровые песни: на сл. H. H. Асеева (1931); К. Д. Бальмонта (1909); B. В. Винникова (1934); М. В. Исаковского (1941); С. И. Кирсанова (1932); С. Г. Острового - Наливались тополи, Партизанская комсомольская (1934); И. Н. Строганова - Летят самолеты (1931); А. А. Суркова - Ленинская (1932), Походная (1934); И. Я. Френкеля (1931); эскиз к гимну РСФСР (1946); песни для голоса с фп.: на сл. А. И. Безыменского (1930); В. В. Винникова (1941); М. А. Светлова - Песня (1939), Боец молодой (1941), и др.; переложения произв. др. композиторов - Б. В. Асафьева (вступление и отрывки из балета "Белая лилия", для фп. в 2 руки), Д. М. Мелких (симф. поэма "Аладина и Паломид", для 2 фп. в 8 рук), М. П. Мусоргского (муз. картина "Иванова ночь на Лысой горе", для фп. в 4 руки), С. С. Прокофьева (музыка к спектаклю "Египетские ночи", для фп. в 4 руки; симф. сюита "1941 год", для фп. в 4 руки; эскиз "Осеннее", для 2 фп. в 8 рук), М. О. Штейнберга (3-я симфония, для фп. в 4 руки; симф. картина "Принцесса Мален", для 2 фп. в 8 рук), Ф. Э. Баха (2-я ч. концерта D-dur для 4 виол, флейты и фп.), А. П. Бородина (романсы "Морская царевна", "Песня тёмного леса", каватина Кончаковны из оперы "Князь Игорь", переложение аккомпанемента для струн. квартета) и др. произв. Литературные сочинения : Игорь Стравинский. "Жар-птица", сказка-балет, "Музыка", 1911, No 45; Петербургские письма (I-XVI). там же, 1911, No 49, 51, 53; 1912, No 57, 61, 63, 67, 69. 101, 103; 1913, No 113, 118, 125, 156, 160; 1914, No 171, 178; "Петрушка", балет Игоря Стравинского, там же, 1912, No 59; Чайковский и Бетховен, там же, 1912, No 77; С. Прокофьев. Ор. 2. 4 этюда для фп., там же, 1912, No 94; H. Метнер. Впечатления от его творческого облика, там же, 1913, No 119; Сергей Прокофьев. Ор. 4. "Воспоминание"; "Порыв"; "Отчаяние"; "Наваждение". Ор. 11. Токката для фп., там же, 1913, No 151; О "Весне священной" Игоря Стравинского, там же, 1914, No 167; С. Прокофьев. Ор. 10. Первый концерт для фп. с оркестром, там же, 1914, No 194; С. Прокофьев. "Мимолетности". Ор. 22, "К новым берегам", 1923, No 1 (подписано - А. Версилов); Сергей Прокофьев. Третья соната ("Из старых тетрадей") для фп. Ор. 28, там же, 1923, No 3; Автобиографические заметки о творческом пути, "СМ", 1936, No 6, и др. Письма : С. С. Прокофьев. Материалы. Документы. Письма, М., 1956, 1961; Н. Я. Мясковский. Ред., сост. и примеч. С. Шлифштейна, М., 1959-60 (т. 1 - Статьи. Письма. Воспоминания, т. 2 - Автобиография. Статьи. Заметки. Отзывы), 1964 (т. 1 - Статьи. Очерки. Воспоминания, т. 2 - Литературное наследие. Письма. Автобиография. Статьи. Заметки. Отзывы); Н. Я. Мясковский - Д. М. Мелких, "СМ", 1960, No 8; Н. Я. Мясковский - Б. В. Асафьеву (1909-1917), там же; В. В. Держановский - Н. Я. Мясковскому, в кн.: Б. Яворский. Воспоминания. Статьи. Письма, т. 1, М., 1964, 1972; Н. Я. Мясковский - Б. Л. Яворскому, Б. Л. Яворский - Н. Я. Мясковскому, там же; Б. В. Асафьев - Н. Я. Мясковскому, Я. К. Мясковский - Н. Я. Мясковскому, в кн.: Иконников A., Художник наших дней. Н. Я. Мясковский, М., 1966; Кунин И., Н. Я. Мясковский. Жизнь и творчество в письмах, воспоминаниях, критических отзывах, М., 1969; Н. А. Малько - Н. Я. Мясковскому, Н. Я. Мясковский - Н. А. Малько, в сб.: Н. А. Малько. Воспоминания. Статьи. Письма, Л., 1972. Литература : Среди печати (о первом исп. 2-й симфонии М.), "Музыка", 1912, No 93, 1913, No 138; Глебов Игорь (Асафьев Б. В.), "Аластор" Мясковского, "Музыка", 1914, No 198; его же, Петроградские куранты. О творческом пути Н. Мясковского, там же, 1915, No 219, то же, в кн.: Н. Я. Мясковский, т. 1 - Статьи. Очерки. Воспоминания, М., 1964; его же, Мясковский как симфонист, "Современная музыка", 1924, No 3; то же, в кн.: Н. Я. Мясковский, т. 1 - Статьи. Очерки. Воспоминания, М., 1964; его же, Сонаты Мясковского, "Современная музыка", 1926, No 12; его же, Николай Яковлевич Мясковский, в сб.: Советская музыка, вып. 2, M.-Л., 1944; то же, в кн.: Асафьев Б. В., Избр. труды, т. 5, М., 1957; его же, Не заключение, а пролог, там же; его же, Симфония, там же; его же, Пути развития советской музыки, в кн.: Очерки советского музыкального творчества, М., 1947, то же, в кн.: Асафьев Б. В., Избр. труды, т. 5, М., 1957; его же, Николай Яковлевич Мясковский, "СМ", 1955, No 8; Беляев В., Русская симфония и симфоническое творчество H. Я. Мясковского, "Современная музыка", 1924, апрель; его же, Н. Я. Мясковский, там же, 1925, No 8; его же, Николай Яковлевич Мясковский, М., 1927; Шебалин В., Мясковский - учитель, "СМ", 1941, No 4; его же, Учитель и друг, там же, 1961, No 4; Яковлев В., В юные годы (к 75-летию со дня рождения M.), "CM", 1956, No 5; то же, в кн.: Н. Я. Мясковский, т. 1 - Статьи. Очерки. Воспоминания, М., 1964; Pере Вл., Московская консерватория в 20-е годы, "СМ", 1958, No 11; его же, Наш учитель - Николай Яковлевич Мясковский, в кн.: Воспоминания о Московской консерватории, М., 1966; Кабалевский Д., Николай Яковлевич Мясковский (к 70-летию со дня рождения), "СМ", 1951, No 4; его же, Чудесная дружба (о переписке М. с С. С. Прокофьевым), там же, 1961, No 4; то же, в его кн.: Избр. статьи о музыке, М., 1963; Келдыш Ю., 12-я симфония Мясковского и некоторые проблемы советского симфонизма, "СМ", 1934, No 2; Иконников A., H. Я. Мясковский, "СМ", 1941, No 4; его же, Н. Я. Мясковский, М., 1944; его же, Мясковский - художник и гражданин, "СМ", 1957, No 11; его же, Мясковский и современность, там же, 1964, No 3; его же, Художник наших дней. Н. Я. Мясковский, М., 1966; Житомирский Д., К изучению стиля Н. Я. Мясковского, "СМ", 1941, No 4; то же, в кн.: Н. Я. Мясковский, т. 1 - Статьи. Очерки. Воспоминания, М., 1964; Васина-Гроссман В., Русский романс конца XIX - начала XX века, в кн.: Русская художественная культура конца XIX - начала XX века, кн. 1 (1895-1907), М., 1968; Шлифштейн С., Мясковский и оперное творчество, "СМ", 1959, No 5; Шостакович Д., Творческие итоги 1943 г., "Информационный сборник ССК СССР", 1945, No 7-8; Скребков С., Симфонический тематизм Мясковского, "СМ", 1946, No 4; Данилевич Л., Н. Я. Мясковский (к 75-летию со дня рождения), в сб.: Советская музыка. Статьи и материалы, вып. 2, М., 1956; Очерки советского музыкального творчества. Сб. статей, M.-Л., 1947; Ливанова T. H, H. Я. Мясковский. Творческий путь, М., 1953; Виноградов В., Справочник-путеводитель по симфониям H. Я. Мясковского, M., 1954; Хохлов Ю., Советский скрипичный концерт, М., 1956; Хачатурян A., Из воспоминаний (к 75-летию Н. Я. Мясковского), "СМ", 1956, No 5; то же, в кн.: Н. Я. Мясковский, т. 1 - Статьи. Очерки. Воспоминания, М., 1964; его же, Н. Я. Мясковский (к 80-летию со дня рождения), "СМ", 1961, No 4; Бэлза И. Ф., Двадцать первая и двадцать седьмая симфонии Н. Я. Мясковского, М.-Л., 1960; Тараканов М., О симфонизме Н. Я. Мясковского, "СМ", 1961, No 4; Белецкий И., Скрипичные и виолончельный концерты Н. Я. Мясковского, М., 1962; Боганова Т., Принципы полифонии в творчестве Н. Я. Мясковского, в сб.: Музыкально-теоретич. проблемы советской музыки, М., 1963; Раабен Л., Советская камерно-инструментальная музыка, Л., 1963; его же, Советский инструментальный концерт, Л., 1967; Ярустовский Б., Симфонии о войне и мире, М., 1966; Филатова М., О роли гармонии в симфониях Мясковского, в сб.: Теоретические проблемы музыки XX века, вып. 1, М., 1967; Moренов В., Трактовка тонической функции в гармонии Мясковского, в сб.: Теоретические проблемы музыки XX века, вып. 1, М., 1967; Николаева Н., Н. Я. Мясковский (к 90-летию со дня рождения), "МЖ", 1971, No 9; Карклиньш A., Гармония Н. Я. Мясковского, М., 1971; Ершова Е., К изучению камерного творчества Н. Я. Мясковского, в сб.: Вопросы музыковедения, вып. 2, М., 1973 (Труды Гос. муз. пед. ин-та им. Гнесиных); Гаук А. В., Н. Я. Мясковский, в сб.: А. В. Гаук. Мемуары. Избранные статьи. Воспоминания современников, М., 1975; Светланов Е., Николай Мясковский, в сб.: Музыка сегодня, М., 1976; Milhaud, Neuste russische Musik (Myaskowski N.), "Anbruch", 1923, April, S. 118-19; Laux K., Der Meister der 27. Sinfonien. Vor fьnf Jahren starb. Nikolai Mjaskowski, "Musik und Gesellschaft", 1955, No 11, S. 10-12; С. П. (Peтров Ст.), Н. Я. Мясковски (по случай 75 годин от рождениетому), "Българска музыка", 1956, No 6, с. 33-40.

Музыкальная энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия, Советский композитор . Под ред. Ю. В. Келдыша . 1973-1982 .

За время преподавания в Московской консерватории Мясковский воспитал около 80 композиторов, среди которых Д. Б. Кабалевский, А. Ф. Козловский, А. Л. Локшин, Б. А. Мокроусов, А. В. Мосолов, В. И. Мурадели, Л. Н. Оборин, Н. И. Пейко, Л. В. Фейгин, В. Я. Шебалин, А. И. Хачатурян, Б. А. Чайковский, В. Г. Фере. Несмотря на разность дарований и увлечений, каждый из учеников Мясковского нашёл свой стиль, жанр и интонацию

По воспоминаниям учеников, Николай Яковлевич был добрым, отзывчивым человеком, никогда не позволявшим себе грубости. Эрудиция, наблюдательность и точность его замечаний восхищали не одно поколение музыкантов. Дарование Мясковского-педагога, его умение услышать, «схватить» самое главное в сочинении, увидеть и достоинства, и недостатки, ценили не только ученики, но и коллеги, обращавшиеся к нему за советами — Прокофьев, Шостакович, Вайнберг и многие другие.

Произведения

Творчество Н. Я. Мясковского представлено широким жанровым диапазоном исключая произведения для музыкального театра и киномузыки. Композитор создал 27 симфоний, 13 квартетов, 9 сонат для фортепиано, другие сочинения оркестровой и камерной музыки, кантаты и романсы, а также переложения для фортепиано и оркестра. Номер опуса был присвоен 87 сочинениям. Кроме этого Мясковским написан ряд доопусных произведений за годы обучения в консерватории и сочинения, которым автор не присвоил номер опуса (безопусные). Среди неосуществлённых замыслов — оперы «Идиот» по одноимённому роману Ф. М. Достоевского (в ранние годы), «Первая девушка» по повести Н. В. Богданова (в зрелые годы), «Король Лир» по одноимённой трагедии Шекспира. Мясковский, в отличие от Прокофьева, не был сторонником сочинения программной музыки и, как писал Кабалевский, тяготел к так называемой «чистой музыке». Сочетание «чистая музыка» принадлежит самому Мясковскому: «Театр никогда меня к себе не привлекал ни в опере, ни в балете. Я и здесь всегда предпочитаю то, что несет в себе наибольшее количество черт „чистой музыки“ и симфонической жизни — оперы Вагнера, Римского-Корсакова»

Никола́йЯ́ковлевичМяско́вский (8 (20) апреля 1881, Новогеоргиевск — 8 августа 1950, Москва) — русский композитор, педагог и музыкальный критик. Основоположник и глава московской композиторской школы советского периода. Доктор искусствоведения (1940), народный артист СССР (1946), лауреат пяти Сталинских премий (1941, 1946 — дважды, 1950, 1951 — посмертно).

Камерное и хоровое творчество Н.Я. Мясковского

Стиль музыки Мясковского суров и одновременно красив и лиричен. В его творчестве собственные музыкальные идеи композитора органично взаимосвязаны с элементами позднего романтизма П. И. Чайковского, модернизма И. Ф. Стравинского и С. С. Прокофьева, импрессионизма Дебюсси. Также заметно влияние Н. А. Римского-Корсакова и А. Н. Скрябина.

Среди симфоний Мясковского особенно выделяются лирико-трагические Вторая (1912), Третья (1914), Четвёртая (1917) и Пятая (1921), монументально-трагическая Шестая (1923), героико-драматическая Шестнадцатая (1936), задумчиво-ностальгические Двадцать первая (1940) и Двадцать пятая (1946), патриотическая Двадцать вторая (1941), посвящённая событиям Великой Отечественной войны, а также последняя Двадцать седьмая (1950).

Для его ранних работ характерны мрачные, даже зловещие тона, которые переплетаются с лирическими, задушевными интонациями русского романтизма. Первые 10 симфоний (1908—1927) отличает вязкая, тяжёлая полифония с обилием низов и мощным звучанием.

Монументально-трагическая Шестая симфония, написанная в память об отце (1923), отразила трагедию русского народа, расколотого гражданской войной. Как символ нового, социального раскола XX века в России, в её финале звучит мрачный старообрядческий хор.

В 1925—1927 годах Мясковский много экспериментировал: интонационный стиль Седьмой симфонии лежит на стыке русского романтизма и французского импрессионизма, для Восьмой симфонии применены атональные построения в духе А. Шёнберга. Опус № 26 отличается «ярко выраженным национальным колоритом», воплощает образ Степана Разина, в нём использованы мелодии одной башкирской и нескольких русских песен. Свои Десятую и Тринадцатую симфонии Мясковский создавал в русле исканий Шёнберга

В начале 1930-х годов, начиная с Симфонии № 11, из-за давления, оказываемого властями, стиль Мясковского изменился на более светлый, в его музыке начали доминировать мажорные тональности, а полифония упростилась. Он написал Двенадцатую симфонию, посвящённую коллективизации, — по мнению современных критиков, она стала худшей в его творчестве. В том же духе выдержана упрощённая 14-я симфония. Единственное мрачное произведение этого периода — Симфония № 13, своего рода прощание композитора с модернизмом и авангардом. Мясковский был вынужден представить её на закрытой премьере, что аналогично ситуации, сложившейся вокруг Четвёртой симфонии Шостаковича

Д. Б. Кабалевский отмечал яркий оптимизм 14-й и 15-й симфоний, в которых всё большее место занимает «песенно-танцевальная стихия народной музыки». Соглашаясь с такой оценкой о ведущем значении народно-песенного начала в этих двух симфониях, А. А. Иконников выделял 15-ю из ряда интонационно связанных с народной песней и танцем сочинений (12-я, 8-я, 6-я, 5-я симфонии), поскольку она «ни одной подлинной фольклорной темы не содержит», но отмечал, что её некоторые темы «настолько типичны в жанровой характерности, мелодически выразительны, что воспринимаются как родственные фольклорным».

Среди других работ этого периода выделяется Симфония № 16, посвящённая советской авиации. Её драматизм навеян катастрофой самолёта «Максим Горький», случившейся в мае 1935 года. Оценка С. С. Прокофьева Шестнадцатой симфонии может быть распространена на многие сочинения Мясковского, или даже воспринята как творческое кредо композитора: «По красоте материала, мастерству изложения и общей гармоничности построения — это настоящее большое искусство, без поисков внешних эффектов и без перемигивания с публикой. Тут не было ни слащавых наивностей, ни залезания в гробы умерших композиторов за вчерашним материалом. Весь зал единодушно приветствовал симфонию Мясковского». После первого исполнения посвящённой А. В. Гауку Семнадцатой симфонии Г. Г. Нейгауз писал, что это «своего рода совершенство», в котором Мясковский достиг необычайной «ясности и простоты (преодоления сложности) изложения»

Особой силой отличается Симфония № 21 (1940), которая открыла последний, завершающий период творчества Мясковского. В ней нашли своё отражение и тягостные раздумья о правильности пути страны, и искренняя вера в светлое будущее. В произведении соединяются чистая сонатная форма, мастерское сочетание мрачных и светлых тонов и философская глубина сочинения.

Во время войны композитор создал несколько струнных квартетов и три патриотические симфонии: № 22, 23 (на кабардино-балкарские темы) и 24. В Симфонии № 25 (в 3-х частях, 1946), ставшей высочайшим образцом вдумчивого классического романтизма, Мясковский достиг вершины полифонического мастерства.

Сергей Прокофьев писал о композиторе: «В нём больше от философа — его музыка мудра, страстна, мрачна и самоуглублённа. Он близок в этом Чайковскому и думаю, что является, по сути, его наследником в русской музыке. Музыка Мясковского достигает истинных глубин выразительности и красоты». Шостакович отзывался о Мясковском как о крупнейшем после Малера симфонисте, среди произведений которого целый ряд является просто шедеврами симфонического искусства.

Симфонические произведения Н. Я. Мясковского

Виолончелист Мстислав Ростропович назвал Виолончельный концерт Мясковского среди десяти своих любимейших произведений, когда-либо написанных для этого инструмента, а дирижёр Евгений Светланов, сделавший в 1991—1993 годах запись всех симфонических произведений Мясковского, назвал композитора прямым наследником русских классиков XIX века. Для Ростроповича Мясковским написана Вторая виолончельная соната, op. 81

Тем не менее, в настоящее время музыкальное наследие Мясковского не пользуется особой известностью. Работая на стыке различных течений, композитор не был полностью признан ни радикальными модернистами, ни сторонниками классического романтизма XIX века. Его работы несколько тяжеловаты, а лирическая составляющая осталась там в достаточно архаичной форме. Исследователь жизни и творчества Мясковского Дмитрий Горбатов и дирижёр Геннадий Рождественский указывали на то, что причина невысокой популярности композитора кроется в том, что для одних он слишком тяжёл и авангарден, а для других — чересчур консервативен.

В последнее время заметен повышенный интерес к творчеству Мясковского за границей, распространяющийся в свою очередь и на родине композитора в условиях отсутствия окончательного его осмысления. В этой связи ценна оценка В. Я. Шебалина: «В настоящее время еще невозможно дать исчерпывающую или даже сколько-нибудь приближающуюся к этому характеристику Мясковского как композитора. Каждое следующее поколение будет находить в его произведениях все новые черты. То, что писалось о нем в последние годы, — это лишь первые шаги на пути к осмыслению его творческого пути. <…> Вклад, сделанный Мясковским в русскую и советскую музыкальную культуру, столь огромен и своеобразен, что понадобятся еще долгие годы, чтобы ориентироваться в его музыкальном и литературном наследии и дать себе отчет в том, насколько велика и плодотворна его роль в общем течении русской и советской музыкальной жизни»

Николай Мясковский родился в семье военного инженера 20 апреля 1881 года в крепости Новогеоргиевская близ Варшавы. Детство он провел в постоянных разъездах - Оренбург, Казань, Нижний Новгород. В 1893 году, после окончания двух классов реального училища, Николая Мясковского, вслед за старшим братом Сергеем, определили в закрытое учебное заведение - Нижегородский кадетский корпус. Затем в 1895 году Мясковский был переведен в петербургский Второй кадетский корпус. Свое военное образование он завершил в Военно-Инженерном училище. После недолгого пребывания на службе в саперной части в Зарайске его перевели в Москву.

К тому времени Мясковский уже прошел уроки гармонии у Н.И. Казанли - руководителя оркестра кадетов - и пробовал сочинять.

Попав в Москву, с января по май 1903 года Мясковский занимался с Глиэром и прошел весь курс гармонии. Это был период напряженнейшего труда: посвятив днем несколько часов музыке, Мясковский потом ночами сидел над служебными заданиями.

Занятия теорией Мясковский - по совету Глиэра - продолжал под руководством И.И. Крыжановского, ученика Римского-Корсакова. Таким образом, уже на раннем этапе Николай черпал опыт от двух композиторских школ: московской и петербургской. Три года Мясковский обучался у Крыжановского контрапункту, фуге, форме и оркестровке.

Наконец летом 1906 года, втайне от военного начальства, Мясковский сдал экзамены и поступил в Петербургскую консерваторию. Весной 1907 года Мясковский подал прошение об отставке, но только через год был отчислен в запас. Однако уже летом, получив отпуск для необходимого лечения, он почувствовал себя впервые в жизни почти профессиональным музыкантом.

Романсы на слова Гиппиус были первыми опубликованными сочинениями Мясковского. В консерваторские годы состоялся творческий дебют Мясковского как автора симфонической музыки. Первая симфония Мясковского написана в 1908 году для небольшого оркестра и впервые прозвучала 2 июня 1914 года.

За симфонией последовала оркестровая сказка «Молчание» (1909) по Эдгару По. Начиная работу над «Сказкой», Мясковский писал Прокофьеву: «Во всей пьесе не будет ни одной светлой ноты - Мрак и Ужас». Очень близка по настроению и вторая симфоническая поэма Николая Яковлевича - «Аластор», созданная через три года после «Молчания».

Сказку «Молчание» композитор Асафьев считал первым зрелым произведением Мясковского, а в «Аласторе» отмечал яркую музыкальную характеристику героя, мастерство разработки и исключительную выразительность оркестра в эпизодах бури и смерти. Мясковскому исполнилось тридцать лет, когда он в 1911 году «тихо», по собственному определению, закончил консерваторию, показав Лядову два квартета. В августе 1911 года началась и музыкально-критическая деятельность композитора. За три года в журнале «Музыка» было напечатано 114 статей и заметок Николая.

Говоря о своих сочинениях раннего периода, включая предвоенную Третью симфонию, Мясковский сам отмечал, что почти все они носят отпечаток глубокого пессимизма. Причины этого Николай Яковлевич видел в «обстоятельствах личной судьбы», вспоминая, как почти до тридцати лет он вынужден был вести борьбу за «высвобождение» от навязываемой ему военной профессии, а также в воздействии еще не преодоленного груза различных влияний.

Начавшаяся в 1914 году мировая война надолго отвлекла Мясковского от творческих планов. В первые же дни трагических событий он был призван в армию и покинул Петербург, снова надев форму поручика саперных войск.

Тяжелая контузия, полученная Мясковским под Перемыш-лем, все серьезнее давала о себе знать, и поэтому в 1916 году он из действующей армии был переведен на строительство крепости в Ревель. Пребывание на фронте, общение с людьми, с которыми он прошел ’войну и встретил Октябрьскую революцию, дали художнику новые впечатления, которые он отразил в Четвертой и Пятой симфониях, сочиненных им за три с половиной месяца - с 20 декабря 1917-го по 5 апреля 1918 года.

Революционные события всколыхнули огромную страну. И Мясковский, конечно, не мог в это трудное время вернуться к искусству. Он прослужил в армии до конца гражданской войны - до 1921 года.

Ни один замысел не вынашивался Мясковским так мучительно и долго, как замысел Шестой симфонии. В начале 1921 года композитор сделал наброски. К лету 1922 года они, наконец, были доработаны, и в Клину композитор начал инструментовку симфонии.

Шестая симфония - многоплановое, композиционно сложное и самое монументальное произведение Мясковского. Продолжительность ее 1 час 4 минуты. Шестая симфония Мясковского, по мнению многочисленных музыкальных критиков, одна из самых сильных русских симфоний вообще. Симфония волнует и захватывает глубиной и покоряющей искренностью чувств. Она трагедийна в том высоком смысле, на который обращал внимание еще Аристотель, утверждая, что «трагедия возвышает душу человека».

Вот что писал В.М. Беляев в письме к одному из своих друзей на следующий день после того, как 4 мая 1924 года в Большом театре под управлением Н.С. Голованова впервые прозвучало это произведение: «...Симфония имела потрясающий успех. В течение почти четверти часа публика понапрасну вызывала скрывшегося автора, но все-таки добилась своего; и автор появился. Его вызывали раз семь и поднесли ему большой лавровый венок.

Некоторые видные музыканты плакали, а некоторые говорили, что после Шестой симфонии Чайковского это первая симфония, которая достойна этого названия...»

Ни одно из последующих произведений, созданных Мясковским в 1920-е годы, среди которых было еще четыре симфонии, ни по масштабам замысла, ни по силе художественного воплощения не может быть поставлено в один ряд с Шестой симфонией, хотя и в них композитор старался отобразить проблемы, рожденные революцией.

Во второй половине 1920-х годов в Мясковского не раз летели стрелы пролеткультовцев. Так было, например, в 1926 году, когда в своем открытом письме сторонники агитмузыки обвинили композиторов во главе с Николаем Яковлевичем в чуждой идеологии.

Тем временем Мясковский завоевывает популярность за рубежом. Леопольд Стоковский, исполнявший в январе 1926 года в Чикаго, Филадельфии и Нью-Йорке Пятую симфонию Мясковского, берется сыграть и Шестую. В Цюрихе пианист Вальтер Гизекинг объявил в программе своих концертов его Четвертую фортепианную сонату. Кусевицкий через Прокофьева просил у Мясковского нотный материал еще не изданной Седьмой симфонии, так как хотел исполнять ее в Париже.

24 января 1926 года в чешской столице в первом симфоническом концерте современной русской музыки были исполнены Шестая и Седьмая симфонии Мясковского. После Седьмой симфонии, исполнявшейся впервые за рубежом, дирижера Сараджева вызывали семь раз, а Шестая произвела такое впечатление, что публика совсем не хотела отпускать его с эстрады.

Сараджеву выпала честь представить современную русскую музыку и в Вене. В концерте 1 марта 1926 года он снова дирижировал Шестой симфонией Мясковского. Доктор Пауль Писк сообщал из Вены, что московского дирижера «принимали очень горячо» и что произведение «встретило полное признание». С не меньшим успехом вскоре после Шестой симфонии в концерте камерной музыки в Вене была исполнена часть вокальной сюиты Мясковского «Мадригал».

Вероятно, лишь удивительная скромность и желание оставаться в тени заставляли Николая Яковлевича отказываться и от зарубежных поездок. Только один раз Мясковский ненадолго оставил родину. Это было в ноябре все того же 1926 года. Вместе с Б.Л. Яворским он представлял тогда советскую музыкальную общественность на торжествах в Варшаве, связанных с открытием долгожданного там памятника Ф. Шопену.

Из всех двадцати семи симфоний у Мясковского только две одночастные. Одна из них принадлежит к самым популярным его произведениям - это Двадцать первая. Другая - Десятая (1927), навеянная «Медным всадником» Пушкина, наименее известна. А между тем Десятая симфония заслуживает большего внимания хотя бы потому, что это - настоящее чудо полифонии. Десятая симфония - глубоко русская и очень «петербургская». Вполне сознавая это, Мясковский ничуть не удивился, когда в 1930 году получил от Прокофьева сообщение, что сыгранная Стоковским в Филадельфии симфония имела успех.

Вероятно, ни об одном сочинении Мясковского не говорили и не писали так много, как о Двенадцатой симфонии, названной «Колхозной» (1932). Исследователи считают ее этапным произведением, с которого начались «просветление» и демократизация музыки Мясковского, подчеркивая непосредственное обращение автора к советской тематике, оптимистическую концепцию произведения, четкость замысла, доступность его восприятия. В то же время отмечают ряд недостатков, связанных с поисками новых образов и средств выразительности. Мясковский и сам не отрицал, что симфония вышла схематичной, и наименее удачная третья часть только внешне выражает его авторский замысел.

Подгоняемый нетерпеливой творческой мыслью, Мясковский сочиняет одну симфонию за другой.

В конце 1934 года новая - Тринадцатая симфония прозвучала почти одновременно в Москве (дирижировал Л. Гинзбург) и в Чикаго (дирижер Ф. Сток). Осенью 1935 года Г. Шерхен исполнил ее в Винтертуре (Швейцария).

Четырнадцатую симфонию Мясковский постарался сделать более светлой и динамичной. Общий тон ее бодрый, живой. Сам Мясковский назвал ее «довольно бесшабашной вещицей», но отметил, что в ней есть «современный жизненный пульс».

Шестнадцатая симфония Мясковского одна из ярчайших страниц в истории советской симфонической музыки. Прокофьев, присутствовавший в Большом зале консерватории на открытии концертного сезона Московской филармонии 24 октября 1936 года, когда эта симфония впервые прозвучала под управлением венгерского дирижера Эугена Сенкара, писал в рецензии, помещенной в газете «Советское искусство»: «По красоте материала, мастерству изложения и общей гармоничности настроения - это настоящее большое искусство, без поисков внешних эффектов и без перемигивания с публикой».

В финале, насыщенном песенно-танцевальными мотивами, продолжается прославление советской авиации. Для конкретизации образа Мясковский в основу главной партии положил мелодию своей массовой песни «Летят самолеты», начинающуюся словами «Чтоб край наш рос». Симфония имела колоссальный успех. В памятный вечер премьеры автору пришлось много раз выходить на эстраду. То было настоящее торжество, радость которого для Мясковского усиливалась еще тем, что рядом с ним был Прокофьев, и не как гость, по стечению обстоятельств попавший именно в это время в Москву, а как человек, обосновавшийся уже здесь постоянно.

В творчестве Мясковского наступил необычно плодотворный период. За четыре предвоенных года им были сочинены пять (!) симфоний, включая и подлинную жемчужину - Двадцать первую. За пять дней (!) Мясковский набросал эскизы этой симфонии и тут же стал ее расцвечивать оркестровыми красками.

Длится симфония немногим больше 17 минут. Композитор демонстрирует предельную лаконичность формы, ясность языка и высочайшее полифоническое мастерство.

Игорь Бэлза так характеризует это произведение: «Замысел Двадцать первой симфонии неразрывно связан с образами родной земли, ее дивной красоты и необъятной шири. Но музыка симфонии выходит далеко за пределы лирически-созерцательных настроений, ибо произведение это согрето рожденными нашей действительностью чувствами радостной приподнятости, светлой оптимистичности, бодрости и мужества. Именно эти чувства, высказанные глубоко национальными средствами выразительности, звучат в Двадцать первой симфонии Мясковского, которая могла быть создана только русским музыкантом, живущим в советскую эпоху». На начало Отечественной войны композитор откликнулся сочинением трех боевых песен. Вслед за песнями появились два марша для духового оркестра - «Героический» и «Веселый». В эвакуации в Нальчике Мясковский сочинил Двадцать вторую симфонию, которую вначале назвал «Симфония-баллада о Великой Отечественной войне».

Здоровье Николая Яковлевича в годы войны ухудшилось. Операция, сделанная Мясковскому в феврале 1949 года, лишь несколько улучшила его самочувствие. В конце года врачи предложили композитору новую операцию, но он отказался, стремясь любой ценой завершить Двадцать седьмую симфонию. В мае 1950 года Мясковского оперировали, но, увы... уже было поздно. Перевезенный вскоре на дачу Николай Яковлевич быстро угасал. 8 августа Мясковский скончался.

Вскоре после смерти композитора состоялась премьера Двадцать седьмой симфонии.

Умолк оркестр, а собравшиеся в зале сидели неподвижно как зачарованные. Умение захватить, покорить слушателя своей музыкой, заставить жить в мире созданных им образом и чувств в Двадцать седьмой симфонии Мясковского проявилось с исключительной силой. Понадобилось какое-то время, чтобы люди вернулись к реальной обстановке. Тогда дирижер Гаук высоко над головой поднял партитуру, и все в зале, стоя, долго и горячо аплодировали, выражая свое восхищение услышанным и благодарность мастеру, создавшему это великолепное произведение. В тот памятный вечер первого исполнения многие восприняли эту симфонию как завещание мастера, вложившего в свое последнее произведение всю силу таланта и умения.