Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Ги де Мопассан (1850-1893) - один из самых популярных писателей второй половины XIX столетия. Он автор шести романов (еще два остались в набросках), 260 новелл, путевых очерков, статей, эссе, газетных хроник, стихов и пьес.

Когда в 1880 г. в сборнике «Меданские вечера» была опубликована новелла Мопассана «Пышка», затмившая все остальные рассказы, перед читателем явился талантливый и зрелый автор, чье имя сразу стало известным в литературных кругах. Это позволило самому Мопассану сказать, что он «ворвался в литературу, как метеор». На самом деле здесь не было ни чуда, ни особого везения. Прежде чем появилась первая публикация, писатель прошел долгую школу литературного ученичества. Так, Флобер не просто учил Мопассана умению писать, он оказал существенное влияние на формирование его эстетической системы. В конце 1870-х гг. Мопассан начинает посещать Меданский кружок Золя, к которому он всегда относился с глубоким уважением, разделяя многие положения позитивизма и некоторые идеи натуралистической эстетики. Но учеником Золя он себя не считал.

Большое значение для Мопассана имела дружба с Тургеневым. Влияние Тургенева сказалось прежде всего на глубине психологического анализа и лиризма Мопассана, а главное - на его мастерстве новеллиста. Свои первые сборники Мопассан посвящает Флоберу и Тургеневу.

В годы ученичества у писателя складывается стройная эстетическая концепция, которой он и следует в своем творчестве. Первое требование, предъявляемое им к искусству, - это «показать всю правду до конца». Как и для Флобера, главными инструментами правды для него были освобождение от субъективного взгляда на мир и требование объективности, безличности искусства, которое должно постигать универсальные законы жизни, различать истинные пропорции и соотношения отдельных частей целого. Мопассан ставит знак равенства между понятиями «объактивный писатель» и «истинный художник». Истинный художник - это прежде всего человек мыслящий. Называя Красоту определяющим качеством искусства, он понимает ее как соответствие объективной истине. Для искусства не должно быть запретных тем: художник может описывать «ступени тронов» или «ступени кухонь», главное - найти место каждого явления в целостной картине мира. С этой точки зрения Мопассан делит писателей на «романтиков», понимая эго определение как приукрашивание действительности с той или иной целью, и «реалистов», или «натуралистов», т.е. аналитиков, к которым причисляет и себя.

Большое значение придавал Мопассан умению пользоваться «строительным материалом» литературы. Он видел преимущество Флобера над Стендалем или Бальзаком в том, что Флобер был больше «художником» и постоянно заботился о стиле. Для каждой мысли нужно найти единственный и адекватный способ выражения, ведь форма произведения - не «оболочка», а сама его суть. Следование этому уроку Флобера помогло ему сделать язык своих произведений ясным, прозрачным, в высшей степени гибким и выразительным.

Мопассан считал, что реализм и натурализм конца XIX в. - это великолепные и необходимые этапы литературы, но она будет развиваться и дальше, освобождаясь от предвзятости и условности и становясь все более богатым, глубоким и верным отображением жизни. Он видел в литературе большую общественную силу, которая выявляет в настоящем зерна будущего и помогает им прорасти.

Все творчество Мопассана посвящено нескольким основным темам, которые объединяют малую и большую прозу писателя. С 1881 по 1890 г. Мопассан выпускает один за другим сборники новелл: «Заведение Телье» (1881), «Мадемуазель Фифи» (1882); в 1883 г. появляются сразу два сборника - «Дядюшка Милон» и «Рассказы вальдшнепа», а в 1884 г. - четыре: «Лунный свет», «Мисс Гарриет», «Мисти» и «Сестры Рондоли»; три сборника выходят в 1885 г., это «Ивета», «Сказки дня и ночи» и «Туан», а за ними «Маленькая Рок» (1886), «Господин Паран» (1886), «Орля» (1887), «Избранник госпожи Гюссон» (1888), «С левой руки» (1889), «Бесполезная красота» (1890).

Его новеллы - жанр, в котором в полной мере раскрылся талант Мопассана, - называют иногда «маленькими романами». Основой многих из них является точно выверенная драматическая композиция, которая может рисовать один эпизод, но может охватывать и целую жизнь. Сюжет обычно очень прост, что отвечает законам развития этого жанра в XIX в., когда сложная событийная канва уступает место изображению человека с его мыслями и чувствами. Психологическое мастерство Мопассана позволяет на нескольких страницах емко и точно изобразить многогранность и противоречивость человеческой натуры с ее часто неожиданными, но по сути закономерными эмоциями и поступками, создать социальный фон и окрашенные проникновенным лиризмом картины природы. Действие в них органично связано с философскими раздумьями и лирическими отступлениями; герои говорят живым, колоритным языком.

Жанровый и тематический диапазон мопассановских новелл очень широк. В его малой прозе можно найти трагедию и фарс, психологический этюд и забавный анекдот, сатиру и поэтическую прозу. Новеллы охватывают все слои французского общества: крестьян, ремесленников, крупное и мелкое чиновничество, сельских дворян и столичную аристократию, людей искусства и представителей буржуазии. Все находит отражение в новеллах: счастливая и несчастная любовь, одиночество, утрата иллюзий, жажда власти, почестей и денег, примеры доброты и благородства, тщеславие, ханжество и жестокие законы войны.

Война - очень важная для Мопассана тема. Сам писатель был мобилизован с первого курса юридического факультета, который ему потом так и не удалось закончить, и участвовал во франко-прусской войне: из этой кампании он вынес отвращение к любой войне. Прусские офицеры, которые появляются в «военных» новеллах, - это ограниченные, жестокие, наглые, отвратительные в своей чванливости захватчики.

Центральные темы многих его военных новелл - темы героизма и патриотизма, но решает он их нетрадиционно. Его герои не умеют анализировать свои поступки. Чувства, заставляющие их вступить в борьбу и даже пожертвовать своей жизнью, рождаются чаще всего из врожденного понятия о долге и чести, оскорбленного захватчиками, или из инстинктивного желания восстановить справедливость. Таковы новеллы «Пышка», «Два приятеля», «Дядюшка Милон» и др.

Разные стороны войны и разные человеческие характеры отображены и в новеллах «Дуэль», «Приключение Вальтера Шнаффса», «Ужас», «Крещенский сочельник» и др. (Во время Второй мировой войны, когда Франция была оккупирована гитлеровскими войсками, военные новеллы Мопассана издавались подпольно; в них видели призыв к сопротивлению и прославление героизма.) Но замысел Мопассана намного сложнее. Для него неприемлема любая война. Жестокость захватчиков порождает ответную жестокость, и этот страшный замкнутый круг невозможно разорвать.

Фоном действия многих «военных» новелл становится зимний пейзаж, холодный, угрюмый, создающий настроение подавленности и страха. В «Двух приятелях» радостный солнечный день, напротив, контрастирует со смертью и жестокостью войны. А начало «Дядюшки Милона» - пышная зелень, животворящее солнце, виноградная лоза, цветущая на месте расстрела, - говорит о вечности и силе жизни, преодолевающей даже смерть.

В новеллах Мопассана перед читателем предстает и мирная Франция периода Третьей республики. Как и многие современники, Мопассан относился к своей эпохе с отвращением, то горьким, то ироническим, поскольку видел в ней господство чистогана и корыстного интереса, уничтожающего естественные человеческие чувства. Все это найдет отражение в романе «Милый друг» (1885).

Изображая повседневную жизнь крестьян, писатель показывает, как тяжкий труд и беспросветная нищета искажают человеческие отношения (новеллы «Дьявол», «Бочонок» и др.).

Тема денег звучит и в новеллах о чиновничестве. Мопассан очень хорошо знал эту среду, потому что сам долгие годы был чиновником. Иногда его персонажи вызывают в нем глубокую жалость: в новелле «Ожерелье» жена мелкого чиновника загубила свою жизнь, чтобы выплатить деньги за потерянное ею чужое ожерелье, и только спустя много лет она узнает, что оно было фальшивое. Ей хотелось выглядеть на балу «не хуже других», и ради этого она принесла в жертву и себя, и своего мужа.

Но чаще людьми руководит корыстолюбие. Жажда денег ведет к утрате человеческих качеств: ради получения наследства женщина решается на измену мужу («Наследство»); муж, узнавший после смерти жены о ее любовных связях, утешается, когда понимает, что подаренные ей любовником драгоценности - подлинные и стоят немалую сумму («Драгоценности»); самодовольный Пасьянс сколотил состояние содержанием тайного публичного дома, причем первыми стал продавать свою жену и ее сестру («Приятель Пасьянс»); бедная женщина калечит еще в утробе своих будущих детей, чтобы потом продать уродцев, но ничем не лучше светская дама, которая, будучи беременной, затягивается в корсет, чтобы веселиться на балах, а потом отправляет искалеченного ребенка подальше с глаз («Мать уродов»). Тема денег определяет сюжет и таких новелл, как «Мой дядя Жюль», «В лоне семьи», «Пьеро», «Дени».

В соответствии со своей эстетикой Мопассан не высказывает прямо своего отношения к людям и событиям. Тупость, самодовольство, жадность своих персонажей он демонстрирует через их манеру поведения, колоритную речь, подробное описание противоречивых эмоций. Иногда же повествование ведется от лица какого-нибудь рассказчика, который не скрывает своего мнения.

Многочисленны и разнообразны новеллы Мопассана о любви, в которых представлен весь спектр человеческих чувств. Писателю казалось, что в «посредственном и трусливом» современном обществе любовь постепенно погибает. В новеллах «Исповедь», «Господин Паран», «Завещание» мы видим взаимное непонимание, эгоизм, корыстный интерес, измены, ставшие правилом. Брак - всего лишь сделка с одной или с обеих сторон.

Подлинность человеческих отношений сохранилась лишь у тех, кто живет вне лицемерных устоев общества. В новелле «Папа Симона» молодой кузнец, пожалев мальчика, которого дразнят за то, что у него нет отца, приходит к выводу, что мать Симона - хорошая, честная женщина, с которой он будет счастлив. Новеллы «Счастье» и «Плетельщица стульев» посвящены примерам преданной, самозабвенной женской любви, для которой не существует ни времени, ни разочарования.

Героини новелл «Мисс Гарриет», «Мадемуазель Перль», «Первый снег» - одинокие, непонятые, глубоко страдающие женщины, для которых в этом мире нет утешения. Наделенные тонкой поэтической душой, они становятся жертвами человеческой жестокости и черствости. Судьба женщины была для Мопассана одной из важнейших тем новелл, она же стала основой романов «Жизнь», «Монт-Ориель».

Особое место в новеллистике Мопассана занимают новеллы о продажных женщинах. Это и Пышка, которая оказывается добрее и благороднее своих трусливых попутчиков, и девушки из публичного дома («Заведение Телье»), в которых писатель не видел никакой изначальной испорченности и считал их жертвами социальных условий; это и трагические ситуации героинь «Одиссеи проститутки» и «В порту», отверженные обществом женщины торгуют собой из-за нужды; гораздо отвратительнее светские дамы, которые продажны по сути («Знак», «У постели»).

Мопассана часто упрекали в пессимизме. В самом деле, тема страшного, тотального одиночества занимает значительное место в его творчестве. Человек отделен от природы и от других людей невидимой, но непреодолимой стеной; из глубин тягостных переживаний и тоски нет выхода. Иногда единственный выход - добровольный уход из жизни («Он?», «Прогулка», «Гарсон, кружку пива!», «Господин Паран»). Новелла «Одиночество» аккумулирует в себе личные переживания писателя: отчаяние, страх, пессимизм, одиночество, тоску.

К концу 1880-х гг. в творчестве Мопассана появляются мистические мотивы. Его интересуют глубины и отклонения человеческой психики, непонятные для обыденного восприятия, сверхъестественные и патологические явления («Орля», «Кто знает», «Волосы»).

Романы Мопассана, как и новеллы, различны по проблематике, темам и общему настроению. Но все они подчинены общей эстетической концепции, которую писатель изложил в предисловии к роману «Пьер и Жан», в статье «Эволюция романа в XIX веке» и др.

Мопассан утверждает, что романы прошлого были далеки от жизни, потому что заменяли ее созданной воображением художника действительностью. Вместе с тем традиции правдивого, «натуралистического» романа имеют во французской литературе глубокие корни: это творчество Прево, Бальзака, Стендаля, Флобера.

Романисты, которые группируют факты, чтобы построить захватывающую интригу, кажутся Мопассану безусловно устаревшими. В подлинно современном романе интрига рождается из коллизий обыденной жизни. Строго продуманная композиция выделяет главное; философская основа нигде не выражается прямо, но проявляется только через факты; сюжет представляет собой процесс изменения характеров под влиянием среды и обстоятельств.

Люди в современном романе - не ангелы и не злодеи. Они такие, как в жизни, но писатель должен выявить типическое, дать синтез разных психологических характеристик. Следует писать о том, что поддается наблюдению, т.е. выявлять действия и поступки.

Создавая роман, писатель должен стремиться к постижению объективной истины при помощи научного метода мышления. Вокруг столько «лиц, типов, сердец и душ», которые можно изучить и описать, и чем значительнее и интереснее писатель, тем больше разных аспектов реальности он сможет исследовать.

Первый роман Мопассана «Жизнь» (1883) имел огромный успех и в течение года был переиздан 50 раз. Его очень высоко оценили И. С. Тургенев и Л. Н. Толстой. Название романа можно было бы передать точнее как «История одной жизни» - жизни Жанны де Во, судьба которой складывается в высшей степени неудачно, что свидетельствует не столько о всеобъемлющем пессимизме Мопассана, сколько о его отношении к эпохе.

Можно сопоставить общую концепцию романа «Жизнь» с «Госпожой Бовари» Флобера: та же несложившаяся женская судьба, то же безжалостное крушение иллюзий, которые не выдержали опыта реального существования. Но Жанна - совсем другая, чем Эмма Бовари: ее юные иллюзии, ее надежды на любовь и счастье порождены не «романтической» литературой, а тем невинным цветением молодости, которое так похоже на весеннее пробуждение природы. Описание весенней ночи в начале романа, как и другие пейзажные зарисовки в прозе Мопассана, позволяют говорить об импрессионистическом письме, близком по всем принципам живописной школе импрессионизма.

Действие романа отнесено к началу XIX в., когда еще существуют нравственные устои старого поместного дворянства, воспитанного на принципах Руссо. Родители Жанны полны доброжелательного отношения ко всему окружающему. Благородство помыслов и поступков, религия милосердия и всепрощения, следование «естественным» законам - все это сделало Жанну неприспособленной к жизни. Ни она, ни ее родители даже не подозревают, что мир совсем не таков. Эти доверчивость и наивность и становятся причиной всех несчастий героини.

Жюльен де Ламар, муж Жанны, тоже дворянин, но он человек новой формации; он холоден, расчетлив, циничен и несет на себе ту печать «буржуазности», торжество которой Мопассан видел на протяжении 70-90-х гг. XIX в.

В конце романа вместе с появлением новой жизни - внучки Жанны - как отдаленное эхо звучит светлый лирический мотив начала романа. Снова весна, снова возрождается жизнь, - и в этом, но Мопассану, содержится главный вывод романа: справедливость в том, что жизнь вечно обновляется.

Совсем другая интонация в романе «Милый друг» (1885). Писатель использует одну из самых распространенных тем в мировой литературе: молодой человек приезжает из провинции в столицу, чтобы сделать карьеру. Действие романа соотносится с временем его создания - это эпоха Третьей республики, к которой писатель испытывал неизменное отвращение. Герой этого времени под стать своей эпохе. В отличие от бальзаковских честолюбцев, Жорж Дюруа не наделен ни силой духа, ни умом, ни волей. Сын владельца деревенского трактира, он рано усвоил, что можно извлекать выгоду из слабостей ближнего; участвуя в колониальной войне в Алжире, он понял, что прав тот, кто силен. Нынешнее положение мелкого чиновника его угнетает, но, чтобы добиться успеха, у него нет ни ума, ни предприимчивости. Единственное его достоинство - мужская привлекательность, которую он с успехом использует. Дюруа нельзя упрекнуть в сознательном цинизме и расчетливости: он ничего не загадывает наперед, действуя с какой-то простодушной наглостью. Полное отсутствие моральных принципов и инстинктивная способность чуять возможную выгоду обеспечивают ему успех в жизни.

В этом романе, за малым исключением, нет ни одного персонажа, вызывающего читательское сочувствие.

Делая карьеру, Жорж Дюруа проходит через разные социальные слои. «Милый друг» преуспевает, потому что везде все та же продажность, все то же стремление выиграть любой ценой. Жорж Дюруа и Третья республика играют по одним правилам. Роман кончается подлинным триумфом героя.

Мопассана упрекали за слишком суровый приговор современности. Возможно, он действительно несколько утрирует пороки своей эпохи, что вполне соответствует жанру романа-памфлета, где все заострено до карикатурности, где не нужны психологические нюансы и где отчетливо звучит открытая сатирическая интонация.

Третий широко известный роман Мопассана - «Монт-Ориоль» (1887). В нем объединяются темы первого и второго романов. Социально-критическая линия связана с созданием нового курорта. Чтобы он приносил деньги, в ход идут хитрость, обман, нечистоплотные сделки. Владелец курорта Андерматт меньше всего думает о больных и о том, какую пользу могут принести открытые в этой местности лечебные источники.

С романом «Жизнь» «Монт-Ориоль» связывает история несчастливой любви и одиночества женщины - тема, к которой Мопассан обращался так часто. Христиана Андерматт, вышедшая замуж не по любви, встречает свою единственную, великую любовь, которая не приносит ей счастья.

В «Монт-Ориоле» Мопассан создает новый психологический тип героя. Возлюбленный Христианы Поль Бретиньи не гонится за корыстью, он не холодный обольститель. Поначалу его чувство к Христиане искренне и глубоко. Но Бретиньи - тоже герой своей эпохи, в которой эгоизм оказывается главной движущей силой людских поступков. Бретиньи любит не столько Христиану, сколько саму любовь с ее поэзией, красотой слов, мечтами. В нем нет ни способности к состраданию, ни доброты, ни внимания к чувствам другого человека. Как только поэзия и красота оказываются под угрозой из-за беременности Христианы, возлюбленный оставляет ее.

Последние романы Мопассана - произведения по преимуществу психологические. Интерес к психологии человека с ее темными сторонами, загадочными импульсами, областью подсознательного характерен для второй половины XIX в.

В романе «Пьер и Жан» (1888) сюжетная основа тоже, как и в предыдущих, связана с темой денег: это разъедающая зависть одного брата к другому из-за полученного наследства. Но Мопассану здесь важна не причина, а следствие. Главное в романе - углубленное исследование психологии. В своем творчестве Мопассан не ориентировался на эстетические принципы натуралистического романа, но «Пьер и Жан» может быть охарактеризован в системе натуралистической терминологии как «клинический анализ зависти». Если в прежних произведениях подход писателя к психологии был рационалистическим, то здесь он впервые углубляется в область бессознательного, описывая душевные движения, над которыми не властен разум.

В 1880-е гг. появляется своеобразная разновидность романа - любовнопсихологический роман из «светской жизни». Об интересе к людям утонченным, у которых есть время, чтобы прислушаться к своим внутренним голосам, говорили П. Бурже, Э. Гонкур. Под пером Мопассана «светский» роман превращается в тончайшее отражение едва уловимых оттенков чувств. Так, в романе «Сильна как смерть» (1889) звучит давно известная в литературе тема: талантливый художник Оливье Бертен на склоне лет вынужден признать, что он разменял свой талант на модные портреты. Став светским художником, он постепенно перестал быть художником истинным. Но главное, что занимает Мопассана, - это мучительная любовная коллизия: столкновение многолетнего, глубокого, нежного чувства Бертена к возлюбленной с неожиданно вспыхнувшей в нем непобедимой любовью к ее юной дочери.

Последний роман Мопассана «Наше сердце» (1890) почти лишен сюжета. Это психологический этюд о любви «взаимной, но неразделенной».

Мопассан - блестящий мастер прозы. Он продолжил линию, идущую от великих реалистов XIX в., - Бальзака, Стендаля, Флобера, обогащая свои произведения новой, «научной» методикой, позаимствованной из натуралистической эстетики. Золя считал новеллы Мопассана совершенными. Его творчеством восхищался Толстой. Тургенев выделял его произведения из всей французской литературы конца XIX в.

Ги де Мопассан (1850 - 1893) занимает особое место в истории французской литературы. Его творчество завершает собой развитие французского реализма XIX в., и вместе с тем в нем отчетливо обнаруживаются черты, которые станут характерными для литературы века XX.

Английский драматург Б. Шоу однажды заметил: "Жизнь Мопассана несравненно трагичнее, чем смерть Джульетты", имея в виду шекспировскую героиню. И дело не только в том, что Мопассан прожил короткую жизнь и умер в 43 года. Трагедия художника заключалась в том, что "эпоха безумия и позора" не позволила полностью раскрыться таланту писателя, его творческие возможности остались в значительной степени нереализованными. Будучи "великим живописцем человеческого безобразия" (А. Франс), Мопассан в то же время с глубоким сочувствием и симпатией относился к униженному и страдающему человеку, страстно защищал его право на счастье, что наполняет произведения писателя "высшим отблеском человечности", а его самого ставит в один ряд с великими художниками-гуманистами.

Ги де Мопассан родился на севере Франции, в Нормандии, в семье небогатых дворян. Навсегда сохранит он в памяти яркие впечатления детства: серое море, с грохотом обрушивающее тяжелые волны на прибрежный песок; бурые рыбацкие сети, развешанные сушиться у дверей домов; опрокинутые на берегу баркасы; воздух, пропитанный запахами водорослей и рыбы; ощущение полной свободы... Нормандия с ее природой, бытом и нравами населяющих ее рыбаков и крестьян будет постоянно присутствовать на страницах произведений Мопассана.

Получив первоначальное образование в семинарии г. Ивето и Руанском коллеже, Мопассан осенью 1869 г. поступил на факультет права в Париже. Однако вскоре занятия были прерваны начавшейся франко-прусской войной, а он призван в армию. События этого времени имели огромное значение в духовном и творческом развитии писателя. Разгром французской армии под Седаном, осада и взятие пруссаками Парижа, преступления, творимые захватчиками, героическое сопротивление французов пробудили в Мопассане патриотические чувства, помогли понять героизм народа и в то же время внушили ему неистребимую ненависть ко всякой войне, приносящей кровь и страдания. Антивоенная тема станет ведущей в творчестве Мопассана.

Материальные трудности не позволили Мопассану продолжить учебу, и он вынужден поступить на службу сначала в морское министерство, а затем в министерство народного образования. И хотя служба представляется ему "каторгой", она все же оставляет время для литературных занятий и дает бесценный материал для будущих произведений. Нескончаемая вереница чиновников - героев новелл Мопассана - встречена им в канцеляриях и коридорах министерств. В этот период он много пишет, пробуя себя в различных жанрах: новеллы ("Рука трупа", 1875), повести ("Доктор Ираклий Глоссе", 1875), поэмы ("На берегу", 1876), драмы ("Измена графини де Рюн", 1877). Произведения эти в художественном плане были слабыми и носили откровенно подражательный характер, однако, работая над ними, Мопассан овладел приемами писательского ремесла, приобрел привычку к упорному систематическому труду. Исключительную роль в человеческой и творческой судьбе писателя сыграл Флобер. Главное, что Мопассан вынес из школы мастера, - умение видеть за единичными, конкретными фактами и событиями жизни проявление закономерного, типического; тяготение к "объективной манере" письма, исключающей прямое авторское вмешательство в повествование; пристальное внимание к вопросам художественной формы; стремление к точности и выразительности слова . Флобер читал и правил рукописи Мопассана, искал издателей для его произведений, знакомил с известными литераторами, бывавшими в его доме.

Здесь Мопассан впервые встретился с И.С. Тургеневым, оказавшим заметное влияние на его творчество. Русский писатель помог ему в какой-то мере преодолеть скептицизм во взгляде на человека, характерный для французской литературы конца XIX в., увидеть духовное, благородное начало в нем, светлые поэтические стороны жизни; познакомил с гуманистической русской литературой. Высоко оценивая произведения своего молодого друга ("Мопассан, бесспорно, самый талантливый из всех современных французских писателей..."), Тургенев широко пропагандировал их в России. В свою очередь, Мопассан выразил восхищение Тургеневым как человеком и художником в статьях "Изобретатель слова "нигилизм", "Иван Тургенев", а также в посвящении к первому сборнику новелл "Заведение Телье".

К концу 70-х гг. относится сближение Мопассана с Э. Золя и его окружением. В их коллективном сборнике "Меданские вечера" (1880) была опубликована новелла "Пышка", сразу же сделавшая имя ее автора широко известным. Он покидает службу и полностью отдает себя литературе. Один за другим выходят в свет его романы "Жизнь" (1883), "Милый друг" (1885), "Монт-Ориоль" (1886), сборники новелл "Заведение Телье" (1881), "Мадмуазель Фифи" (1882), "Рассказы вальдшнепа" (1883), "Лунный свет" (1884), "Мисс Гарриет" (1884), "Сестры Рондоли" (1884), "Иветта" (1884), "Сказки дня и ночи" (1885), "Туан" (1886), "Господин Паран" (1886), "Маленькая Рок" (1886), критические статьи, книги путевых очерков.

К Мопассану приходит шумный успех: издатели оспаривают право напечатать новое произведение писателя и платят ему огромные гонорары, газеты почти ежедневно печатают его рецензии, хозяйки аристократических салонов считают за честь принимать его, собратья по перу откровенно завидуют ему. Однако Мопассана тяготит эта "каторга успеха", и, спасаясь от нее, он много путешествует: на Корсику, в Алжир, Италию, Англию, Тунис. Постепенно накапливается усталость, возникает чувство внутренней опустошенности, растет неудовлетворенность собой.

С 1887 года начинается последний период творчества Мопассана, отмеченный нарастанием в нем кризисных явлений, углублением пессимистических настроений. Пессимизм художника питался как самой французской действительностью 80-х годов, названных им "благословенным временем для подлецов и ничтожеств", так и ухудшением состояния здоровья. В романах ("Пьер и Жан", 1888; "Сильна, как смерть, 1889; "Наше сердце, 1890) и новеллах (сборники "Орля", 1887; "С левой руки", 1889; "Бесполезная красота", 1890) звучат мотивы бессилия и ничтожества человека перед лицом смерти, его трагического одиночества и затерянности в жестоком мире. Они проникнуты настроениями безысходного отчаяния, надрывной тоски, необъяснимого ужаса. Болезнь Мопассана прогрессирует, ему все труднее работать (роман "Анжелюс" так и останется незавершенным), все чаще посещает мысль о самоубийстве. После неудачной попытки покончить с собой в январе 1892 г. писатель был помещен в психиатрическую лечебницу в Париже, где и скончался в июле 1893 г.

В большом и многоплановом творческом наследии Мопассана особое место принадлежит новелле. "Это ведь я снова привил во Франции вкус к рассказу и новелле", - с полным основанием утверждал писатель. Традиционный для французской литературы жанр обогатился его стараниями новым содержанием и достиг высот художественного совершенства.

Новеллы Мопассана (их около 300, объединенных в 16 сборников) исключительно разнообразны по тематике, жанровым особенностям (новелла-анекдот, новелла- памфлет, новелла-исповедь, лирическая новелла, новелла характеров и др.), тональности и языку. Собранные вместе, они дают исчерпывающее представление о французской действительности конца XIX в., выявляют богатство социальных типов и человеческих характеров, позволяют проследить эволюцию творческого метода писателя .

В новеллах первых сборников ("Воскресная прогулка буржуа", "Заведение Телье") влияние натурализма очевидно проявляется в пристрастии к изображению темных сторон жизни, в преувеличении роли биологического начала в человеке ("В лоне семьи"), обусловленности его поступков инстинктами ("Подруга Поля"), в нарочито объективной, безоценочной манере повествования ("Заведение Телье").

В сборниках середины 80-х гг. расширяется тематика новелл, социальные конфликты становятся ведущими, в них все чаще звучит гневный и страстный голос самого писателя, который, по словам Л.Н. Толстого, "мучается... неразумностью мира и... некрасивостью его". Мопассан приходит к созданию классических образцов реалистической новеллы. Одной из них явилась "Пышка" (1880), открывшая цикл рассказов, посвященных событиям франко-прусской войны. В ней впервые была сказана вся правда о причинах поражения Франции, о героизме ее народа и продажности власть имущих.

Сюжет новеллы предельно прост. Захваченный пруссаками Руан покидает группа людей: виноторговец Луазо с женой, фабрикант Карре-Ламадон с супругой, граф и графиня де Бревиль, - олицетворяющие "обеспеченный, уверенный в себе и могущественный слой общества". Ими руководят не патриотические чувства, а корыстные мотивы - боязнь потерять свой капитал. Их случайной соседкой по дилижансу оказалась Элизабет Руссе, женщина легкого поведения, прозванная Пышкой. Она уезжает из Руана, потому что ненавидит захватчиков.

В дороге эти добропорядочные господа, используя доброту и отзывчивость Пышки, заставляют ее служить собственным интересам. По их настоянию, чтобы иметь возможность продолжить путешествие, она уступает домогательствам прусского офицера, являвшего собой "великолепный образчик хамства, свойственного победоносному солдафону".

И вновь движется дилижанс по зимней дороге. В углу его тихо плачет Пышка. "Честные мерзавцы", которые "сперва принесли ее в жертву, а потом отшвырнули, как ненужную грязную тряпку", выказывают Пышке свое презрение. Патриотический пафос новеллы, ее художественные достоинства высоко оценил Г. Флобер: "Я считаю "Пышку" шедевром. Это очень оригинально по концепции, прекрасно взято в целом и великолепно по стилю. Пейзаж и персонажей видишь ясно, а психология обрисована сильно. Этот маленький рассказ останется".

В других военных новеллах ("Святой Антуан", "Пленные", "Папаша Милон", "Старуха Соваж", "Два друга", "Мадмуазель Фифи" и др.) писатель показывает, как в самых заурядных, ничем не примечательных, задавленных унылой повседневностью людях любовь к родине пробуждает удивительную силу духа и несгибаемое мужество.

Так, старуха Соваж, мстя за убитого сына, сжигает свой дом вместе с четырьмя прусскими солдатами и спокойно, с чувством исполненного долга принимает смерть. Лаконично, сдержанно описывает Мопассан последние минуты жизни старой крестьянки: "Старуху схватили, приставилик стене ее дома, неуспевшего еще остыть. Потом двенадцать человек выстроились напротив нее на расстоянии двадцати метров. Она не шевельнулась, она поняла, она ждала..."

Мирные обыватели часовщик Мориссо и галантерейщик Соваж ("Два друга") неожиданно вырастают в подлинных героев. Отправившиеся ловить рыбу в окрестности осажденного Парижа и захваченные в плен пруссаками, они отказываются сообщить им пароль для входа в город и погибают, не запятнав себя предательством.

В этих новеллах с огромной силой раскрылся патриотизм Мопассана и в то же время обнаружилось глубокое неприятие им войны как средства решения любых конфликтов. Наделенная здравым смыслом крестьянка в "Пышке" решительно заявляет: "Разве не подлость убивать людей, будь они пруссаки, или англичане, или поляки, или французы?" Ненависть к захватчикам и ненависть к войне движет пером Мопассана в военных новеллах, и в этом он, безусловно, созвучен антивоенной литературе XX века.

В новеллах о современности Мопассан, развивая традиции французского реализма, показывает губительную власть денег, духовное измельчание человека в мире, где "накопить фортуну и иметь как можно больше вещей - главный кодекс нравственности" (Достоевский), торжество воинствующей пошлости во всех сферах жизни.

Центральной фигурой новелл этого цикла становится трусливый и ограниченный обыватель, все помыслы которого направлены на приобретение богатства, положения в обществе, наград. В его обрисовке Мопассан широко использует разнообразные приемы сатиры: юмор, иронию, сарказм.

Так, вызывает презрение г-н Сакреман ("Награжден орденом"), который занимается никому не нужными библиотечными изысканиями, пишет нелепые брошюры, чтобы быть награжденным орденом Почетного легиона. В конце концов он и получает его за "особые заслуги", выразившиеся в том, что г-н Сакреман закрывает глаза на связь своей жены с депутатом, хлопочущим о награде. Корысть, равнодушие, зависть проникают в семейные отношения, разрушая естественные человеческие чувства любви и привязанности. Даже такое святое чувство, как материнская любовь, не может устоять перед жаждой наживы.

Героиня новеллы "Мать уродов" обретает достаток, преднамеренно рожая искалеченных детей и продавая их в ярмарочные балаганы. Мопассан изображает ее не какой-то романтической злодейкой, а самой обыкновенной женщиной, совершающей свое преступление с будничной деловитостью.

В своих новеллах писатель, как никто другой, сумел передать трагедию современной жизни, "в которой ничего не происходит кроме скуки" (Б. Шоу), поставить кардинальную для литературы XX века проблему отчуждения людей в обществе, их неизбывного одиночества в жестоком мире. "

Старый бухгалтер Лера ("Прогулка"), сорок лет проработавший в одной конторе, однажды весенним вечером выйдя на бульвар, заполненный толпой гуляющих, вдруг почувствовал "все убожество, все беспросветное убожество своей жизни, убожество прошлого, убожество настоящего, убожество будущего... и понял, что ничего нет впереди, ничего позади, ничего вокруг, ничего в сердце, ничего нигде". И он не смог вернуться в свою пустую комнату, к пустой, лишенной смысла жизни -повесился в Булонском лесу.

Горестно размышляет герой новеллы "Одиночество" о трагической разобщенности людей, о тщетности их усилий добиться счастья: "Больше всего страдаем мы в жизни от вечного одиночества, и все наши поступки, все старания направлены на то, чтобы бежать от него... что бы мы ни делали, как бы ни метались... мы всегда одиноки. Мы дальше друг от друга, чем звезды небесные..."

Убежище от грубой прозаической действительности Мопассан искал в поэтическом мире природы и любви, которой посвятил множество новелл, стихотворения, романы. В ряде новелл в бурлескных традициях французских фабльо и Рабле он описывает любовные похождения своих героев и комические стороны любви ("Эта свинья Морен", "Сестры Рондоли", "Хозяйка", "Избавилась" и др.). В других - рассказывает о настоящем, большом чувстве, которое возвышает человека над буднями жизни, раскрывает лучшее в нем ("Плетельщица стульев", "Завещание", "Хромуля", "Фермер", "Госпожа Парис" и др.).

Гимном торжествующей любви звучит новелла "Лунный свет". Суровый аскет аббат Мартиньяк, ненавидящий женщин как коварных искусительниц мужчин, вооружившись дубинкой, выходит ночью в залитый лунным светом сад, чтобы помешать свиданию своей племянницы и ее возлюбленного. Но потрясенный волшебной красотой природы, он внезапно приходит к мысли о том, что "значит господь позволил людям любить друг друга, если он окружает их любовь таким великолепием".

Но больше всего у писателя горьких новелл о невозможности и обреченности любви в мире, где все продается и покупается ("Исповедь женщины", "Господин Паран", "Реванш", "Крик тревоги", "Свидание", "Завещание", "Мадмуазель Перль", "Иветта" и др.). Чувство приносится в жертву корысти, эгоизму, предрассудкам.

Мопассан в статье "Изобретатель слова "нигилизм" с восхищением отзывался о мастерстве Тургенева-рассказчика: "Он умеет на нескольких страницах дать совершенное произведение, чудесно сгруппировать обстоятельства и создать живые, осязаемые, захватывающие образы, очертив их всего несколькими штрихами". Эти слова в полной мере можно отнести и к самому Мопассану, новеллы которого отличают углубленный психологизм, точность и живописность детали, тонкая ирония, служащая выражению авторского отношения, лаконичность и выразительность языка. По словам А. Франса, "он пишет так, как живет хороший нормандский фермер - бережно и радостно". На белорусский язык новеллы Мопассана переведены С. Щупом.

В 1883 г. выходит в свет роман "Жизнь", лучшее и самое личное произведение Мопассана. В нем отразились впечатления детства, непростые отношения отца и матери, собственный печальный опыт. Основная тема романа раскрывается уже в самом названии: история человеческой жизни с ее несбывшимися надеждами, утраченными иллюзиями, горестными разочарованиями.

Главная героиня Жанна де Во, чистое, доброе, полное очарования и юношеской прелести существо, покинув монастырь, мечтает о любви И счастье, для которых она, казалось, была создана. Ее окружают заботливые родители, уют старого помещичьего дома, прекрасная природа нормандского побережья. Но романтические мечты девушки приходят в столкновение с грубой и прозаической действительностью. Виконт Жюльен де Ламар, за которого она выходит замуж, оказался человеком недобрым, циничным, расчетливым. Он прибирает к рукам состояние Жанны, постоянно обманывает ее, изменяя то со служанкой Розали, то с графиней Фурвиль. Жанне начинает казаться, что "жизнь ее разбита, счастье кончено, надежд больше нет, и ей представилось страшное будущее, полное мучений, измен и горя".

Мрачные предчувствия героини сбываются. Погибает Жюльен, сброшенный графом Фурвилем в пропасть вместе с любовницей. Умирает мать Жанны, и оказывается, что эта любящая и нежная жена тоже изменяла мужу. Все свои надежды она связывает теперь с сыном. Но именно сын приносит Жанне самые жестокие разочарования. Избалованный в детстве, не приспособленный ни к какому труду, он вырастает эгоистом и неудачником: пускается в различные спекуляции, постоянно разоряется, забывает мать ради любовницы.

Умирает старый барон, за долги продают родовое поместье, и больная одинокая Жанна живет лишь воспоминаниями о прошлом. "Все на свете только горе, муки, скорбь и смерть. Все обманывает, все лжет, все заставляет страдать и плакать", -думает она, подводя итог своей жизни. Может показаться, что эти слова выражают взгляды самого Мопассана. Однако философская мысль произведения значительно сложнее. Как ни любит автор свою героиню, как ни сочувствует ей, он все же не теряет к ней критического отношения. Оно проявляется прежде всего в противопоставлении Жанны ее служанке Розали, у которой также непросто сложилась судьба. Но в отличие от своей хозяйки она сохранила присутствие духа и мужество в жизненных испытаниях, воспитала трудолюбивого и любящего сына. Именно Розали приходит на помощь к Жанне в тяжелый для той момент, берет в свои руки управление хозяйством, спасает ее от нищеты и одиночества. Ей, простой крестьянке, воплощающей народную мудрость, поручает Мопассан в финале романа вынести окончательный приговор жизни: "Вот видите, какова она - жизнь: не так хороша, да и не так плоха, как думается".

"Жизнь" - это не только психологический роман о личной драме человека, но и широкое социальное полотно, рисующее гибель дворянско-помещичьего мира и его культуры под натиском развивающихся капиталистических отношений. Широкую и гуманную культуру века Просвещения представляют в романе чудаковатый барон де Во, "восторженный последователь Жан-Жака Руссо", питающий "любовную нежность к природе, к полям, лесам, животным"; его сентиментальная жена, проливающая слезы над романтическими книгами; "весельчак и добряк" аббат Пико, чуждый фанатизма и нетерпимости; сама Жанна. Эти образованные, добрые, лишенные сословной спеси, но бездеятельные, непрактичные, безвольные люди закономерно вытесняются представителями нового времени, такими, как обуржуазившийся дворянин де Ламар, разбогатевший крестьянин Лекок, фанатичный изувер аббат Тольбиак.

Символична сцена в конце романа, когда Жанна, отправляясь в Париж на поиски сына, впервые видит поезд, который кажется ей чудовищем, с оглушительным грохотом надвигающийся на нее.

Роман "Жизнь" был отнесен французской критикой к натуралистическим произведениям, хотя в действительности он сохраняет все черты традиционного реалистического романа. В нем большое место принадлежит обстановке (подробное описание внутреннего убранства Тополей), детали (всякий раз указывается точная цифра доходов: "шесть тысяч четыреста франков", "двадцать тысяч франков" и т.д.), портрету ("она напоминала портреты Веронезе золотисто- белокурыми волосами, которые словно бросали отблеск на ее кожу, кожу аристократки... Глаза у нее были темно-голубые, как у человечков из голландского фаянса").

Современные исследователи творчества Мопассана отмечают несомненную зависимость романа "Жизнь" от опыта И.С. Тургенева, проявившуюся в выборе темы (элегическое изображение уходящих "дворянских гнезд"), в трактовке характера главной героини (чистая, любящая, самоотверженная Жанна своим внутренним обликом близка тургеневским девушкам), в тонком лиризме, пронизывающем все компоненты повествования.

Как и у Тургенева, большую роль в романе играет пейзаж, выступая одним из средств психологического анализа. Вот героиня на пороге новой жизни вслушивается в звуки и шорохи прекрасной весенней ночи: "Жанне казалось, что сердце ее ширится, наполняется шепотом, как эта ясная ночь. Какое-то сродство было между ней и этой живой поэзией, и в теплой белизне летнего вечера ей чудились неземные содрогания, трепет неуловимых надежд, что-то близкое к дуновению счастья. И она стала мечтать о любви".

Первые горестные разочарования в жизни заставляют Жанну по-новому увидеть знакомый пейзаж: "Неужели это тот же сад, та же трава, те же деревья, что были в мае? Куда девалась солнечная радость листвы, изумрудная поэзия лужайки? ...Размытые осенними дождями, устланные плотным ковром опавших листов, аллеи тянулись под продрогшими, почти оголенными тополями... И тогда осенняя, сырая, суровая природа вокруг нее, скорбный листопад и серая пелена туч, уносимых ветром, погрузили ее в такую бездну тоски, что она поспешила вернуться домой, боясь разрыдаться".

А вот состарившаяся, одинокая, несчастная Жанна вновь наблюдает весеннее пробуждение природы: "Ей казалось, будто что-то переменилось на свете. Солнце стало, пожалуй, не таким уже жарким, как в дни ее юности, небо не таким уж синим, трава не такой уж зеленой; цветы тоже были не так ярки и ароматны, не дурманили так, как прежде". Мопассан стремится не столько детально и точно воспроизвести приметы реального мира, сколько передать эмоциональную реакцию на них, разнообразные душевные настроения и переживания героев, возникающие под воздействием природы, что характерно для импрессионистического пейзажа. Блестящие страницы, посвященные описанию морской прогулки Жанны и Жюльена в Этрета, напоминают полотна К. Моне и А. Сислея.

Высокую оценку произведению Мопассана дали русские писатели. И.С. Тургенев считал, что "роман прелесть - и чистоты чуть ли не шиллеровской", а Л.Н. Толстой полагал, что "Жизнь" не только несравненно лучший роман Мопассана, но едва ли не лучший французский роман после "Отверженных" Гюго".

В 1885 г. появился роман Мопассана "Милый друг", содержащий широкую панораму социально-политической жизни Франции времен III Республики. В центре произведения - история молодого человека, стремящегося покорить Париж. Эта тема, традиционная для французской реалистической литературы, под пером Мопассана приобретает современное звучание.

Главный герой романа Жорж Дюруа, сын деревенского трактирщика, бывший унтер-офицер колониальных войск в Алжире, "развратившийся в покоренной стране", после демобилизации приезжает в Париж, "чтобы сделать карьеру". Однако он не обладает необходимыми для этого качествами: у него нет ни гроша в кармане, он не блещет умом и хорошими манерами, не образован, не имеет связей с влиятельными людьми. Единственное, чем он располагает, - это привлекательная внешность "соблазнителя из бульварного романа", самой примечательной деталью которой были "красивые, пушистые, пышные, золотистые с рыжеватым отливом... закрученные усы".

Счастливая случайность - встреча с бывшим однополчанином Шарлем Форестье, теперь заведующим отделом политики газеты "Французская жизнь", открывает Дюруа дорогу в журналистику. Начав со скромной должности сборщика информации, этот "хитрец, пройдоха, ловкач", как характеризуют его многие персонажи, быстро делает головокружительную карьеру: становится главным редактором газеты, получает орден Почетного легиона, сколачивает состояние.

Крестьянский сын Дюруа превращается в аристократа Дю Руа, перед которым открывается блестящее будущее: "он будет депутатом, министром". Своим успехом в жизни этот наглый и циничный хищник, про шанный, словно в насмешку, "милым другом", обязан женщинам, многочисленные связи с которыми помогают ему подняться по ступеням социальной лестницы. В отличие от деятельных и талантливых карьеристов Бальзака и Стендаля Дюруа органически не способен на героический поступок, не обладает их умом, энергией, волей. Его преимущество заключается в умении "всех обманывать, всех эксплуатировать".

У "милого друга" не может быть "утраченных иллюзий", так как у него их никогда не было; его не мучают угрызения совести, потому что она давно превратилась "в шкатулку с тройным дном, где можно найти все, что угодно".

Мопассан поистине художник XX века, поскольку увидел в жизни и блестяще отобразил в романе превращение героического буржуа Растиньяка в трусливого и вульгарного Дюруа. "Милый друг" рожден временем, атмосферой всеобщей продажности, царившей в III Республике. Здесь продаются и уличные проститутки (Рашель), и дамы из общества (г-жа Марель, Мад-лена Форестье), и политические деятели (депутат Ларош-Матье), и журналисты (Сен-Потен, Форестье, Вальтер). Выразителен эпизод романа, в котором Дюруа наблюдает зимним утром в Булонском лесу прогулку людей из высшего света, закулисную сторону жизни которых он хорошо знает: "Экий сброд! - повторил он. - Шайка жуликов, шайка мошенников".

Социальная проблематика, доминирующая в романе "Милый друг", не исключает в то же время глубоких философских раздумий писателя над смыслом человеческой жизни. "Дышать, пить, есть, спать, трудиться, мечтать... все это значит умирать. Жить, наконец, - тоже значит умирать". В этих словах старого поэта Норбера де Варена отразился нарастающий пессимизм Мопассана, связанный как с усилением критического отношения к современной ему действительности, так и с увлечением идеями Шопенгауэра и позитивистов.

Большую известность роман "Милый друг" приобрел в России, где он появился почти одновременно с французским изданием. Л.Н. Толстой в отзыве на него выделил основную мысль произведения: "Погибло и погибает все чистое и доброе в нашем обществе, потому что общество это развратно, безумно и ужасно".

В 1886 г. был опубликован психологический роман "Монт-Ориоль", в основе которого, по словам Мопассана, лежит "история страсти очень живой и очень поэтической". Рассказывая о зарождении, развитии и гибели любви Поля Бретиньи и Христианы Андерматт, писатель еще раз показал недостижимость счастья в мире всеобщей продажности, невозможность духовного единения людей, обреченность человека на вечное одиночество. Еще сильнее звучат эти мотивы в последних романах Мопассана: "Пьер и Жан", "Сильна, как смерть", "Наше сердце", в которых социальная проблематика уступает место "чистой психологии".

Современники часто упрекали Мопассана в равнодушии, бесстрастности, чрезмерной объективности. Отвечая своим критикам, он в одном из писем 1890 г. горько заметил: "...я из числа тех людей, у которых содрана кожа и нервы обнажены. Меня, без сомнения, считают одним из наиболее равнодушных людей на свете. Я же скептик, что не одно и то же, скептик, потому что у меня хорошие глаза. Мои глаза говорят моему сердцу: спрячься, старое, ты смешно! И сердце прячется..."

Мопассан - писатель, который болел всеми человеческими бедами и горестями, однако не видел возможности изменить мир»к лучшему. Но любовь к людям, ненависть ко всему, что уродует их жизнь и калечит души, он выразил в своих произведениях. Велико значение Мопассана как художника. Разработанные им новые средства и приемы психологического анализа обогатили современную литературу. По словам А.П. Чехова, "он, как художник слова, поставил такие огромные требования, что писать по старинке сделалось уже более невозможным".

Таким образом, говоря о сюжетах и героях, следует отметить, что люди в описанных автором историях практически не наделены внутренним миром. Именно здесь стоит сказать о еще одном немаловажном признаке новеллы как литературного жанра - отсутствие психологизма.

Психологизм - это полное, подробное и глубокое изображение чувств и эмоций, мыслей и переживаний героя.

Следующий признак новеллы - краткость . Она придаёт произведению естественность и доступность. В этом новелла даже становится похожей на анекдот. Ведь суть сформулирована чётко и ясно, акцент сделан именно на главной мысли произведения.

Неожиданная развязка - вот что бесспорно является характерной чертой новелл в общем и новелл Ги де Мопассана в частности. Непредсказуемый поворот событий и сохраняющаяся интрига действительно с большой силой влекут читателей.

А. В. Маркин, А. М. Смышляева
Неконструктивное противоречие в структуре новеллы Ги де Мопассана "Пышка"

ИЗВЕСТИЯ Уральского государственного университета
редакция свежий номер архив разделы авторы
№ 17(2001) Гуманитарные науки. Выпуск 3.
http://proceedings.usu.ru/?base=mag/0017%2801_03-2001%29&xsln=showArticle. xslt&id=a07&doc=../content. jsp

Новелла "Пышка" относится к числу самых прославленных произведений Мопассана. Критики, писавшие о ней, отмечали совершенство изображения характеров, точность детализации, живость действия. По мнению самых тонких ценителей, как, например, Флобер и Сомерсет Моэм, "Пышка" является одним из самых образцовых произведений новеллистического жанра. ("Оригинально по замыслу, совершенно по композиции и превосходно по стилю" 1).

Обычно о "Пышке" пишут как о выражении патриотических и демократических взглядов Мопассана. Мадемуазель Элизабет Руссе, стоящая "вне" порядочного общества, оказывается достойнее и патриотичнее своих респектабельных спутников; последние, в свою очередь, обнаруживают свойственные им цинизм и меркантильность. Свои низменные цели они маскируют высокими побуждениями. Забота о собственном благополучии изображается руанскими обывателями чуть ли не как патриотический подвиг. В ходе развертывания сюжета выясняется, что реальные достоинства человека не совпадают с общепризнанной социальной иерархией. На выявлении этого противоречия и основывается эффект. В этом духе об этой новелле писали и французские, и отечественные (И. Анисимов, А. Пузиков, Е. Евнина и др.) исследователи. Этот взгляд кажется бесспорным и обоснованным всем содержанием новеллы; но настолько же банальными выглядят ее моральные итоги. Кажется непостижимым, как мог восхищаться ею такой общепризнанный враг банальности, как Флобер. Характерно, что современные французские литературоведы почти не обращаются к анализу "Пышки", которая не всегда включается даже в списки обязательного чтения студентов-филологов; гораздо более интригующими кажутся фантастические новеллы Мопассана, такие, как "Орля". Однако нам представляется, что по-своему "Пышка" не менее фантастична и поразительна. В ее структуре наличествует специфическая сложность, требующая дополнительного осмысления.

Нет сомнения в том, что сюжет "Пышки" действительно построен вокруг проблематики маски и лица. Однако следует заметить, что с самого начала пассажиры дилижанса вовсе не разыгрывают патриотизм, не изображают себя ни борцами (за исключением Корнюде), ни хотя бы страдальцами и беженцами. Они хорошо понимают свое положение: понимают, что опасаться им нечего, ведь едут они с разрешения коменданта. Ни Карре-Ламадон, ни граф Юбер де Бревиль, ни Луазо не скрывают деловых и эгоистических целей своей поездки. Ни в поведении, ни в словах они не обнаруживают ничего, что свидетельствовало бы о желании придать какую-то особую значительность своим действиям. И трудно не признать их поведение вполне адекватным ситуации: ведь в самом основном, повседневно-бытовом слое жизни ничего по существу не изменилось, как это и отмечается в новелле неоднократно: "Впрочем, офицеры голубых гусар, вызывающе волочившие по тротуарам свои длинные орудия смерти, по-видимому, презирали простых горожан не многим больше, чем офицеры французских егерей, выпивавшие в тех же кофейнях год тому назад"; "Но так как завоеватели, хоть и подчинившие город своей непреклонной дисциплине, все же не совершили ни одной из тех чудовищных жестокостей, которые, если верить молве, сопровождали их победоносное шествие, - жители в конце концов осмелели, и тяга к коммерции снова ожила в сердцах местных негоциантов"; необыкновенно мирным оказывается облик прусских солдат "Первый, которого они заметили, чистил картошку. Второй, подальше, мыл зеркало в парикмахерской. Третий, заросший бородой до самых глаз, утешая плачущего мальчугана, качал его на коленях и целовал в голову. Дородные крестьянки, у которых мужья были в "действующей армии", знаками указывали своим послушным победителям работу, которую надлежало сделать: наколоть дров, засыпать суп, смолоть кофе; один из них даже стирал белье своей хозяйки, дряхлой и немощной старухи". Напряжение возникает не столько из-за войны, сколько из-за экстремальных обстоятельств самой поездки: выехать пришлось в пятом часу утра, во время страшного снегопада, никто не позаботился о провизии в дорогу… Градус патриотизма повышается благодаря присутствию Пышки. С одной стороны, у нее одной есть серьезные основания бежать из Руана (если верно то, что она рассказала о своем героическом поведении); с другой стороны, у нее-то как раз нет никаких оснований бежать: в Гавре у нее нет никаких дел, а ее руанский дом полон провизии. То есть, Пышка уезжает по причинам идеологического, духовного порядка; уезжает потому, что этого требует бессознательно выбранная ею роль.

С образом Пышки мы вступаем в область древнейших метафор, отождествляющих любовное ложе и поле битвы. Видимо, в ситуации войны возможны две модели сексуального поведения женщины, условно могут они быть обозначены как поведение "жены" и поведение "девы". Место жены - в тылу, назначение - дать отдых солдату. Патриотизм, если о нем заходит речь, может проявиться здесь в форме сексуальной раскрепощенности. Таково поведение героини новеллы Юкио Мисимы "Патриотизм": высшая точка сексуального возбуждения совпадает с наибольшим напряжением патриотических чувств. При этом женщина может демонстрировать более или менее агрессивную недоступность для "чужих": так Милан Кундера описывает поведение чешских девушек на улицах Праги 1968 года: "молодые девушки в невообразимо коротких юбках, возмущавшие спокойствие несчастных, изголодавшихся плотью русских солдат тем, что на глазах у них целовались с незнакомыми прохожими" 2 . Другая модель - "дева". Героическая дева находится на передовой. Обычная ее роль - медицинская сестра, крайняя форма - воительница, Жанна, Юдифь. Эта роль означает принятие на себя обязанностей аскетизма. Однако в то же время сексуальность оказывается и основным оружием, обращенным против чужака, что наглядно демонстрирует Свобода на баррикадах на известной картине Делакруа. В литературе обычно происходит то или иное соединение двух этих моделей, более или менее сложное; так, в романе Эрнеста Хемингуэя "Прощай, оружие!" медсестра Кэтрин становится женой лейтенанта Фредерика Генри, что тут же сопровождается дезертирством лейтенанта из итальянской армии: солдат отправляется на отдых. Более сложную комбинацию мотивов можно наблюдать в романе Тургенева "Накануне": Елена Стахова демонстрирует аскетизм по отношению к "своим" (Шубину и Берсеневу), отдавая себя, как на заклание, "чужому", наделенному чертами демонизма Инсарову; однако в новой ситуации она должна перейти к роли жены и подруги.

Что же касается Пышки, то комизм заключается в том, что, будучи не только по роду занятий, но и по внешнему облику и призванию "женой", она начинает разыгрывать роль героической "девы". В этом же состоит и первый уровень конструктивного противоречия в новелле. Как воительница ведет себя Пышка при первом столкновении с оккупантами; она проявляет аскетизм, дважды отвергая ухаживания Корнюде (который предпочел бы видеть себя в роли солдата, а Пышку - в роли подруги). В соответствии с логикой этого мифа она должна пожертвовать собой ради спасения "братьев". Но в гостинице в Тоте ее поджидает чудовище стиля - прусский офицер. Тут Пышка чувствует, что перегнула палку. В общем-то она должна сразу понять, чего требует от нее идеальный героизм; однако природа восстает против этого.

И только с этого момента начинает действовать система лицемерия и подмены. Пышку побуждают и уговаривают, при этом происходит все более полная сублимация внутренних побуждений. Операция проводится с точным расчетом и большим изяществом. Заложники блистательно помогают друг другу играть взятые роли страдальцев и беженцев. Нагнетается патриотическая истерия. Жесткая ирония автора освещает все их ужимки. Совокупная воля направляется на то, чтобы заставить Пышку доиграть роль до конца, чтобы она исполнила все требования стиля. Ее дезориентируют: ее упорство выставляется не как дань природе, а как дань стилю. Такой же данью стилю должна стать и ее сдача. Особая роль принадлежит эпизоду посещения Пышкой церкви: она сама себя чувствует невинным младенцем, обреченным, разумеется, на заклание.

Положение Пышки в самом деле безвыходное: с одной стороны, у нее не больше оснований отказать офицеру, чем кому-либо другому; с другой - она просто обязана с ним переспать для спасения Отчизны. Она возмущена как женщина, но ее "я сама" никого не волнует. В роли девы она просто обязана исполнить то, чего не сделала бы и как проститутка. Обе ее роли обязывают ее уступить.

Разумеется, это является ударом по культуре: ведь именно культура делает возможным совмещение противоположных ролей, культура нарушает правила, которые сама же и установила. Культура предстает как игра и лицемерие. Обнаружение лукавства культуры рождает в новелле чистую радость - радость реабилитации "плотского" человека. "Нисхождение" к природе сопровождается всеобщим ликованием. Наиболее эмоционально наполненным эпизодом до приезда в гостиницу является, несомненно, эпизод поедания Пышкиной снеди. В этот момент происходит отказ от тех социально-культурных норм, которые были принесены в дилижанс извне и в тесноте ощущались особенно остро: легко видеть, как пассажиры моментально образуют социальные группы: дамы - шлюха, республиканец Корнюде - консервативно настроенные богачи, порядочное общество - жуликоватый Луазо. Соответственно отвергаются все покушения на социальную иерархию: шутка Луазо, его предложение съесть Пышку, ром Корнюде. Совокупная воля состоит в том, чтобы ситуация оставалась знаковой, а иерархия неприкосновенной. Сама Пышка тонко чувствует, что просто поесть в такой ситуации недопустимо, а надо сначала исполнить некий балет. Сначала сдается Луазо, затем монахини и Корнюде, затем мадам Луазо. К Луазо Пышка обращается иначе, чем к монахиням или к графу. Каждое ее слово, каждый жест подчеркивает сохранение иерархии: "Пышка смиренным и кротким голосом предложила монахиням разделить с нею трапезу". Знаковым является и обморок госпожи Карре-Ламадон: он тоже свидетельствует, что иерархические отношения не ломаются, утонченная жена фабриканта получает возможность поесть как бы против воли, не приходя в сознание. Слова Пышки: "Ах, боже мой, если бы я только смела предложить вам…" - и ответ графа: "Мы с благодарностью принимаем ваше предложение, мадам", - обмен изысканными любезностями, гарантирующими неприкосновенность культурных норм. И все же при этом культура делает уступку природе, принимая ее извинения; и все пронизано скрытой радостью открытия: человек - животное, которое хочет есть.

Этому открытию должно быть найдено оправдание. Оно находится в экстремальности ситуации, в положении беженцев, в патриотическом долге, требующем поддержания сил. Разговор ведется важный, касающийся патриотических тем. Совместная трапеза - временный отказ от условностей ради совместного дела. Русский читатель должен вспомнить здесь роман Толстого: "Миром, все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью…".

Вновь то же чувство раскрепощения охватывает заложников в гостинице, когда Пышка дает согласие прусскому офицеру, - начинается оргия, пир без чинов, даже монахини пьют шампанское, фривольные шутки Луазо никого не смущают. Радость ничем не сдерживается, возникает атмосфера чувственности, соответствующая фамилии хозяина гостиницы (Follenvie - "безумное желание"): "И всю ночь во мраке коридора проносились слабые шелесты, шорохи, вздохи, легкие шаги босых ног, едва уловимые скрипы. Постояльцы заснули, очевидно, очень поздно, потому что под дверями еще долго виднелись узкие полоски света. Шампанское часто так действует, - говорят, от него не спится". Радость, охватившую заложников, трудно не признать вполне адекватной; дело не только в освобождении от прусского плена, но в освобождении от тирании идеалов, носительницей которых оказалась Пышка. Для ее спутников открылся выход в ту сферу, где птичка летает, а Луазо ворует. Их радость физиологична и гуманистична, им открылось, что человек - животное, которое хочет совокупляться.

Этому общему "падению" противостоит одна только Пышка, и это создает второй уровень конструктивного противоречия в структуре новеллы. Хранительницей принципов культуры выступает Пышка, между тем трудно вообразить что-либо более вульгарное и далекое от самой идеи стиля: Пышка… "казалась еще пышнее в голубом кашемировом капоте, отделанном белыми кружевами". Именно благодаря Пышке происходит освобождение от идолов культуры, через приобщение к той земной материи, которую так щедро воплощают толщина Пышки, ее пальцы в виде сосисок, ее неимоверные запасы. Съедение запасов Пышки - разумеется, съедение ее самой: сие есть тело ее. При этом именно для нее выход за пределы культуры оказывается невозможным в силу ее наивности и искренности. Она всерьез относится к игре и не способна иронически отнестись к ролям, навязанным ей культурой. Ситуацию Пышки наиболее точно описывает формула Ницше: трагедия - страдания Диониса в мире Аполлона. Объектом иронии здесь является не сама Пышка, как раз наоборот: только как "я сама" она и привлекательна, будучи нелепой и в качестве героической девы, и в качестве шлюхи. Нельзя всерьез считать виновными и спутников Пышки, поскольку дело вовсе не в них, а в работе обезличенных механизмов культуры.

Однако финал новеллы вводит иной способ осмысления сюжета, дает другой ряд мифологических ассоциаций. Собственно, обозначает этот способ Корнюде: "Корнюде резко поднял голову и, окинув общество горящим, грозным взглядом, ответил: - Знайте, что все вы совершили подлость!" Это означает, что ситуация осмыслена в категориях Страстей Христовых: поедание пышек уподоблено вечере, любовный акт с офицером - распятию, веселье компании - предательству учеников. Отдав себя в жертву, Пышка получает уксус вместо вина и камень вместо хлеба. Корнюде вовсе не прав, и, казалось бы, его собственный пародийный облик должен был бы достаточно дискредитировать заявленную им позицию. Но дело в том, что автор ему не прочь подыграть, усиливая в финале новеллы сентиментальность.

Сам по себе финал реалистичен, что особенно очевидно при сопоставлении с финалом рассказа "Мадмуазель Фифи", где проститутка убивает офицера (в то же время есть внутренняя логика в движении Мопассана ко все более "диким" сюжетам и развязкам). После оргии нормы должны были быть восстановлены. Пышка, а с нею и сентиментальный читатель, ожидала, что они восстановятся не сразу, что сцена возвращения героической девы будет исполнена в том же духе возвышенной патетики, что и прощание с нею накануне, и Пышка получит некую моральную компенсацию. Но оргия была не движением по этажам культуры, в силу которого меняются местами низ и верх, а выходом за рамки культуры как таковой. Возобновление игры внутри культуры потребовало бы слишком большого мастерства и слишком больших усилий от таких в общем-то заурядных игроков: им едва по силам хотя бы вернуться в культуру. А это означает восстановление прежней диспозиции, оттесняющей Пышку вниз. В этом нет ни злой воли, ни социальной несправедливости. Но финал новеллы построен как раз так, что намекает либо на социальную несправедливость, либо на чью-то злую волю: он оказывается однозначно-обличительным. Оценки упрощаются; в результате в структуре новеллы возникает неконструктивное противоречие. Все изложенное в новелле как раз отменяет однозначность; между тем такой финал всерьез оправдывает патриотизм Пышки, который в самой новелле был обставлен комическими подробностями и разоблачен как вульгарная ксенофобия: "Я смотрела из окошка на этих толстых боровов в остроконечных касках, а служанка держала меня за руки, чтобы я не побросала им на голову всю свою мебель"; это очень напоминает обвинения мадам Фоланви: "Да, сударыня, эти люди только и делают, что едят картошку со свининой да свинину с картошкой!", - и создает решительный контраст с мирным обликом немецких солдат. Вместо того, чтобы выйти за рамки всякой мифологии, вопреки самому сюжету и ироническому стилю рассказа, Мопассан в финале утверждает сентиментально-гуманистический миф (в духе "и крестьянки любить умеют").

Это противоречие неконструктивно, потому что идеологически не осознано и эстетически не решено. Мопассан явно не чувствует, что скользит из одного смыслового и стилевого регистра в другой. Собственно, дезориентирующим является уже самое начало новеллы, картина отступающей французской армии. Лишь первые фразы выдержаны в духе объективной нейтральности: "Несколько дней подряд через город проходили остатки разбитой армии…" Почти сразу вслед за этим авторская интонация становится издевательской, когда речь заходит о солдатах национальной гвардии, об отрядах вольных стрелков и их командирах: "Бывшие суконщики или лабазники, недавние торговцы салом или мылом, случайные воины, произведенные в офицеры за деньги или за пышные усы, увешанные оружием, облаченные в мундиры с галунами, говорили громко и самодовольно, обсуждали планы кампании и похвалялись, что они одни поддерживают несчастную Францию; но вместе с тем они побаивались своих храбрых до безрассудства солдат - висельников, мародеров и распутников". Идейной основой этой иронии является мысль о несоответствии мелочного тщеславия и убогих страстей величию переживаемого момента. В дальнейшем мысль уточняется упоминанием "великого народа, привыкшего к победам, а теперь разбитого наголову, несмотря на свою легендарную храбрость", и обывателей, "разжиревших и утративших всякую мужественность за стойками и прилавками", боящихся, "как бы … не сочли за оружие их вертела и большие кухонные ножи". Так выстраивается, в духе мрачного романтизма, противопоставление возвышенного прошлого - и убогого настоящего, героических предков - и недостойных их славы потомков. Однако затем, в описании захваченного неприятелем города, акценты смещаются: "Жители сидели в полутемных комнатах, объятые тем ужасом, какой вызывают великие катастрофы, грозные стихийные бедствия, перед которыми бессильны вся мудрость и вся мощь человека. Чувство ужаса охватывает нас всякий раз, когда установленный порядок ниспровергнут, сознание безопасности утрачено, когда все, что охранялось законами природы или законами людей, отдано во власть бессмысленной, грубой и беспощадной силы. Землетрясение, от которого жители целого города гибнут под обломками зданий, разлившаяся река, которая уносит тела утонувших крестьян вместе с трупами волов и сорванными стропилами крыш, или победоносная армия, которая убивает всех, кто защищается, уводит остальных в плен, грабит именем Меча и под грохот пушек возносит хвалу своему богу, - это бичи человечества, отнимающие у нас веру в извечную справедливость, в покровительство небес и разум человека". Пышная риторика этих фраз явно ведет в другую сторону: если война уподобляется стихийному бедствию, ставящему под сомнение веру в покровительство небес, нет смысла обвинять людей в недостатке героизма: единственное, что остается - сочувствовать тем, кто застигнут исторической бурей (вспомним при этом, что в конкретном описании жизни захваченного города нет ровным счетом ничего ужасающего и катастрофического). И вслед за этим Мопассан вновь резко меняет ракурс, иронически описывая поведение обывателей, вынужденных проявлять любезность к победителям. Таким образом, вновь утверждается принцип героического идеализма, как будто бы только что отвергнутый: "Между тем за городом, в двух-трех милях вниз по течению, возле Круасе, Дьепдаля или Бьессара, лодочники и рыбаки не раз поднимали с речного дна вздувшиеся трупы немецких солдат, зарезанных или убитых ударом кулака, с проломанной камнем головой или просто сброшенных в воду с моста. Речная тина скрывала эти жертвы тайной мести, жестокой и справедливой, эти подвиги безвестных героев, молчаливые ночные нападения, более опасные, чем битвы среди бела дня, и лишенные ореола славы.

Ненависть к Чужеземцу искони вооружает горсть Бесстрашных, готовых умереть за Идею". Последняя фраза звучит абсолютно серьезно. Однако ее наполнение в контексте всей новеллы может быть только комическим: слишком явно ее несоответствие образу нелепой толстухи, вцепившейся в глотку ошарашенному немецкому солдату. Возникающую здесь пародийную остроту автор, разумеется, не заметил. Соответственно, и финал новеллы подтверждает самые наивные и пошлые истолкования: "Когда Пышка, униженная, плачет после того, как принесла себя в жертву, а Корнюде насвистывает "Марсельезу" под носом у омерзительных "коллабо", - это ведь плачет униженная Франция" 3 ; "В обществе, где господствует лицемерие, мерзавцы считаются порядочными людьми, а носительницей не только гражданских, но и человеческих добродетелей предстает проститутка" 4 .

Едва ли такой финал можно считать иронической игрой в поддавки с ожиданиями сентиментального читателя, идеологической маскировкой или хотя бы сознательной самоцензурой: слишком всерьез, слишком патетично звучат в завязке и в финале патриотические формулы, в них нет и намека на лукавство. С одной стороны, автор выходит за рамки культурных клише, к миру вне идеологических порядков и смыслов; благодаря этому его видение обретает поразительную точность и зоркость, он получает возможность по-чеховски воспроизводить абсурдные, никуда не ведущие детали: розовые с черными точками зрачков глаза голубей, разбрасывающих лапками дымящийся навоз, чудовищный храп господина Фоланви, слово "Происшествия", отпечатавшееся на маслянистой поверхности куска сыра, вынутого из газеты. Но тут же Мопассан возвращается в систему клише, в механизм культуры, который только что обыгрывал, подыгрывает ему и позволяет себя обыграть.

Непреодоленность этого противоречия подтверждается дальнейшим творчеством Мопассана, где оно становится пугающим. Примечательно, что дословный перевод прозвища Элизабет Руссе звучит как "шарик сала" ("Boule de suif"). Оно традиционно переводится как шутливо-ласкательное "Пышка", тогда как французский вариант уничижителен; иными словами, по-французски Пышка гораздо менее аппетитна. От "Пышки" идет прямой путь к демоническим любовницам мисс Гарриет и Клошетт, к безобразным красавицам "Заведения Телье", к дискредитации любовного сюжета в "Крещенском сочельнике" и "В порту", к жуткой старухе Соваж, наконец, к шизофреническому дискурсу новеллы "Орля". Механизм порождения кошмарных образов всегда один и тот же. Его легко наблюдать в новелле "В лесу", поскольку там появляется персонаж, ответственный за сферу этических решений, перенимающий, таким образом, часть функций автора. Двое пожилых буржуа, муж и жена, во время загородной прогулки, что называется, вспомнили молодость и тут же были арестованы за нарушение общественного порядка. Судья оказался мудрым и гуманным человеком, он отпустил пожилую пару с отеческим наставлением. Таким образом, нестандартной ситуации, выходящей за рамки стереотипов, найдено новеллистическое решение. Однако автор далеко не столь гуманен и не склонен великодушно "отпускать" виновных. Трудно согласиться с мыслью о том, что Мопассан изображает человеческое безобразие "без ненависти и любви", что "в равнодушии своем он подобен природе" 5: он подчеркивает в их облике самые отвратительные черты старческой немощи и уродства. Любовная сцена в лесу должна вызывать чувство гадливости. Подлинный смысл новеллы заключен, таким образом, в вопиющем несоответствии реальности любым культурным клише, как жестко идеализирующим, так и гуманистическим. Не могут поместиться в культурный стереотип безобразные красавицы из "Заведения Телье" и "Крещенского сочельника": любить такое можно лишь в состоянии безумия или опьянения; столь же отвратительны и "плоды любви" (в так называемых "новеллах о брошеных детях"). Эти образы ни много ни мало противоречат самому представлению культуры о природе и о себе самой. И это противоречие, открывающее путь широкой самокритике культуры, имеет у Мопассана значение открытия и образует самое эффектное в его новеллах; но это-то противоречие писатель как раз и не решает на том эстетическом и идеологическом уровне, который соответствовал бы его сложности. Он предпочитает вернуться к культурным клише рационализма и гуманности в просветительском духе. Между тем эта рациональность сродни той, которая заставляет героя новеллы "Орля" спалить дом с запертыми в нем слугами для того, чтобы избавиться от мучающего его призрака. Это, пожалуй, рациональность, но такая, которая не может справиться с собственным безумием.

Мари Клэр Банкар полагает, что Мопассан - жертва клишированных представлений о нем как о "реалисте" и "веселом писателе". "На самом деле Мопассан пессимист… Его произведения полны жажды жизни… Мопассан взял жизнь с силой дикаря… В то же время Мопассан - человек без иллюзий, рано познавший скоротечность счастья, увидевший, как смерть просачивается всюду" 6 . В сущности, исследователь тоже заключает Мопассана в культурный стереотип, превращающий Мопассана в трагического гедониста на манер Камю. На самом деле он гораздо ближе к Ивану Карамазову с его чертом. И уже в "Пышке" мы имеем дело с неконструктивным противоречием, выражающим непреодолимую двойственность авторского сознания, порождающую невроз, вместо того, чтобы сублимироваться в новую художественную форму. Конструктивный путь заключался бы в превращении двойственности в метафору, в диалог или в образ "эпистемологической неуверенности". "Голоса" в произведении могут быть сколь угодно "неслиянными", если наличествует целостность авторской позиции; самая эта позиция может, разумеется, утверждать двойственность и иронию как идеологический принцип. Стилевые контрасты могут быть сколь угодно разительными, если их противоречивость заранее рассчитана как художественный эффект (как, например, в "Улиссе" Джойса или в романах Кафки). Проблема Мопассана, таким образом, есть проблема художественного языка; это не его личная проблема как человека и писателя, но проблема той викторианской культуры, к которой он принадлежал и на языке которой пытался выражать свое, прямо скажем, нестандартное видение.

Примечания

1 Флобер Г. О литературе, искусстве, писательском труде: Письма; Статьи. М., 1984. Т. 2. С. 255.

2 Кундера М. Невыносимая легкость бытия // Иностр. лит. 1992. N 5/6. C. 32.

3 Лану А. Мопассан. М., 1971. C. 113.

4 Флоровская О. В. Мопассан-новеллист. Кишинев, 1979. С. 30.

5 Франс А. Собр. соч. М., 1960. Т. 8. С. 19.

6 Bancquart M. G.. Maupassant, un homme йnigmatique // Maupassant: sommaire. Paris, 1993. Р. 11-12.

А. В. Маркин, А. М. Смышляева, 2001

ГИ ДЕ МОПАССАН

Мопассан (1850—1893), по его собственному выражению, «вошел в литературу, как метеор». Сравнение справедливо не только потому, что первый его рассказ «Пышка» (1879, опубл. 1880), который Флобер назвал шедевром, сразу завоевал ему имя и известность. Эта новелла и последовавшие за ней с промежутками в один год сборники «Заведение Телье» (1881), «Мадемуазель Фифи» (1883), роман «Жизнь» (1883) показали, что во Франции появился яркий писатель-реалист, вдумчиво и целеустремленно воспринявший достигнутое до него французской повествовательной традицией и сказавший свое новое слово после Золя.

Ученик и последователь Флобера, Мопассан избежал навязчивости натуралистического биологизма, сохранив огромное внимание к быту и нравам интересующей его общественной среды; он сочетал наблюдательность, привитую ему автором «Госпожи Бовари», с тщательностью и точностью описания детали. В этом отношении его прозу можно с полным правом назвать «документальной»: Париж Мопассана, его улицы и дома, театры, ночные кафе-варьете и населяющие его буржуа и аристократы, чиновники и «низы» общества наделены очень ясным колоритом времени; в крестьянах, рыбаках, охотниках и солдатах живет дух его родной Нормандии. Мопассан во многом «историк и географ», как Бальзак. Автор «Жизни» и «Милого друга» соединяет в себе мастерство глубокого психологического анализа с даром язвительного сатирика. Пейзажи Мопассана, картины природы Франции, Алжира, Средиземноморья, пронизанные светом и движением, созданы, безусловно, с учетом опыта импрессионистических описаний Гонкуров, а в глубоком ощущении внутренней жизни самой природы чувствуется воздействие автора «Записок охотника», которого Мопассан, так же как и Флобера, считал своим учителем.

Мопассан влил новую жизнь в жанр новеллы, самобытно и разнообразно развив национальную традицию и «озорных сказок» Бальзака, и отточенной драматичной новеллы Стендаля и Мериме. Любая, даже самая короткая новелла Мопассана, принадлежащая к числу жанровых сценок, неизменно заключает в себе рисунок характера, многогранность и непредугаданность которого раскрывается с огромной силой в таких шедеврах, как «Папаша Милон», «Мисс Гарриэт», «Ожерелье», «Оливковая роща», и десятках других. Он соединил лаконизм с глубиной обобщений, характерную социально-бытовую деталь и острое чутье драматизма повседневности. В новеллах Мопассана на место сложной интриги приходит тонкая правда психологического развития, подводящего к единственно возможной, подчас неожиданной, но художественно закономерной развязке конфликта. Новым словом для французской новеллистики явилось композиционное мастерство Мопассана, вмещающего в свои рассказы иронию и трагичность, сочный диалог и лирические отступления рассказчика, динамику действия и пейзажные картины.

Мопассан — «великий труженик», по свидетельству всех его современников, — вернул французской прозе ту шлифовку стиля и гибкую ритмику словесного периода, которыми пренебрегали натуралисты и которые до Мопассана оставались неунаследованным достоянием Флобера.

За десять лет, с выхода «Пышки» до публикации в 1890 г. романа «Наше сердце» писатель создал 260 новелл, шесть романов, три книги путешествий, три пьесы, целый ряд статей, многие из которых являются глубокими критическими эссе (статьи о Тургеневе, Флобере, Золя, предисловие к роману «Пьер и Жан» и др.). В его творчестве, претерпевающем на протяжении этого напряженнейшего десятилетия определенную эволюцию, ощущаются прежде всего ясная целенаправленность и единство.

Мопассан родился в старинной дворянской семье в Нормандии. Его дядя Альфред ле Пуатвен был другом Флобера, посвятившего ему «Искушение святого Антония». Живя в 70-е годы в Париже, молодой Мопассан сблизился о Флобером и под его опекой и руководством предпринял свои первые литературные опыты, подвергавшиеся суровой и плодотворной критике учителя. Как вспоминал впоследствии Мопассан, Флобер ставил перед ним задачу описать какую-нибудь сцену или интерьер, подметив такую деталь, которая давала бы главное представление об атмосфере жизни, характере обитателей. Именно такое строгое требование к отбору материала стало для Мопассана основой художественного творчества. Таковы были и принципы выбора точного слова для передачи пейзажа, движения, обстановки, запечатленных в своей неповторимости.

Первым поэтическим произведениям Мопассана, создававшимся в 70-е годы и вышедшим в 1880 г. отдельным сборником, не хватало оригинальности. Мопассан не стал большим поэтом, хотя проза его часто бывает поэтичной, лирической. После опубликования в 1876 г. поэмы «На берегу» Мопассан сблизился с кругом писателей-натуралистов, вместе с которыми участвовал в сборнике рассказов «Меданские вечера», где и была напечатана «Пышка». Позже Мопассан отходит от меданского кружка; сохраняя уважение к Золя-художнику, он не разделял постулатов теории «экспериментального романа». В творческой практике Мопассана можно обнаружить отзвуки тех доктрин, которыми руководствовались натуралисты (скажем, роль темперамента и среды), но в его художественном сознании они трансформировались совершенно оригинально, в свете уроков Флобера.

Первая половина 80-х годов (1881—1886) — расцвет новеллистического творчества Мопассана. Он публикует по несколько сборников в год (общим числом десять). Созданные в этот же период два романа — «Жизнь» и «Милый друг» — остаются лучшими произведениями Мопассана-романиста. Второе пятилетие (1887—1891) знаменуется возросшим интересом писателя к роману и меньшей новеллистической «продукцией» — четыре сборника рассказов и два сборника путевых записок, написанных, впрочем, несколько ранее. Некоторые творческие замыслы, весьма дорогие писателю, он уже осуществить не смог вследствие углублявшегося психического расстройства; его жизнь как художника завершилась в конце 1891 г. после неудачной попытки самоубийства, за два года до кончины.

Тематика и проблематика Мопассана-новеллиста не претерпевает существенных изменений на протяжении десятилетнего лихорадочного творчества. Можно говорить об известном усилении в последний период определенных мотивов, которые, однако, звучали и в более ранних его произведениях. Мопассан остается верным нескольким темам, которые разрабатывает на всем протяжении своей короткой творческой жизни. При этом круг действительности, им изображенной, очень широк, можно сказать, что в поле зрения писателя попадают все социальные сферы французского общества. Он с одинаковой выразительностью изображает крестьянскую жизнь, нравы и психологию мелких буржуа и светское общество. Постоянные темы Мопассана, к которым он возвращается во множестве новелл, — это война и любовь. Каждая из этих сфер бытования и чувств преломляется новеллистом в разнообразных аспектах — от озорно-комического до острой сатиры, от лирики до высокого трагизма.

Одной из существенно важных для Мопассана тем является война, которую в 1870 г. он пережил юношей — отступающим новобранцем и которая во многом определила его миросозерцание.

Арман Лану считает, что «можно говорить о Мопассане как о писателе Сопротивления, воспевающем партизанскую войну против оккупантов». Мопассан, однако, обличает и разоблачает не только захватничество и насилие пруссаков — прежде всего он ненавидит античеловечность и бессмысленность войны как таковой и злобный шовинизм, проявляемый обеими сторонами. В этом отношении он гораздо проницательнее и глубже Доде, который в своих военных новеллах увидел зло только с одной стороны. Разумеется, Мопассан восхищен борьбой за свободу против захватчиков. Возвышенным негодованием проникнуты новеллы «Мадемуазель Фифи», «Два приятеля», «Дуэль», в которых простые люди, рискуя жизнью, дают отпор насилию и унижению. Но наряду с этим писатель с убийственным сарказмом разоблачает ханжество, трусость, своекорыстие лжепатриотов буржуа, для которых патриотизм — всего лишь вывеска («Пышка», «Койка номер 29»). В «Папаше Милоне» и в «Мести тетки Соваж» звучит страстный протест против войны, порой толкающей пострадавших людей на страшные жестокости. В новелле «Вальтер Шнапс» высмеян патриотизм «навыворот»: целая орава людей ловит беззащитного немца, мечтающего сдаться в плен! Ненависть к милитаризму жива у Мопассана до конца его творчества («Анжелюс»).

Реалистическая сила Мопассана во многом порождена глубинной связью писателя с родным краем, с его природой и людьми, обычаями и душевным складом. Любовно и в то же время предельно правдиво воссоздает он нормандскую крестьянскую стихию жизни — от имущественных отношений вплоть до упоминаний о любимых кушаньях, введения ходовых словечек. Оптимистическое, жизнеутверждающее начало творчества писателя дает о себе знать в его многочисленных «крестьянских новеллах». В изображении деревенской действительности Мопассан поэтичен и лиричен — этого во французской прозе до него не было вообще, — когда раскрывает нравственную чистоту людей из народа («Папа Симона»), он сумрачен и по-флоберовски «бесстрастен», когда речь заходит о проявлениях «идиотизма деревенской жизни» (например, рассказ о немом нищем, умирающем с голоду на дороге).

Новеллы Мопассана о сельской жизни отнюдь не идилличны. У него есть целый цикл «жестоких» рассказов о деревне. В новелле «Бочонок» фермер расчетливо спаивает крестьянку, после смерти которой он должен получить ее землю. В новелле «Приемыш» подросток, усыновленный жалостливой крестьянкой, хладнокровно убивает ее ради наследства.

Образы крестьян у Мопассана — значительный вклад во французскую реалистическую литературу. Ни Бальзак в «Крестьянах», ни Флобер в «Простом сердце», ни Доде в новеллах о пастухах Прованса, ни Золя в «Земле» не смогли представить с такой силой обобщения, в неприкрашенной и драматичной истине, подчас жестокости, подчас высшей доброте всю многогранность социальной, духовной и нравственной жизни трудового французского крестьянства, которое в ту пору представляло большинство народа Франции.

Новеллист передает все нюансы крестьянской речи, с ее грамматикой, интонацией, произношением, архаическими формами лексики. Так, поистине потрясающи пять строк признания папаши Милона в убийстве пруссаков-оккупантов. В словах старого крестьянина — и упрямство, и смирение, и жажда свободы, и нетерпимость к тирании, непреклонная независимость характера и презрение к смерти.

Подавляющее большинство новелл Мопассана посвящено любви, сложным и тонким отношениям, складывающимся между мужчиной и женщиной, когда они «ищут себя в другом существе». Писатель рассказывает о всей гамме интимных человеческих отношений, в таком единстве физического и духовного начал, в каком они еще не затрагивались европейской литературой. Стендаль и Флобер были предшественниками Мопассана в области «психологии любви»; натуралисты открыли для литературы физиологическую сторону чувства; Мопассан соединил, сплавил обе эти линии. При этом писатель бесконечно далек от грубой сексуальности. Именно в новеллах о любви проявляется наивысшее мастерство Мопассана как мастера изображения человеческой психологии, эмоций, душевных движений.

Рассказы Мопассана, посвященные любви, можно сгруппировать проблемно. Во многих из них, особенно в первый период творчества, побеждает оптимизм, душевное здоровье. Автор верит в любовь как выход из одиночества, верит в нравственную чистоту человека, особенно когда речь идет о крестьянской среде («История одной батрачки», «Мартина»). Мопассан смело «реабилитирует» плотские отношения, которые, как он показывает, принимают уродливые формы именно в буржуазной среде. В «Одиссее проститутки» Мопассан беспощаден к обществу, обрекающему женщину на самопродажу, на унижение физической любви, которая столь же прекрасна, как и духовная.

Целый цикл новелл посвящен отнятой радости любви, любви растоптанной, неразделенной. В этом ряду стоят такие шедевры Мопассана, как «Мисс Гарриэт» и «Мадемуазель Перль». Смешная некрасивая англичанка бесконечно одинока, ее спасала лишь любовь к природе. А когда пришла любовь настоящая, несбыточная, тогда жизнь оказалась для нее невозможной. «Мадемуазель Перль», девочка-подкидыш, казалась в доме незаметным существом, но именно ее, сам того не зная, всю жизнь любил избранник ее сердца, безмятежно женившийся на другой... В знаменитом «Лунном свете», победившем недоверие Толстого к Мопассану, любовь плотская и в то же время возвышенная, открывает суровому аббату глаза на великое таинство жизни.

Но тема любви остается для Мопассана в высшей степени социальной проблемой — где бы ни происходило действие, «в полях» или в светских салонах. «В полях» любовь естественнее, человечнее, прекраснее — ведь именно в корсиканской деревенской глуши находит вечное счастье светская девушка, сбежавшая из дома с солдатом, который «наполнил счастьем всю ее жизнь от первого дня до последнего» («Счастье»). А в «высшем» обществе любовь часто приносит страданье и даже бывает жестокой: ревнивый муж стремится уничтожить красоту жены непрерывным деторождением («Бесполезная красота»). В аристократической семье любовь принимает грязное обличье, подменяется развратом, расчетом («Гарсон, кружку пива»). Буржуазный брак по расчету — главная причина адюльтера, «альковных историй», а подчас — и тяжких трагедий. Такова тема еще одного шедевра Мопассана — новеллы «Ожидание», где описывается, по словам автора, «простая, но ужасная драма»: юноша сын навсегда уходит из дома, узнав, что у матери есть любовник, считавшийся другом семьи. Всю оставшуюся жизнь женщина ждет ушедшего сына, ни разу не увидевшись более с любящим ее человеком. «Оливковая роща» — тоже драма любви: увидев циничного преступника — свое дитя от когда-то любимой женщины, священник кончает жизнь самоубийством. Впервые у Мопассана символично название рассказа: в оливковой роще, по евангельскому преданию, томился в тоске Иисус, предвидя свою мучительную казнь.

Именно искажение, осквернение любви изображает Мопассан в одном из сильнейших своих произведений — новелле «В порту», которую Лев Толстой перевел на русский язык. Здесь социальное обличение сливается с гуманистической защитой человека и его высших ценностей. Проступок матроса, который согрешил по неведению с собственной сестрой, ставшей проституткой, оказывается фактом страшной общественной обыденности. Интересно, что Толстой придал новелле собственную акцентировку, вложив в уста одного из присутствующих в кабаке матросов фразу: «Все они нам сестры».

Постоянная, проходящая через все сборники новелл Мопассана тема — разоблачение собственничества и ханжества мелких буржуа, свойств, проявляющихся в любых ипостасях чиновнического, рантьерского или торгашеского существования, во всех сферах их семейной и служебной жизни. Особенно много новелл посвящено теме наследства. Замужняя дочь с молчаливого благословения отца изменяет мужу, чтобы родить ребенка, которому завещано состояние («Наследство»). Наследники делят имущество на глазах старухи матери, проснувшейся от летаргического сна («В лоне семьи»). Семья в ужасе чурается обнищавшего родственника, от которого ожидали богатого наследства («Моя дядя Жюль»). В новеллах этого же круга Мопассан обличает лицемерную мораль, лживые устои буржуазного брака, который оказывается ловушкой для простосердечных душ и удобным прикрытием распутства. Такова, например, социально-психологическая новелла «Исповедь», где жена нагло хохочет в лицо наивному мужу, стыдливо признающемуся ей в своем невольном и единственном прегрешении. В проникновенной новелле «Первый снег» героиня, измучившись от холода в нормандском замке своего мужа, нарочно простуживается, чтобы добиться установки калорифера, но в результате медленно погибает от чахотки. Такова внешняя фабула, скрывающая глубокий психологический подтекст: молодая женщина страдает не только от физического холода, но и от одиночества и непонимания и предпочитает безропотно умереть на ласковом юге, чем прозябать рядом с человеком, бесконечно чуждым ей по внутренней душевной жизни.

Персонажи новелл Мопассана никогда не приобретают символичности, они «доподлинны» в тесном единстве бытовой и психологической характеристик. Мопассан, как правило, не рисует карикатур, он не склонен к гротеску или преувеличению, его привлекает «натуральная величина». Типажи, взятые писателем из различных общественных слоев, сохраняют жизненную достоверность — будь то рыбак Жавель, пожертвовавший рукой родного брата, чтобы сохранить улов в сети, или почтенная госпожа Лефевр, бросившая свою собачку в каменоломню, чтобы не платить грошового налога, или пьяница-весельчак, продавший собутыльнику свою жену «на литры». Столь же достоверен и образ скромной и гордой жены мелкого служащего, безропотно сломавшей свою жизнь, чтобы выплатить «долг чести» за утерянное ею чужое ожерелье. А подвиг оказался трагической ошибкой — ожерелье было фальшивым... Мопассану в высшей степени свойственно умение раскрыть драму, таящуюся порой в самой обыденной действительности.

Такого богатства наблюдений, жизненных характеров, социальных типов, психологической глубины французская новелла до Мопассана не знала. Одновременно она приобрела и огромную жанровую емкость, вместив сатиру и лиризм, философскую настроенность и психологический анализ, юмор и сдержанную патетику. Поведение героев новелл Мопассана раскованно, неоднозначно, подчинено глубоким психологическим переживаниям и эмоциональным порывам, свободно от натуралистического детерминизма. Так, два приятеля из одноименной новеллы, безобидные мелкие служащие, отправившиеся на рыбалку и попавшие в руки к пруссакам, проявляют в исключительных для себя обстоятельствах непривычное, но глубоко убедительное по мотивации мужество и отказываются стать предателями, платясь за это жизнью. Проститутка Пышка, развязная и привыкшая к любой грубости женщина, оказавшись преданной и проданной трусливыми буржуа, заставившими ее уступить домогательствам прусского офицера, не разражается вспышкой ярости, как ей, казалось, подобает, но бессильно плачет, сраженная последней мелкой подлостью: попутчики к тому же оставили ее голодной... И эти неожиданные слезы Пышки по силе психологической реакции на пережитое равнозначны удару ножом, который нанесла девица Рашель прусскому офицеру («Фифи»). Фермер из «Истории батрачки», избивавший свою жену за то, что у них нет детей, узнав, что она имеет внебрачного ребенка, не накидывается на нее с кулаками, а, радостно потирая руки, просит растерянную женщину поскорее привезти в дом ее мальчугана. И каждый раз подобный поворот эмоций глубоко оправдан характером, в котором наряду с национальной и социальной типичностью присутствует индивидуальная неповторимость.

Мопассан, как и Флобер, стремится к максимальной объективности, но для него неприемлемо бесстрастие. Писатель не скрывает своего отношения к персонажам, зачастую вмешивается в повествование. Да и сам образ рассказчика, который столь часто фигурирует в новелле, — прием, дающий автору возможность вести повествование с индивидуальных, субъективных позиций.

Огромное большинство новелл Мопассана по праву входит в круг непреходящих художественных ценностей, созданных французской литературой.

В последний период творчества, когда Мопассаном уже овладел страшный недуг, приведший к потере рассудка и к безвременной смерти, в его произведениях усиливаются пессимистические и мистические мотивы. Эту тематику некоторые исследователи склонны связывать с изменившейся общественной ситуацией во Франции в конце 80-х годов, однако нельзя сбрасывать со счета неизлечимую болезнь, о которой знал сам писатель, страдавший от надвигавшегося творческого бессилия. Мистическая тема звучит у Мопассана не только в поздний период — она явственна и в более раннем творчестве, будучи связана с мотивами одиночества, неизбежности смерти, враждебной непознаваемости природы. Здесь возникает у Мопассана и тема страха (новелла «На воде»: героя-рыболова долго одолевает беспричинный ужас, и в конце концов его удочка зацепляет труп старухи с камнем на шее). Другая пессимистически окрашенная мопассановская тема — внутренняя противоречивость человека, в котором «всегда живут два существа: одно желает, другое противится, и оба поочередно одерживают верх». В периоды депрессии Мопассан прислушивается к модным спиритуалистическим веяниям, создает ряд новелл («Волосы», «Орля»), в которых описывает свое собственное мятущееся психическое состояние. Однако в эти же последние годы он начинает работу над двумя романами — «Чуждая душа» и «Анжелюс», которые продолжают его прежнюю тематику и, судя по сохранившимся отрывкам, совершенно свободны от мотивов потустороннего.

Горькие, порой глубоко пессимистические размышления о сущности человеческого удела беспокоили Мопассана на всем протяжении его творческого пути, а не только в конце жизни. Он испытал некоторое влияние философии Шопенгауэра, исходящей из предопределенности человеческих страданий как единственной несомненной реальности. Мотив несбывшихся мечтаний, трагедия старости и смерти составляют содержание многих произведений Мопассана.

Минорная тональность, особенно настойчиво звучащая в ряде произведений Мопассана в конце 80-х годов, связана с идеей «злого бога», т. е. бога, который допускает зло. Об этом говорит в романе «Сильна как смерть» (1889) Оливье Бертен, есть этот мотив и в новелле «Бесполезная красота» (1890): бог сеет зародыши жизни, чтобы удовлетворить затем свою страсть к уничтожению. А человеческая мысль — случайность, осужденная погибнуть вместе с землей...

Пессимистические идеи об обреченности человека, о боге, обрекающем людей на страдание и творящем разрушения, высказывают, как правило, второстепенные герои произведений Мопассана, не играющие важной роли в развитии интриги. Но это, безусловно, отзвук мучительных размышлений автора, вносящего эту тему в общую полифонию произведения.

В то же время горькая безнадежность нередко соседствует у писателя с упоением силой жизни, ее красотой и радостью. Порой у Мопассана звучит и тема духовного просветления, обретение веры в возможность человека выйти за пределы своего жалкого и ограниченного удела. Эта вера как раз и связана с признанием величия любви, красоты, творчества.

Хотя писатель создавал свои романы параллельно с новеллами, Мопассан-романист представляет собой особое явление. В ряде рассказов уже содержится зародыш более объемного эпического повествования, а в конце жизни Мопассан заявлял, что впредь будет писать только романы.

Ученичество у Флобера плодотворно сказалось и на романах Мопассана — прежде всего на его лучшем романе «Жизнь», Христиана в «Монт-Ориоле» тоже связана с образом Эммы Бовари, как, впрочем, и весь этот роман в целом, в то время как «Милый друг» ближе к традиции братьев Гонкур и Золя.

С полной силой талант Мопассана-романиста проявился в «Жизни», «Милом друге» (1885) и «Монт-Ориоле» (1887), принадлежащих к лучшим достижениям французской литературы в романическом жанре. Романы эти, во многом меж собой несхожие, но объединенные общей эстетической позицией и отношением автора к социальной действительности, имели в 80-е годы огромный успех. Так, «Жизнь» в течение восьми месяцев 1883 г. вышла пятьюдесятью изданиями. Это и понятно: впервые после долгого периода почти безраздельного царствования романных фресок Золя с их грандиозными символическими картинами появился роман совершенно иного плана, вернувшийся к «смиренной истории» женщины в браке.

Флоберовское начало в «Жизни» ощущается очень явственно. Оно — и в основной коллизии: внутренняя жизнь, мечтания, сама индивидуальность молодой женщины растоптаны пошлостью, низменностью реальной действительности, в которую ее вводят брачные отношения. Оно — и в композиции: в нарочитой замедленности повествования, в котором событийные эпизоды вплетены в непрерывно текущее воссоздание чувств и переживаний, проникновенных картин природы. Тема разочарования героини, столь всеобъемлюще раскрытая в романе Мопассана, также перекликается с «Госпожой Бовари».

Мопассану чужда безжалостная объективность Флобера, в его повествовании присутствует лиризм, элегическая грусть, можно даже сказать, нежное сочувствие к героине. Мопассан не отказывается от той смелости в изображении биологического начала в человеке, и в частности физиологической стороны любви, на которой настаивали натуралисты, но эта смелость не превращается в самоцель и не нарушает реалистической целостности изображаемого. Есть основания предполагать, что план некоего романа, который был намечен Мопассаном еще в конце 70-х годов и от которого Флобер «пришел в восторг», как он пишет в письме, был именно планом «Жизни».

«Жизнь» — вполне мопассановское творение, тесно связанное с настроением и проблематикой предшествующих и сопутствующих созданию романа новелл. Ряд отдельных эпизодов и мотивов «Жизни» нашли прямое новеллистическое воплощение. Драма юной Жанны де Во, углубляющаяся в течение всей ее жизни, — это драма утраты иллюзий и веры в жизнь.

В отличие от Эммы Бовари с ее провинциальными мечтаниями Жанна, девушка из дворянской среды, привыкла видеть мир сквозь призму тех полных изящества отношений, которые царят в ее семье. Она воспитана в нравственных принципах своего отца-руссоиста, чуждого лицемерия и расчетливости, а главное — в атмосфере бесконечной доброты. Эти нравственные устои не иллюзорны, они еще действенны в момент, когда Жанна стоит на пороге жизни, — отсюда и та элегичность, которая так сильна в романе. В образе Жанны тонко и проникновенно изображено светлое поэтическое начало, девичьи надежды, радостное доверие к жизни, которое подтачивается свалившимися на нее бедствиями. Все, что происходит с героиней после ее замужества, раскрывает низменную, корыстную сторону действительности, в которую она постепенно погружается. Муж Жанны, обнищавший дворянин Жюльен де Ламар, оказывается грубым, бесконечно чуждым ей человеком, бессовестно обманывающим свою жену. В образе Жюльена уже просматриваются черты Гонтрана из «Монт-Ориоля» — обуржуазившегося аристократа, охотника за приданым.

Жанна — не беспочвенная мечтательница, хотя она и романтична, как ее поколение. На протяжении тех 27 лет, в течение которых развивается романическое действие, героиня не желает несбыточного, не строит воздушных замков: она хочет быть любимой и любящей женой, счастливой матерью, хочет делать людям добро. Но она обманута в этих скромных надеждах, рушится ее вера в дружбу, а обнаруженные старые письма матери к любовнику лишают героиню прежних идеальных представлений о родителях. Приспособиться, переделать свою натуру Жанна не в состоянии, но она не умеет и противостоять злу, которое усугубляется ее пассивностью. Так, она становится фанатичной матерью, веря, что любовь к ребенку составит смысл ее жизни. Однако именно слепая, безрассудная привязанность к сыну приводит к разлуке с ним, к разорению.

В отличие от Флобера Мопассан открыто сострадает своей героине, но он не снимает и с нее части вины в ее горестях, не разделяет ее фатализма, ее навязчивой идеи о тяготении над ней злого рока. Устами верной служанки Розали, спасающей Жанну от нищеты, автор с позиций народного здравого смысла констатирует «скромную истину»: все беды хозяйки — от ее неудачного брака.

Концовка романа, несмотря на его общий грустный настрой, пронизана светлыми тонами. Весна, эта «вечная радость пробужденного мира», приносит постаревшей седой женщине прежние мечты: «Можно ли, несмотря на ожесточенную суровость судьбы, навсегда перестать надеяться, когда кругом так хорошо?» И новорожденная внучка, которую весной Розали привозит к Жанне, вселяет в нее новые силы, новую любовь. Знаменитая реплика Розали, подытоживающая всю книгу: «Жизнь не так хороша, но и не так плоха, как о ней думают», — кредо самого Мопассана в эту пору. И не случайно, что эту сентенцию высказывает труженица-крестьянка, тоже немало пострадавшая в жизни. Можно говорить о светлой поэтической грусти, составляющей основной тон романа, еще далекого от того беспросветного отчаяния, которое овладевает писателем к концу жизни.

Действие своего романа Мопассан перенес в первую половину XIX в. — Жанна выходит из монастыря в 1819 г. Автору, по-видимому, нужна была эта историческая отдаленность, чтобы показать, как рушится дворянская культура, проникнутая просветительскими идеалами, как под натиском своекорыстных буржуазных отношений аристократы превращаются в безнравственных дельцов. Однако в романе царит «дух времени» гораздо более поздней эпохи. И свой следующий роман — «Милый друг» — писатель точно датирует своей эпохой — Третьей республикой, которую он изображает с исключительным саркастическим пафосом.

Несколько позже, в предисловии к роману «Пьер и Жан», Мопассан говорил о своем стремлении «быть уничтожающим сатириком» и называл своими учителями в этой области Флобера и Рабле. В «Милом друге» ощущается, однако, развитие бальзаковской традиции — не в смысле прямого влияния, а в разработке темы «карьеры молодого героя в Париже». Герой этот неузнаваемо изменился за полвека, когда на смену провинциальному дворянину Растиньяку, мечтавшему завоевать столицу, явился отставной унтер-офицер колониальной армии Жорж Дюруа. Но герои Бальзака и Мопассана глубоко различны не только по происхождению и образовательному цензу, но прежде всего по характеру и моральным устоям. Герой Бальзака — крупная личность, имеющая хотя бы представление о нравственных ценностях, стремящаяся подчинить себе обстоятельства, а не приспосабливаться к ним. Жорж Дюруа — полная посредственность, помышляющая только о материальных благах, которых он готов достичь любой ценой. Победа честолюбия означает для героя Бальзака моральное поражение, и эту трагедию Растиньяк, став министром, осознает столь же отчетливо, как и Люсьен Рюбампре в свой смертный час в камере Консьержери. «Милый друг» Дюруа — мелкий, пошлый мерзавец, который не испытывает никаких угрызений совести; в нем нет ничего от бальзаковских «гениев злодейства». Такой характер отрицательного героя — примета эпохи. Жорж Дюруа, «милый друг», вписывается в круг «сильных мира сего» Третьей республики вполне мирно и естественно, его успех — доказательство общественной и человеческой деградации буржуазного строя.

Примечательно, что в романе почти отсутствует столь присущий Мопассану внутренний психологический рисунок; он оставлен в удел лишь госпоже Вальтер, которой суждено стерпеть женитьбу своего любовника на ее же дочери. Кстати, этот сюжетный ход подсказан Мопассану аналогичным эпизодом из «Рене Мопрен» Гонкуров.

По мере того как герой романа пробивает себе «путь наверх», раскрываются различные сферы нравственной, идеологической, политической жизни буржуазной Франции. И повсюду — в сфере интимной и сфере общественной — автор констатирует цинизм и беспринципность, коррупцию и своекорыстие, распад идейных и моральных ценностей. В этом отношении Мопассан использует опыт Золя, перенеся его в ту область общественно-культурной деятельности, которую Золя в своем романном цикле не затронул, — в журналистику. В «Милом друге» показано, как бульварная газетенка становится влиятельной общественной силой, как сращивается пресса с банковскими спекуляциями и колониальной политикой, как воротилы прессы становятся «меценатами искусства», как, пользуясь бессовестностью мошенника-журналиста, можно свалить министра. Мопассан настаивает прежде всего на безнравственности карьеры Жоржа Дюруа, который взбирается по служебной лестнице, добивается богатства, ордена, положения в свете и, наконец, блестящей женитьбы одним и тем же нехитрым способом — соблазняя женщин, ум, красоту и влияние которых он использует, а затем обворовывает, обманывает, позорит, бросает их. Но за исключением, быть может, одной госпожи Вальтер, ни одна из его жертв не вызывает в авторе и читателе сочувствия. Они — достойные партнерши человека, которого называют «милым другом». Ни в одном произведении Мопассана нет героя, который был бы так груб и животен в любовных отношениях, как Жорж Дюруа; его эротические приключения грязны и низменны. В «Милом друге» автор предельно откровенен в своей антипатии к герою, но он не позволяет себе окарикатуривать Дюруа, утрировать его поведение, которое всегда строго соответствует темпераменту, выдержке, хитрости этого ловкого выскочки. Характер Жоржа Дюруа — огромная удача Мопассана-реалиста.

В связях и знакомствах «милого друга» перед читателем предстает галерея типажей — представителей всех слоев привилегированного общества, от политических деятелей до полицейских. И среди них тоже не находится неподкупных и благородных. Единственное исключение — старый поэт Норбер де Варенн, который однажды в случайной ночной беседе с Дюруа говорит ему о тщетности и скоротечности жизни, об одиночестве и безнадежности, об ограниченности политиканов и рыцарей наживы, «у которых ум затянуло тиной, или, вернее, нечистотами». И в час бдения над умершим другом Дюруа при всей своей толстокожести вспоминает слова де Варенна об ужасе и неизбежности смерти. Но эти пессимистические настроения преходящи для предприимчивого карьериста. Для самого же автора они существенны как контрапункт — «memento mori» в свистопляске низменных страстей.

Ипполит Тэн, с мнением которого Мопассан всегда очень считался, в письмах к автору «Милого друга», восхваляя его как единственного последователя Флобера, в то же время упрекал писателя в чрезмерной критичности и пессимизме по отношению к буржуазной действительности. «У вас слишком высокий идеал, отсюда и ваша строгость», — писал Тэн.

В романе «Монт-Ориоль» на первый план снова выходит тема одиночества, обманутой любви и отчужденности. Однако эта линия психологического и эмоционального конфликта развивается сопряженно с социально-критической. Мопассан насмешливо-иронически повествует об истории маленького курорта, который в руках опытного дельца Андерматта превращается в выгодное предприятие. Андерматт — богач нового типа: он — не прожигатель жизни, не бездельник; умный и расчетливый, он соединяет честность в сделках с размахом и дальновидностью. Но в то же время он не брезгует и мелкими хитростями, закрывает глаза на бессовестный обман больных, не жалеет денег на рекламу, подталкивает брата своей жены, безденежного Гонтрана де Равенеля, на брак с одной из дочерей богатого крестьянина Ориоля, чтобы заполучить в приданое участок земли для акционерной компании курорта. И на фоне этого делячества, интриг докторов, жульничества с целебными свойствами минеральных вод развивается история обманутой любви Христианы Андерматт.

В образе неверного возлюбленного Христианы, Поля Бретиньи, много привлекательного, близкого самому автору. Это тонко чувствующий природу и искусство человек, увлекающаяся бурная натура. Его любовь порывиста и поэтична, он опьяняется ею сам и подчиняет своей страсти женщину, которая в противоположность ему полюбила впервые и навсегда, поверив в возможность найти себя в любимом человеке. Но любовь Поля при всей ее внешней красивости эгоистична, не выдерживает столкновения с буднями жизни. Утрата любви едва не убивает Христиану. Ее, как и Жанну из «Жизни», спасает ребенок. В привязанности к нему она находит силы жить дальше. Но концовка романа окрашена печалью: Христиана предчувствует, что не только ей, но и ее дочери суждено в будущем утратить «дымку иллюзий и мечтаний» и ей предстоит непонимание, неразделенность чувств.

Образы Христианы и Жанны, внутренняя жизнь этих героинь принадлежат к лучшим достижениям таланта Мопассана — психолога женской души.

В романе «Пьер и Жан» (1888) Мопассан отходит от эпической широты своих двух предыдущих романов и сосредоточивается на драме, разыгравшейся в рамках одной семьи. Впрочем, смысл этой драмы — социальный, здесь Мопассан возвращается к частой в его новеллистике теме наследства и тех конфликтов в буржуазной семье, которые с ним связаны. В романе главное внимание художника обращено на анализ сложных, порой не поддающихся рациональному контролю душевных движений.

Два последних романа, опубликованные при жизни писателя, — «Сильна как смерть» (1889) и «Наше сердце» (1890) — являются опытами Мопассана в жанре «светского психологического романа», мэтром которого в эти же годы считался Бурже. Мопассан явно стремился соревноваться с Бурже и одержал победу над соперником. Тема романа «Сильна как смерть» была ранее очерчена в одной из мопассановских новелл (герой на закате лет влюбляется в дочь своей многолетней возлюбленной), но тут она разработана с гораздо большей психологической тонкостью и убедительно подводит к драматическому финалу. «Наше сердце» — вполне «светский роман», в котором значительно ослаблен момент социального критицизма, гораздо более явственный в романе «Сильна как смерть», где с большой иронией изображены великосветские бездельники и политиканы.

Хотя в этот период элементы психопатологии, ужас и фантастические события занимают значительное место в новеллах Мопассана, как и мотивы «животности» любви, писатель не ищет выхода ни в спиритуализме, ни в декадентской эротике: его внимание сосредоточивается на «чистой психологии», и в этом плане последние романы обладают силой и художественной ценностью. От них — прямой путь к «Красной лилии» Анатоля Франса.

Эстетические взгляды Мопассана наиболее четко высказаны им в предисловии к роману «Пьер и Жан». Писатель, с присущей ему ясностью и обдуманностью выражений, формулирует здесь свое понимание реализма — этот термин употребляется им без какого бы то ни было пренебрежительного оттенка, свойственного Флоберу, Гонкурам. «Реалист, если он художник, будет стремиться не к тому, чтобы показать нам банальную фотографию жизни, но к тому, чтобы дать нам ее воспроизведение, более полное, более захватывающее, более убедительное, чем сама действительность». Такое определение реализма решительно отделяет Мопассана — и как критика, и как художника — от натуралистического направления. Он утверждает далее право (даже, скорее, долг) художника на отбор фактов, наиболее характерных деталей, на отбрасывание случайного, побочного. Из этого главного принципа реализма как метода Мопассан выводит далее все структурные элементы произведения — его композицию, построение характера. Наряду с этим Мопассан отстаивает право художника на множественность индивидуальных впечатлений, на личностное начало в искусстве вопреки упрощенному принципу «правда и только правда», который заставляет автора нагромождать почерпнутые из жизни разноплановые явления. Мопассан защищает жанр психологического романа, характеризуя его как роман «объективный», в котором психология проявляется не в «чистом анализе», а в поступках, совершаемых «в определенном душевном состоянии». Наконец, писатель призывает к отточенности стиля, четкого и чеканного, точного и ритмичного, отбрасывая претенциозную вычурность, и наносит открытый удар гонкуровскому принципу «артистического письма», называя его «нелепым, сложным, длинным и невразумительным набором слов». Мопассан-реалист показал себя здесь достойным продолжателем реалиста Флобера.

В то же время очень большую роль в формировании Мопассана как повествователя-реалиста сыграл Тургенев, а через него — русская реалистическая традиция в целом. Мопассан знакомится с Тургеневым в начале 80-х годов и до смерти русского писателя сохраняет с ним тесную дружбу и общение. Тургеневу посвящен сборник новелл «Заведение Телье», о Тургеневе Мопассан пишет глубокую, полную восхищения статью, а после смерти писателя — проникновенный некролог. Тургенев часто читал рукописи Мопассана, давал ему советы, неустанно пропагандировал его творчество в России.

Именно Тургенев пробудил в Мопассане интерес к русской литературе. В критических статьях французского писателя часты уважительные отзывы о творчестве Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Толстой для Мопассана — «один из величайших писателей нашего времени». Известно его высказывание по поводу «Смерти Ивана Ильича»: «Я вижу... что все мои десятки томов ничего не стоят».

В творчестве Мопассана ощутимо влияние Тургенева-рассказчика. Это относится к мопассановскому восприятию природы, полной самостоятельной великой жизни, прекрасной в своей реальности, а не только в нашем восприятии. Именно такой предстает природа в «Записках охотника». Мопассан писал, что в рассказах Тургенева присутствует «глубокая и скрытая в существе вещей печаль». Эта особенность тургеневской прозы была Мопассану особенно близка, и «реалистический и в то же время полный чувства» (слова Мопассана) наблюдатель Тургенев был и в этом отношении учителем французского писателя.

Чрезвычайно показательно и интересно отношение к Мопассану Льва Толстого. Главный пафос творчества французского писателя Толстой видит в осуждении безнравственности и эгоизма, в тоске по «лучшему миру», в умении заставить задуматься о значении и смысле человеческой жизни. Эта высокая оценка Мопассана особенно значима в свете того факта, что творчество Золя и Доде Толстой не принимал, считая, что они лишь «имитируют» жизнь и ее явления. А роман «Жизнь» Толстой назвал «едва ли не лучшим французским романом после „Отверженных“ Гюго». Чехов видел в Мопассане художника, совершившего переворот в литературе: «Он, как художник, поставил такие огромные требования, что писать по старинке сделалось уже невозможным».

Томас Манн отзывается о Мопассане так: «Я считаю его творчество бессмертным и уверен, что и через сто лет он останется величайшим мастером новеллы».

Созданная в конце 1879 года, специально для сборника «Вечера в Медане», «Пышка» стала одной из наиболее известных новелл Ги де Мопассана. В ней автор с неподражаемым мастерством передал реальную картину событий франко-прусской войны, людей, занятых в ней с обеих сторон, их чувства, мысли и поступки.

Главные герои новеллы - руанцы, чей город был сдан французской армией на милость прусских победителей. Патриотически настроенные и, одновременно, испуганные граждане не смогли вынести бытового сосуществования рядом с врагами и решили покинуть город, намереваясь осесть там, где нет немцев - в дальних французских или английских краях. В число беглецов попали люди, принадлежащие к разным социальным слоям: графы, фабриканты, виноторговцы, монахини, один демократ и одна особа «лёгкого поведения» по прозвищу Пышка. Вокруг последней и формируется основное сюжетное ядро новеллы. Именно Пышка (настоящее имя девушки Элизабет Руссе) становится той «лакмусовой бумажкой», посредством которой раскрываются истинные характеры всех остальных героев произведения.

Композиция «Пышки» - классическая для жанра новеллы. В качестве экспозиции в ней применяется сцена отступления французской армии и занятие Руана прусскими солдатами. Завязка сюжета происходит в тот момент, когда главные герои «Пышки» садятся в карету и обнаруживают среди себя руанскую проститутку. Негативное восприятие девушки постепенно вытесняется у них животным чувством голода и благодарностью к накормившему их человеку. Общая беда сближает пассажиров, а искренний патриотизм Элизабет Руссе примиряет их с её видом деятельности. Кульминация новеллы приходится на Тот, где руанцев задерживает прусский офицер, изо дня в день требующий от Пышки интимных услуг. Испуганные задержкой, доселе мирные попутчики девушки начинают выказывать своё раздражение. Добропорядочные, на первый взгляд, люди отказываются понимать, почему проститутка не может выполнить свои профессиональные обязанности и выручить всех из неприятного положения, в которое они попали по её же вине. Поддавшаяся на льстивые уговоры Пышка подвергается всеобщему осмеянию в момент её близости с прусским офицером. Как только девушка выполняет свою задачу, критика обществом её рода занятий достигает пика, и люди отворачиваются от неё, как от прокажённой. Печальная развязка сюжета сопровождается горькими слезами девушки, льющимися под патриотические звуки «Марсельезы».

Художественный образ Элизабет Руссе - один из самых колоритных в новелле. Несмотря на свою «профессию», девушка показывает себя человеком добрым (она щедро делится едой со всеми пассажирами кареты, идёт смотреть на крестины незнакомого ей ребёнка), патриотически настроенным (Пышка бежит из Руана после того, как чуть было не задушила немецкого солдата, и отказывается заниматься любовью с Корнюде, находясь в одном доме с врагом), самоотверженным (ради спасения всего общества она соглашается пожертвовать не только своим телом, но и моральными принципами, и проводит ночь с прусским офицером).

Виноторговец Луазо рисуется в новелле хватким деловаром (он умудряется договориться о поставках своего вина с хозяином постоялого двора в Тоте в то время, как все переживают из-за длительной задержки и возможных неприятностей) и пройдохой, любящим совать нос во всё и вся (Луазо подглядывает, как Пышка отказывает Корнюде в любви) и оперирующим своими жизненными принципами в угоду кошельку и телу (он подлизывается к Пышке, чтобы получить вожделенную еду).

Демократ Корнюде - патриот только на словах. Вся его борьба с врагом заключается в рытьем окопов, причём до того момента, как неприятель появится на горизонте. Корнюде - человек свободный от социальных предрассудков, несколько распущенный, но в то же время порядочный. Только ему хватает смелости назвать своих попутчиков подлецами за то давление, которое приводит Пышку в постель к прусскому офицеру.

Добропорядочные женщины - графиня Юбер де Бревиль, фабрикантка Карре-Ламадон и супруга виноторговца Луазо - только внешне блюдут правила приличия. Как только Пышка отправляется наверх, в спальню к мужчине, они с радостью включаются в обсуждение интимного процесса, отпуская по поводу происходящего не менее сальные шуточки, чем их мужья. Две монахини в новелле также не блещут особыми духовными достоинствами - они вместе со всеми уговаривают Пышку на один из самых неблаговидных, с точки зрения веры, поступок.

Важной художественной особенностью новеллы являются реалистичные описания людей, характеров, пейзажей, предметов, событий. Все они изобилуют взятыми из жизни подробностями и рисуются очень живым и образным языком.